– А как вы с ней сошлись-то? – спросил он.
– С мамкой твоей?
«Нет, с коровой Зорькой».
Сергей кивнул, подтверждая вопрос.
– Да ты понимаешь, я с тюрьмы ехал. Оправдали там по одной левой теме.
– Что за тема? – поинтересовался Сергей.
– Ишь, любопытный какой. Ну ладно, мы почти родственники, а ты парень, вижу, понимающий. Да там одну дуру нагнули. Но ничего не доказали, слава те. Жорка, дружбан мой, меня подбил.
– Понятно.
– Ну а че, сама виновата. Юбка вот такая, водку жрет, а как до этого, так извините, я не такая, я жду трамвая, – откровенничал «отчим».
– Угу.
Они подошли к самому лесу. Хотя на поле уже видны были первые розоватые порезы рассвета, лес чернел непроглядным мраком.
– Ну вот, и мы, понимаешь, с Жориком приняли, считай, дело-то какое, ща бы уже по этапу за Тамбов тряслись, – продолжал сожитель матери. – Сил, так сказать, не рассчитали. Короче проснулся я, смотрю – какой-то полустанок. Я сдуру выбежал. Думаю, пойду что ль поищу, че тут, мож, деревня какая есть. Дело-то к ночи шло. Шел по тропинке, заблудился нахрен. Ну, наконец, вышел, а дом-то ваш крайний. Я зашел. А она уже походу приняла нормально, Любка, в смысле, и спала. Ну, я решил, да, фиг с ним. Лег на сундук этот. Ой, с утра такое началось! – он замахал руками. – Но у меня деньги-то были, я пол-литра поставил, сразу и помирились, – он опять гнусно хохотнул.
«На сундук лег».
– Понятно, – повторил Сергей, достал из кармана нож, мягко повернулся к тезке и, резко откинув руку, быстро и точно всадил ему нож в живот. В мгновение дряблость сменило твердое жесткое мясо, услужливо расходящееся под напором железа. Сергей почувствовал, как лезвие царапнуло ребро. Нож был туповат. Но это уже не имело значения.
Недоумение на лице тезки сменилось изумлением.
Сергей резко, чуть выдохнув, выдернул нож, мужик согнулся. Сергей мгновенно оказался у него за спиной, схватил левой рукой за волосы, правой со всего маху вонзил нож ему в горло, прижимая к себе грузное тело.
«Отчим» издал присвистывающий хрип и повалился набок. Сергей не стал ни удерживать, ни добивать жертву.
Он посмотрел в еще живые глаза «отчима» и сказал:
– Только я могу обнимать мою маму.
Это было забавно. Он отшвырнул нож в траву, сунул руки в карманы и весело, слегка посвистывая, вошел в лес и пошел по тропинке, ведущей к остановке на трассе.
Когда он вошел в лес, может быть из-за неожиданного после Москвы количества кислорода, а может, из-за его обычной реакции после «акта», как он иногда называл свои убийства, Сергей начал смеяться. Смеяться сильно и долго, в голос. Он никак не мог угомониться. Обнял рядом стоящую березу и, прислонившись к ней, сотрясался от смеха. На глаза навернулись слезы. Сергей смахнул их, дважды глубоко вздохнул. Плавно поднял и опустил руки. Но снова прыснул и зашелся в нездоровом хохоте. Он оторвался от березы и стал продираться через кромешную тьму утреннего августовского леса. Травы под ногами почти не было, всюду мешали какие-то коряги и поваленные деревья. Так он шел, периодически останавливаясь из-за особенно сильных приступов хохота, пока окончательно не потерял тропинку. Он заблудился. Но его это не беспокоило. Он просто шел. Наконец, он потратил достаточно сил, чтобы перестать смеяться и хоть немножко начать реагировать на окружающий мир. Издалека послышался шум проезжающей фуры. Сергей пошел в ту сторону, откуда донесся звук. Через несколько секунд проехала еще одна фура, но теперь, казалось, немного левее. Он пошел левее. Теперь правее. Так по синусоиде он постепенно приблизился к трассе настолько, чтобы слышать ее шум. Теперь он шел уверенно прямо, или почти прямо, насколько позволяли коряги под ногами. Наконец, трасса зашумела совсем близко, за деревьями замелькали огни фар. Сергей вышел к дороге. Стало чуть светлее, но фары по-прежнему были очень яркими и слепили глаза. Он загородился рукой от их света. Движение было оживленное.
Сергей встал на обочине и вытянул руку, ловя попутку. Фуры проносились мимо с громким воем, пытаясь отбросить его потоками воздуха.
«Нам Камазы не указ», – вспомнилось ему, и он зашелся в таком приступе смеха, что согнулся пополам. Раздался скрежет тормозов. У него за спиной, метрах в пятидесяти остановился красный «Рено-Дастер». Сергей побежал к нему, без разговоров шлепнулся на переднее сиденье, захлопнул дверь и издал вздох удовольствия. Повернулся к водителю.
На него недоуменно смотрела девушка.
Она смотрела так, будто остановилась, чтобы посадить в машину подругу, а вместо нее плюхнулся этот незнакомый парень, весь вымокший в лесу, какой-то изгвазданный и … в крови?
«Это что, кровь у него на куртке? Господи… Да нет, просто грязь, упал, наверное. Ну и дура, какая кровь. Надо поменьше ужастиков смотреть».
Все эти мысли пронеслись в голове девушки молниеносно.
– С вами всё в порядке? – спросила она.
Он радостно повернулся к ней, сверкнув белоснежной улыбкой на фоне темного лица, как в голливудском кино.
– Да! Спасибо за беспокойство. Я немного заблудился, но, слава богу, трасса шумела, – объяснил он.
– Просто вы стояли у дороги, согнувшись. Я подумала, что вам плохо, – заметила девушка.
– Да нет, – отмахнулся он. – Всё в порядке.
– Вы весь мокрый. Я включу печку, – она потянулась рукой к регулятору.
Печка загудела, выпуская в салон горячий воздух. Удовольствие захлестнуло его с новой силой, когда холодные промокшие ноги окутались теплым потоком. Машина медленно тронулась.
«Дастер» пристроился за фурой. Девушка пару раз сжала губы, потом все-таки решилась и спросила:
– Вы упали? У вас грязь на куртке.
Только теперь он увидел, что вся куртка в запекшейся крови. И на брюках.
– А, это не грязь, – радостно объявил он. – Мы на охоту ходили с ребятами. Утку подстрелил! В первый раз удалось. Правда, зараза, всего меня кровью забрызгала. Да и заблудился еще. Но все равно приятно. Все-таки, первый трофей.
Он посмотрел в напряженное лицо девушки, и добавил:
– Ой, простите… Вы, наверное… Я не хотел так в подробностях.
– А, да все нормально, – успокоила она Сергея. – У меня папа охотился. Как раз ему нравилось в этих лесах. А где же утка ваша?
– Ах, ты ж! Я ее там на обочине оставил, – спохватился он.
– Забыли там? Давайте развернемся, – всполошилась она.
Девушка стала глазами выискивать разворот.
– Ой, да ну ладно, – отмахнулся он снова. – Как мы это место найдем? Ребята и так поверят. А даже если не поверят, черт с ними.
Он зашелся в смехе. Она сначала тоже заулыбалась, но его смех был какой-то уж очень продолжительный.
