Генри довольно резко отстраняется от меня, с видимым усилием в выражении лица снова переходя в материальную форму. Он не говорит ни слова, просто быстрым почти резким шагом возвращается на летнюю веранду, к Лане, радостно просиявшей при его появлении.
А я… А что я. А я все тем же невидимым для смертных призраком семеню за ним. Мне не то чтобы к лицу шпионить, но я с ним даже не поговорила толком. Поэтому и становлюсь невольным свидетелем не самой веселой сцены.
— Ты так долго? Я уже соскучилась, — Лана даже из-за стола встает, тянется к Генри, пытаясь прижаться если не к его груди, то хотя бы к плечу.
А Генри же смотрит на нее весьма прохладно, убрав руки в карманы джинсов.
— Ты замужем, Лана?
Девушка замирает от этого вопроса, будто ей только что под лопатку вошла стрела. И все понятно без слов. Даже демонического нюха не надо, чтобы понять правду. Хотя я в принципе эту правду знала, что уж там.
— Кто тебе это сказал, Генри? — нервно выдыхает девушка.
— Птичка напела, — вполголоса замечаю я, пользуясь тем, что смертная меня услышать не может, и вижу как дергается уголок губ у Генри. Ему явно понравилась эта шутка.
— Всего хорошего, Лана, — со всем возможным ядом улыбается демон, уклоняясь от пояснений. — За ужин спасибо, но занятые женщины меня не интересуют.
Он развел ее на ужин? Очаровательно. Хотя… То, что дано добровольно, за кражу не считается, в кредитную сводку не попадает. Нет, в чем не откажешь Генриху Хартману — так это в пронырливости.
Нет, правда, он в Лондоне чуть более суток, и за это время успел и адаптироваться, и замаскироваться под местного — причем кражи одежды в сводке я не припомню, значит, как-то выкрутился и с ней. И девчонку подцепил, причем с расчетом на выгоду не только для тела, но и для дела. Правда на ее замужество он, кажется, не рассчитывал. И вот эта ситуация напоминает что-то глубоко личное. Или все-таки дело в том, что непотребство с замужней в сводке светится?
Лана явно пытается что-то пискнуть, но у Генри настолько убийственное выражение лица, что девушка только нервно всхлипывает и оседает за столик, пряча в ладонях лицо. Мне ее даже жаль чуточку.
Шагает Генри быстро, даже в человеческой форме — я несусь за ним едва ли не вприпрыжку. Демон доходит до ближайшего угла дома и снова сбрасывает с себя материальность, видимо, чтобы не тратить силы попусту, и оборачивается ко мне.
Я думала, он будет выглядеть разочарованным и усталым, а с него вся эта ситуация уже стекла как вода с гуся, демон окидывает меня насмешливым взглядом и развязно улыбается.
— Ну что, готова скоротать со мной ночку вместо Ланы, а, Агата Виндроуз?
Он вообще, что ли, осатанел?
— С чего бы это? — ошалело интересуюсь я. Вопрос застал меня врасплох. Чего угодно ожидала, но не этого.
— Ты мне должна вообще-то, — Генри пожимает плечами, мол, это само собой разумеется, — ты сорвала мне вечер. Другую женщину мне сейчас искать некогда. Да и не время, я Лану еще вчера подцепил. Так почему бы вместо Ланы тебе не доставить мне удовольствие, а, птичка? Тем более что ты очень даже ничего.
Нормально, да? А формулировочки каковы? Его величество до меня снисходит.
Вдох-выдох.
Раздражение, вскипевшее в моих легких, я выдыхаю из себя. Это не то, что мне нужно.
Получается. Хотя нельзя сказать, что это мне ничего не стоит — я сейчас гораздо злее, чем была до отравления. Да и смертный мир делает мои эмоции гораздо сильнее и острее.
Везет же мне на озабоченных придурков. Что в жизни, что в посмертии. И ладно бы выглядела как какая-нибудь голливудская кинодива, так ведь самая что ни на есть обычная.
Мир вокруг просто теряет свою актуальность, я даже не особенно замечаю, когда сквозь меня проходит кто-то из смертных.
Самое парадоксальное — при том, что чутье точно обрисовывает демону, как он меня бесит, Генри шагает ко мне. Опускает ладони мне на талию, тянет к себе, нарушая все правила по вторжению в личное пространство. И я по бесстыжим глазам вижу, что он намерен нарушить их еще сильнее.
— Отпусти немедленно, — пыхчу я, вырываясь. Ну точнее — пытаясь вырваться. Наверное, из хватки спрута легче выпутаться, чем из клещей Генриха Хартмана.
— Птичка, не бойся, я тебе все покажу и тебе все понравится, — коварно и очень многообещающе шепчет демон, прижимая меня к себе еще крепче.
Ох… Этот раскаленный кисель чистой незамутненной ярости попробуй выдохни еще…
Ну сам на себя пеняй, Генрих Хартман.
Четыре слова призыва святого огня звучат резко, и правый мой кулак окутывается белым огнем и тут же впечатывается демону в живот, заставляя охнуть даже при всей его силе. Без святого огня этот удар для исчадия ада что слону дробина, со святым огнем же он вздрагивает и ослабляет хватку. Достаточно, чтобы я все-таки вывернулась и все той же окутанной белым огнем ладонью, от души и бесконечной щедрости залепила ему пощечину.
Опять-таки, сомневаюсь, что без усиления святой защитой Генри вообще бы эту пощечину заметил. Демоны его уровня и возраста это посчитают скорее за щелчок по носу, чем за удар. Не больно, но самолюбие уязвляет.
Генри рычит, явно раздосадованный моим ударом. Тем взглядом, что он сейчас на меня смотрит, можно не только гвозди заколачивать, но и бетонные сваи.
— Ты вообще обучаемая? — зло выдыхает Генри. — Я ведь тебе уже объяснил про боль. Тебе так хочется, чтобы я сорвался?
Я скрещиваю руки на груди, раздраженно гляжу на демона. Он же — в двух шагах от меня, держится за щеку и тяжело дышит, явно пытаясь сделать то же самое, что и я десять минут назад. Выдохнуть.
Но он все еще на меня не бросился.
— Ты знаешь, сколько у меня из-за тебя неприятностей? — ровным тоном уточняю я. Не буду я отвечать на его вопрос, обойдется.
— Ну только не говори, что я не предупреждал тебя, что они будут, — Генри раздраженно качает головой, — ты же понимала, что Пейтон тебе за молитву оторвет голову, это был вопрос времени.
Ага. Понимала. Но даже не представляла, что одной молитвы хватит для того, чтобы освободить демона.
— Зачем ты пришла? — хрипло спрашивает Генри. — Хочешь, чтобы я сказал тебе спасибо? Спасибо, Агата Виндроуз. Так и быть, прощаю, что ты испортила мне вечер. В конце концов, благодаря тебе я не засветился в сводке. Мы закрыли все вопросы, и ты можешь уже убраться к черту или тебя еще что-то интересует?
Какой очаровательный посыл. И какой хороший вопрос.
Зачем я пришла…
Лист кредитной сводки из кармана я достаю чисто из любопытства, мне интересно, изменилось ли в нем хоть что-нибудь. Или дело обстоит как в том фильме, когда делай — не делай, ничего не исправишь, и как я ни старайся, но сегодня Генри все-таки закадрит какую-нибудь миссис с далеко идущими порочными намереньями.
