Зато меня буквально атаковали вопросами детальной разработки самого процесса. Наряды, меню, украшение залов, приём и расселение гостей… Мамочки мои, это какой-то караул — мутить такое грандиозное событие в подобных масштабах.
Я бы уже с удовольствием отказалась от всех этих ритуальных формальностей, но статус ридгонов обязывал соблюсти традиции, пригласить родственников, познакомить с молодой хозяйкой Хальдада.
Какие там пуговицы?! Я с тихой паникой ожидала всего этого кошмарного действа. Понаедет куча незнакомых людей. Судя по тому нашему первому с Мелькором разговору ещё в замке мачехи, родню свою он не слишком привечает. А это значит, что вряд ли они окажутся столь же милыми и прекраснодушными, как мои мужчины. В общем, чую, та ещё головная боль предстоит. Не сказать, испытание на прочность.
Ну и чтобы отвлечься от этой зубодробильной темы (надо же, как может НЕ радовать невесту собственная предстоящая свадьба), мы с Роном вернулись к библиотеке и продолжению работы над отцовским трудом.
*Сибори (шибори) (яп. 絞り染め сибори-дзомэ, окрашивание связыванием) — термин, объединяющий несколько методов крашения ткани с помощью заматывания, прошивания, складывания или сжатия. Узелковое крашение считается одним из самых древних способов орнаментации тканей.
** Речь о книгах Полины Ром "Метаморфозы Катрин" и "Золушка по имени Грейс"
31
Папину библиотеку аккуратно разобрали и разложили по полкам. Для будущей книги заказали роскошный кожаный переплёт, и теперь оставалось переписать черновики, собрать воедино труд Хунгора и определить на почётное место среди прочих авторов.
Жаль, что работу отца невозможно пустить, так сказать в массы. Создать, а уж тем более тиражировать книгу в этом мире — целое дело. Каждый этап выполняется вручную, медленно и кропотливо. Да и интерес к историческим документам у самих масс, прямо скажем, в районе нулевой отметки. Это же не роман какой любовно-приключенческий.
Так что пока сей единственный уникальный экземпляр будет храниться в домашней библиотеке. До тех времён, когда станет востребован. Рано или поздно этот момент всё равно настанет, и тогда имя Хунгора будет звучать в числе первых серьёзных учёных мира, я в этом твёрдо убеждена.
За всеми делами так вымоталась — жуть. Эмоционально выдохлась. Гонка — гонка — гонка. Речи нет, частично вся эта суета — моих же рук дело. Ну так то для общей пользы и улучшения условий жизни. А вот этот жирный плюс к собственным затеям в виде подготовки к официальной свадьбе — вообще не к месту.
— Ну как им объяснить, что мне совершенно всё равно, какие шторы повесят в главный зал на праздник, и в каком порядке станут подавать блюда? — тоскливо размышляла я, стоя у окна библиотеки. — Тем более, что и понятия не имею, как оно всё должно быть по здешним канонам. А платье невесты?! Божечки-кошечки! Я уж молчу про саму церемонию. Где и когда нарыть ответы на все вопросы, которые сыплются и сыплются, как из неистощимого рога изобилия?
Сказать бы, столько историй, подобных моей написала, а сроду не думала, что головной болью попаданства может стать подобная ерунда. Вроде не слишком существенные, но муторные и постоянные заковыки способны нервировать не меньше, чем настоящие проблемы. У нас в книжках всё больше акцент на приключения, погони, разборки и прочие весёлые «развлечения». Ребята-а… очутиться в инородной, совершенно чуждой среде — уже само по себе катастрофа. Дьявол, как верно гласит пословица, кроется в мелочах.
Если не брать в расчёт мачеху, мне ещё нереально, даже сказочно везёт. Это верхние силы прямо сильно постарались, определяя меня на новое место жительства. (Даже не знаю, чем я сие заслужила.) И то что-то запыхалась осваиваться и приспосабливаться в новой реальности.
— Тина, что-то случилось? — раздалось за спиной.
Я настолько погрузилась в невесёлые думы, что не услышала, как в библиотеку вошёл Ронан.
— Нет, всё в порядке. — вымучивая улыбку, обернулась к мужу.
— Ну я же вижу, что с тобой что-то неладно. — начиная волноваться ещё больше, он решительно направился ко мне. — Тина, рассказывай, в чём дело. Тебя кто-то обидел? — Рон остановился в двух шагах от меня и нахмурился.
— Да ты что! Разве может здесь кто-нибудь…Ничего подобного, даже не думай… — я чувствовала себя так глупо, что расстроилась ещё сильнее, что, видимо, тут же отразилось на моём лице.
Ну что вот я должна ему сейчас ответить? Что я просто тупо расклеилась? И ведь даже повода для того по-настоящему серьёзного нет. В замке маман на этот счёт всё обстояло куда как бодрее и жёстче. Выдохлась маленько, что ли?
Рон, похоже, читал меня, как книгу. Потому что, вдруг, сделал шаг ближе и молча протянул руку. Просто протянул руку.
Я чуть не разревелась. Ну вот бывает же у тёток такое состояние, что… Ай, всё, не хочу я больше никаких кошек-мышек, игр в недотрогу, мук выбора и размышлений. Хочу, чтобы прямо сейчас обняли и спрятали, и ни о чём не думать. И не кто-нибудь, а вот этот самый мой законный муж, который стоит передо мной и ждёт ответного шага.
Как же приятно и благостно было его сделать. Какое облегчение перестать исполнять саму себе прекрасную, независимую и страшно самостоятельную барышню и довериться человеку, который давно уже это доверие заслужил, позволить о себе позаботиться.
В общем, через секунду я уже хлюпала носом, уткнувшись в плечо Рона. А он с мягким долгим выдохом спокойно, медленно, с чувством обхватил меня руками и поцеловал в макушку, терпеливо дожидаясь, когда моя хандра на ровном месте выльется слезами.
Впрочем, рыдалось мне недолго. Во-первых, в самом деле на то не было весомых оснований, во-вторых, снова стало неловко за эту неуместную сырость. Не хватало, чтобы супруг решил, что в жёны ему досталась малохольная истеричка.
— Рон… — приглушённо протянула из его подмышки, не решаясь поднять глаза.
— М-м-м? — задумчиво промычал в ответ тот.
Нет, ну точно сейчас про меня всякую фигню думает.
— Глупо, да? — обречённо выдохнула я.
— Что глупо?
— Ну вот это… стою реву, почём зря. Глупая?
— Нормальная. — как-то так уверенно, даже с облегчением заявил он, — Какая же ты у меня, хвала богам, нормальная. — Рон немного помолчал и с явно читаемой в интонациях улыбкой продолжил, — А то я уже всерьёз начал опасаться, что ридганда Тиннариэль сделана из металла, и мне до конца дней предстоит терпеть её несносно-несгибаемый характер.
— Смеёшься? — пробубнила я.
— Смеюсь — охотно подтвердил муж, — Ну, вылезай уже. Долго там прятаться будешь?
— Я некрасивая. И нос, наверняка, красный. — досадливо "хныкнула" я.
— Ну что ж, такая, значит, моя судьба. — тихо рассмеялся муж, чуть отстраняясь и поднимая моё лицо за подбородок, — Будем любить такую, какая есть — с мокрыми глазами и красным носом.
