– Ты чего тут устроил? – с подозрением спросила она.
– Ничего, все нормально. Вот, опустил, – шумно выдыхая, отчитался он.
– А лестница чего валяется? – не успокаивалась мать.
Черт, про нее он забыл.
– Положил, чтобы унести, – объяснил сын.
– Куда унести, дебил? А если на чердак кому-то понадобится? – она слегка постучала пальцем себе по лбу.
– Но…
– Что «но». Поставь обратно, – приказала мать.
Сергей быстро поставил лестницу вертикально.
– Идиот, – прошипела мать и ушла в дом.
Сергей выдохнул.
Вскоре явился какой-то извилистый и зыбкий сосед, с которым они вдвоем дотащили гроб до нужного дома. Народу на поминках было не так уж мало, в основном, люди за пятьдесят и несколько алкашей Сережиного возраста. Он их не знал.
Помянули.
На Сергея смотрели доброжелательно, но при этом как-то настороженно. Он никого здесь не помнил.
Когда он шел обратно, из-за угла вырулила болотная куртка маминого сожителя. «Отчим» радостно помахивал бутылкой водки. Навстречу ему выскочила дворняжка – учуяла колбасу, торчащую из кармана. «Отчим» поманил ее колбасой, и, когда она приблизилась, со всего маху дал ей ногой по носу. Дворняга взвизгнула и стремглав унеслась.
«А ведь вот мое отличие от других маньяков. Я никогда не мучил животных. А вот тебя я бы ткнул пальцем в глаз», – отметил про себя Сергей, неприязненно глядя в спину тезке.
Он поймал себя на колющей боли в виске.
«Черт, я даже таблеток с собой не взял».
«Они тебе не помогут. Ты знаешь, что тебе нужно», – пропищал внутренний голос.
«Нет. Этого я больше делать не буду», – заявил Сергей внутреннему голосу.
«Ну, только этого козла, пожалуйста!» – взмолился голосок.
Сергей запустил пальцы себе в волосы и, схватив шевелюру, резко потянул. Кожа головы приятно заныла. Он потер лицо и направился к калитке.
Когда Сергей вошел, мать и ее кавалер успели уже выпить по первой. Мать чуть подобрела.
– Отнес? – осведомилась она.
– Угу.
– Спасибо сказали? – с деланным безразличием спросила она.
– Да, очень благодарны, спросили, зайдешь ли, – соврал Сергей.
– Нет уж, сделаю им приятное – не зайду. Козлы чертовы, – прошипела мать.
Она чиркнула огнивом и прикурила «Яву».
– Ладно, ты когда обратно-то? – посмотрела она на сына.
Сергей опешил.
– Так ты меня … действительно, только, чтобы я гроб этот отнес, позвала? – заикаясь спросил он.
Мать не ожидала подобной наглости от сына.
– А ты что развалился оттого, что помог? – поинтересовалась она у строптивого отпрыска.
– Нет, но я не понимаю…
– Чего тут понимать?! – рявкнула она. – Серега не мог этот ё… (где-то громко кукарекнул петух) гроб спустить. У него спина не гнется.
– А соседи что, сами не в состоянии? – обратился Сергей к «отчиму». Он бы не позволил себе так разговаривать с матерью.
– Пускать этих упырей ко мне в дом? – возмутилась мать.
Сергей чувствовал, как в нем закипает неконтролируемая злость. Нет, мать он, конечно, не тронул бы. Но этого ее дружка…
Дружок вмешался.
– Ну ладно, Сергунь, че ты кипешуешь? Все ровненько. Мне завтра на смену, вместе до остановки дойдем, я доеду до Зобов, а ты дальше. Автобус до Бежецка. А там пересадку сделаешь до Твери.
– Вместе? – Сергей злобно улыбнулся тезке, но тот не заметил агрессии.
– Ну да. Всё веселей, – подытожил тот.
– О, вот и с отчимом уже сдружился, – заметила мать. – А ты говоришь – зря вызвала. Мать всегда знает, что для сына лучше, – у нее уже начинал заплетаться язык. Бутылка стремительно пустела. – Я тебя, сволочь такую, рОстила, кровью своей, считай, кормила. Свинья неблагодарная.
Последние слова она произнесла вполне миролюбиво.
Сергей уснул быстро, несмотря на то, что сундук ему был маловат. Под ноги пришлось поставить табуретку. Но в самом сундуке он нашел траченный молью серый плед. Тот самый, который остался от бабушки, и которым он укрывался первые пятнадцать лет своей жизни. Плед его быстро усыпил.
Глава 13. Только один разочек.
Когда он проснулся, было еще темно. Часов не было. С печи раздавался материн храп.
Накануне было выпито три бутылки на двоих. Сергей только на третьей бутылке понял, что это не водка, а не самый качественный самогон. Сам он не пил, да ему и не предлагали.
«Господи, надеюсь, этот идиот наклюкался, и ни на какую смену сегодня не поедет», – подумал он сонно.
«А я надеюсь, что он ответственный работник», – бодро парировал внутренний голос.
«Иди к чёрту».
Сергей вышел на кухню. Там в темноте «отчим» жадно пил воду из ковша. Выпив полный ковш, он швырнул его в ведро с водой, смачно выдохнул, вытер губы рукавом и, судя по тому, как он повернулся, уставился на Сергея.
– Ой, фуф, крех-х-хм, Серег, напугал. Ща пойдем. Есть хочешь?
– Нет.
– Вот и хорошо, потому что все равно нечего, га-а-а-а, – заржал он.
Сергей вышел на улицу. Была непроглядная ночь.
«Наверное, и четырех нет», – подумал он, безнадежно пытаясь в черном небе увидеть хотя бы одну звездочку или проблески зари.
Мрак нарушал только отсвет фонаря вдалеке, у которого почему-то до сих пор не выбили лампочку.
Сергей обернулся на дверь. На крыльце мелькнуло лезвие ножа.
Что за добрый человек его здесь оставил? Такой маленький подарок судьбы. Непрозрачный намек.
Сергей положил нож в карман.
В этот момент вышел «отчим».
Они быстро пересекли деревню и вышли на тропинку, ведущую через поле к лесу.
Материн сожитель посмотрел на ноги Сергея.
– Ой, да ты без сапог. Ща весь вымокнешь, – констатировал он.
– Как вымокну, так и высохну, – угрюмо заметил Сергей.
– Наш человек. Слушай, я рад, что ты приехал. Мамка-то про тебя особо не рассказывала. Да ты знаешь, все как-то не до разговоров было, – он сделал неприличный жест бедрами и гнусно заржал.
Сергей стиснул зубы.
– Молодая у тебя мамка. Любка тебя, что, лет в пятнадцать родила?
– В шестнадцать, – буркнул он.
– Ух, шалава, – «отчим» снова гнусно заржал.
Некоторое время они шли молча. Сергей чувствовал отчаянную головную боль, хотелось курить. Он потер лицо. Нужно о чем-то говорить.
