Они говорили безостановочно. Точнее, больше говорила Света, а Сергей слушал. Она рассказала, почему перестала приезжать в деревню, когда ей исполнилось двенадцать лет.
Ее отец в девяностых занимался какими-то темными делами. Она и сама не знала, какими конкретно, но в любом случае, прибыльными.
В голове Сергея вспыхнула картинка, на которой маленькая Света, держа в руках роскошную Барби, вылезает из папиного Ауди. Он узнавал о ее приезде по звуку мотора. Только ее машина издавала такой звук.
В какой-то момент появились деловые партнеры папы или люди, которые так себя называли. Родителям пришлось на некоторое время уехать из их дома и жить в другом месте. Ей тогда запрещали выходить на улицу. Накануне Нового года – 2000-го – родители погибли в автокатастрофе. Оба. Роскошная квартира на Пречистенке куда-то испарилась – видимо перешла «деловым партнерам». Девочку воспитывала тетка. Света уехала от нее, когда поступила в институт, не потому, что тетка была злой или нехорошей. Наоборот, она чрезмерно опекала Свету и мечтала только об одном – поскорее выдать племянницу замуж. Но Света хотела жить своей жизнью, встать на ноги, и сама помогать тете, когда та будет встречать старость. Пока Света училась в институте, они с подругой снимали комнату. Но вот уже три года, как она поселилась в отдельной квартире и копила деньги на собственное жилье.
Впервые за много лет Сергей вспоминал детство. Точнее Свету в этом детстве. Как ее встречает бабушка, а мама вручает дочке пакет со сникерсами и марсами, давая строгое указание, что съедать можно не больше батончика в день. Указание сразу нарушалось. Она делилась батончиками со всеми. Ей даже самой не оставалось. Конфеты заканчивались в два дня, но с ней продолжали дружить. Потому что она была замечательная. И всем хотелось побыть рядом с этой доброй и веселой девочкой. Ему тоже хотелось, но он не решался. Она сама приходила к нему. Они тайком играли в сарае. Том самом. И если он видел в щель между досок, что приближается мать, он бросал на Свету испуганный взор, она все понимала и быстро убегала через проем в стене.
А теперь. Родители погибли. Съемная квартира. Обратная сторона счастья.
Но ее лицо. В отличие от Сергея она совсем не изменилась. Такая же, как в детстве. Улыбка, глаза, губы. И по-прежнему светлые волосы, такие же золотистые, как раньше. Он был уверен, если прикоснется к ним, почувствует в руках шелк.
Они говорили обо всем. Иногда вспоминали детство, свои игры, но чаще Света рассказывала случаи из жизни, как она ездила за границу, о своей работе, какие-то забавные истории.
Он хотел, чтобы она говорила постоянно, ему так нравился звук ее голоса и осознание того, что все это она говорит ему, ему одному.
Обычно после всех прогулок они садились в метро, и он провожал ее домой. Ему ничего не стоило заказать такси, но на такси ведь получалось быстрее.
Вчера Света предложила подняться к ней. Когда они выходили из лифта, под ноги им бросился шпиц, яростно лая, оберегая свою хозяйку – широкую тетку в золотистом пальто – от всех монстров мира. Сергей сделал вид, что испугался собаки. Света засмеялась.
Тетка сладенько улыбнулась Свете.
– Что, нового ухажера себе завела? Ух, коза! – она закурлыкала индюшачьим смехом, тряся подбородками.
– Здрасьте, – процедила Света, роясь в сумочке.
Они вошли в квартиру. Прихожая была крошечная, поэтому Сергей стоял в дверном проеме, пока Света снимала свои бежевые, мягкие как южные абрикосы, на остром пугающем каблуке, туфли.
Сергей смотрел на ее разувающиеся ноги, чуть наклонив голову.
– Заходи. Ну, ты извини, у меня, конечно, не сталинка, – поддела она.
Комната была нормальных жизнеутверждающих размеров с дверью, ведущей на широкий балкон.
Мягкий фиолетовый диван, открытая дверца шкафа, на которой висело платье; стол и стул возле дивана были завалены распечатками, текстами, книгами, тетрадями. Поверх тетрадок лежали Светины очки для чтения.
– Прости, у меня тут совершенный бардак.
– Да ну что ты.
– Чай будешь? – предложила она.
Кухню тоже нельзя было назвать маленькой. Окно выходило на тот же балкон.
– Представляешь, можно из окна вылезать на балкон и переходить в комнату, – засмеялась Света, гордясь квартирой.
Кухня сверкала девственной белизной. В мусорном пакете, который висел на ручке, виднелись упаковки от готовой еды. Чай Света искала довольно долго, но, в итоге нашла запечатанную пачку пакетированного «Липтона» в дальнем шкафчике.
– Я как-то в основном по кофе, – смущенно улыбнулась она.
Они выпили чай с готовыми сэндвичами, которые обнаружились в холодильнике. Света включила только лампу над плитой, сверкающей идеальной чистотой – плиту заботливо оберегали от готовки.
Было уютно, за окном шел дождь, уже совсем стемнело.
Все важные темы – любимая музыка, домашние животные, отношение к спорту – обсудили. Разговор не шел.
Света подперла щеку ладонью, играя ложечкой в чашке, искоса смотрела на Сергея, как будто чего-то ожидая.
Сергей почувствовал, как позвоночник ему сводит судорогой. Он потер шею, сделал большой глоток горячего чая, закашлялся. Сделал еще глоток осторожнее. Он боялся смотреть на Свету и пытался в полумраке разглядывать кухню.
Дотянулся рукой до холодильника и снял магнитик, изображающий пирамиду. Повертел его в руке.
– Это ты в Египте была? – спросил он.
– Ага. Было прикольно. Мы с Наташкой ездили.
– Здорово.
Он повесил пирамидку обратно.
– А я вот не был за границей, – сказал он, чтобы что-то сказать.
Внимание Светы переключилось. Она резко выпрямилась и посмотрела на него, округлив глаза.
– Ты ни разу не был за границей? – Она даже рот открыла от удивления.
Он улыбнулся.
– Да как-то не случалось. У меня и загранпаспорта нет.
Света еще больше округлила глаза и шокированно улыбнулась.
– В наше время есть люди, у которых нет загранника?
Он улыбнулся и пожал плечами.
– Ну, ты даешь! А я ведь… – Она замялась и смущенно опустила голову.
– Что?
– Ну, честно говоря, я хотела предложить поехать на Новый год вместе куда-нибудь.
Позвоночник снова свело, и Сергей молча посмотрел на Свету.
– Тоньку мою взять, твоих друзей каких-нибудь, – она сказала это так, что было понятно – в существование Сережиных друзей она не верит. – Лёхе можно предложить. Помнишь, мы его встретили позавчера, когда шли через парк?
– А, да, приятный парень, – Сергею стало легче.
Ему все-таки удалось сбежать. Он искусно разыграл начинающуюся простуду, и Света его отпустила.
