К слову сказать, в нормальном освещении, без вот этих пляшущих в полумраке теней, парень выглядел гораздо симпатичнее, чем померещилось на первый взгляд. Нет, то, что Ронан нездоров — это очевидно. Синева под глазами никуда не исчезла, болезненная худоба тела и опавшие щёки — тоже. Да и с цветом кожи явно не слава богу. Но нос уже не казался таким длинным, а осанка крючковатой. То ли успел немного отдохнуть, то ли в принципе в положении сидя ему было легче.
Сейчас сын ещё сильнее казался похожим на отца. И даже не столько самими чертами лица, сколько их выражением — та же складка на высоком лбу, та же мимика, изгиб улыбки, тот же спокойный, проницательный взгляд, разве только… В глазах Мелькора не было обречённости, затаившейся во взоре Ронана. И как ни старался он спрятать это чувство от постороннего внимания, такие вещи осязаются кожей.
Я ещё раз прислушалась к интуиции и была вынуждена признать, что на отъявленного подлеца молодой человек не тянет. Тогда что? Что послужила причиной такого, по меньшей мере, странного поведения этой семьи?
— Дорогая Ниниэль, благодарю за тёплый приём и щедрый стол. — как будто подслушав мои мысли, заговорил Мелькор, — Я думаю, пришло время объясниться.
17
- Вот это да! — в очередной раз поразилась я, — Значит подробности всё-таки будут. И обратите внимание, какова сама постановка вопроса — объясниться! Это обнадёживает.
То, что невесту с разбегу не потащили, условно говоря, под венец, а сочли необходимым для начала посвятить в обстоятельства случившейся некрасивой задержки, вызвало новый прилив симпатии к гостям.
И знаете что, донести эту информацию собирались в первую очередь именно до меня. Потому что дальше произошли события, заставившие мачеху занервничать.
Та, было, совсем уже приготовилась внимательно слушать речь почтенного ридгона, но он…
— Прошу прощения, уважаемая Ниниэль, но мы бы хотели побеседовать с Тиннариэль в кабинете Хунгора. Это возможно?
Судя по тому, как Мелькор уверенно поднялся из-за стола, возражений он даже не ждал. Их, собственно, и не последовало. Мачеха, растерянно рассыпаясь в уверениях, что никаких препятствий к исполнению воли и пожеланий любезных гостей конечно же нет, едва сама не бросилась провожать нас в означенное помещение. Но вовремя вспомнила, что она аристократка и подала знак служанке.
Впрочем, в провожатых нужды не было — старший ридгон, судя по всему, прекрасно помнил, где находится библиотека его друга, хоть и не был в этом замке уже довольно давно. Оставив Нини изнывать от недоумения и любопытства, терзаясь догадками, почему её в таком важном вопросе откровенно обошли вниманием, Мелькор вышел первым, за ним я, а, сделав пригласительный жест рукой и пропуская даму вперёд, заключительным звеном встал Ронан.
Я, честно сказать, удивилась подобному повороту не меньше маменьки. Пока шли по коридорам и поднимались по лестнице, представилось, вдруг, как она там сейчас крестится левой пяткой, воздавая хвалу богам, что так вовремя согласилась хотя бы снять замок с дверей, а то бы совсем неприлично вышло.
Отец Ронана медленно вошёл в библиотеку и замер возле стола, легонько коснулся пальцами спинки кресла. Вдохнул запах книг и прикрыл глаза — он как будто здоровался сейчас со своим старинным другом. Мы с младшим его не торопили. Напротив, хотелось дать ему это время для светлых воспоминаний и просто наблюдать, как спокойно опускаются могучие плечи мужчины, расслабляется лицо, и с каждым вздохом всё ровнее поднимается грудь.
— Надеюсь, вас не слишком огорчило то, что я решил вести этот разговор без участия Ниниэль? — поворачиваясь и обращаясь ко мне, наконец, заговорил он.
Очевидно, на моём лице так явственно нарисовались облегчение и благодарность, что собеседники просто не могли их не заметить.
— Так я и думал. — кивнул головой старший, — Ещё за столом мне показалось, что вы с женой Хунгора слишком разные, чтобы легко находить общий язык. Тем более, что её присутствие и не обязательно. Вы — дочь своего отца и его гордость. Если кто-то из людей и вызывал у него самое безграничное восхищение, так это его Тиннариэль. В вас он видел своё продолжение, и я верю, что он не ошибся. Из его писем я знаю, что Хунгор очень много времени посвящал вашему образованию. А посему, смею предположить, что вам уже известно многое. Например то, что, следуя закону, со смерти родителей и наступления совершеннолетия, решения о своей судьбе принимаете вы. По крайней мере в части составленного много лет назад договора.
- Как, всё-таки, хорошо, что я, спасибо талисману, нашла этот свод законов и потрудилась его изучить. — похвалила себя, кивком соглашаясь с Мелькором.
— И имеете право нам отказать… — глядя мне прямо в глаза, заявил он.
Как обухом по голове, честное слово! Вообще-то, это я должна была сказать.
— Потому, что для того накопился ряд серьёзных оснований.
- У-х-ху-у! — изо всех сил стараясь удержать нейтральное выражение лица, я пыталась собрать мысли в кучу, — Да, накопился. Да, хочу… Хотела… не знаю! Где у этого мира кнопка? Поставьте, пожалуйста, кто-нибудь, на паузу!
Беседа пошла совершенно не в том русле, в каком предполагалось. Вот прям совсем. Точнее, в том, но не с того края… А-а-ай, ну вы, уверенна, поняли, что я имела ввиду.
— Ронан болен, и это не имеет смысла отрицать. Одного данного обстоятельства достаточно, чтобы требовать разрыва помолвки. Что вы ответите? — голос Мелькора звучал ровно и бесстрастно, но глаза… они просто застыли, остекленели. Как будто от моих слов сейчас зависело всё — обрушится небо над его головой, или нет.
Рука сама легла на талисман, и я, вдруг, успокоилась.
— Я отвечу, что для начала хочу выслушать ответы на свои вопросы. И думаю, вы знаете, о чём пойдёт речь.
— Благодарю вас. — зрачки ридгона оттаяли, наверное, от того в глазах отца блеснула влага, — Я не ошибся в дочери Хунгора — самого мудрого, сердечного и справедливого человека, которого знал в своей жизни.
— Отец. За свои поступки я буду держать ответ сам. — неожиданно, но очень решительно в наш диалог вступил Ронан.
До этого момента жених в разговоре не участвовал — таков, очевидно, порядок процедур. Он тоже, вроде как, переживал, однако, всё равно, лично у меня складывалось впечатление, что папа желает этой свадьбы несколько сильнее сына. Ну что ж, посмотрим, может я ошибалась? Но в целом, нежелание сваливать свою вину и ответственность за «расхлёбывание» последствий неверных поступков на кого-то другого — черта похвальная.
— Поговорите, дети. — верно поняв посыл наследника, старший ридгон направился к двери, — А я прослежу, чтобы вам не помешали.
Ну вот, ещё одна внезапность. А что, так можно? Как-то не думала, что так прямо сразу останусь с этим парнем наедине. С Мелькором было самую малость спокойнее — кажется, его характер я уже немного поняла и разобралась, как строить общение. А вот сын себя ещё совсем мало проявил. Ну ладно, чего причитать — выбора всё равно нет, папа уже за дверью — не бежать же следом с воплями протеста. Да и шерл «молчит», чего тогда я распереживалась?
