– Хорошо. Алексей Николаевич, мне на самом деле нужно туда съездить. Я беру всю ответственность на себя. Я совершенно уверен, что там найду этого подонка и представлю его вам.
Майор сел в кресло и махнул рукой в сторону дивана. Андрей нетерпеливо уселся.
– Андрей, – начал майор таким тоном, будто пытался уговорить непослушного ребенка зайти в кабинет стоматолога. – Я все понимаю. Маньяк, серийник, это прекрасно. Безусловно. Но и ты войди в мое положение. В отделе у меня под началом три следователя. И Миша, и Стас отлично справляются со своей работой. Да, есть ошибки, есть недочеты, но план они выполняют. Ты же, Андрей, мало того, что по характеру не подарок, но это уж ладно, благо мне с тобой не детей крестить. Но раскрываемость твоя на нуле. Ты уж прости за пошлую фразу, но ты мне портишь статистику. Причем очень серьезно. Миша и Стас…
– Миша и Стас сами открывают дела, несуществующие, и сами их закрывают! Отсюда и статистика, и вы это не хуже меня знаете! – Андрей поднялся, с трудом сдерживая бешенство.
Майор хлопнул ладонью по столу.
– Не перебивать! Мне наплевать, какими способами они делают положительную статистику. Мы по Мособласти едва вышли на предпоследнее место. К нам комиссию присылали из Министерства весной. Забыл? Забыл, какой ужас тут творился? А ты знаешь, что мне говорил Николай Степанович, вот здесь, сидя на том же диване, на котором сидишь ты? Не знаешь? А я тебе скажу! Он собирался меня снимать к чертям собачим, если мы не выровняемся. Ты хоть представляешь, что для меня сейчас будет, если меня снимут? Да жена сразу уйдет, даже «пока» не скажет! Я тут перед ним пресмыкался, обещал исправиться, как щенок обоссавшийся. Мне тогда еще надо было тебя уволить к черту, да пожалел дурака.
Андрей снова с мрачным лицом смотрел на портрет президента.
– Короче так, – майор ещё раз хлопнул рукой по столу, на этот раз несильно. – Сколько у тебя сейчас основных дел открыто?
Он прищурил глаза, как будто пытаясь считать эту информацию с Андрея.
– Четыре, – процедил Андрей.
Майор взорвался.
– Четыре?! Четыре?! Ты издеваешься?! Ты меня под монастырь пустить хочешь?! Совсем спятил! Значит так. Никаких Тверей. Урода своего вешаешь на Офтальмолога, закрываешь оставшиеся три дела каким угодно способом, мне плевать, а дальше, если уж тебе так охота гоняться за чикатилами, берешь отпуск и гоняешься. Ты понял меня?
Андрей посмотрел начальнику в глаза и, не отрывая взгляда, подошел к нему вплотную – их разделял только стол.
– Нет. Не понял. Я следователь, а не офисная крыса, подбивающая циферки в отчетах. Я не буду вешать его на Офтальмолога, и я не буду закрывать те три дела и брать отпуск, пока не разберусь с этим.
Сказав это, он повернулся, вышел и хлопнул дверью.
Майор, весь багровый от ярости, остался смотреть на дверь. Потом сел за стол и собственноручно составил приказ об увольнении. Оставив бумагу без даты, секунду поколебавшись, он положил приказ в верхний ящик стола.
Андрей в бешенстве вернулся в свой кабинет, взял сумку с документами, куртку, проверил, на месте ли паспорт и удостоверение, сложил высохший после утреннего дождя зонт и, заперев кабинет, помчался на Ленинградский вокзал. Он еще успевал на скоростной поезд.
Сев в электричку, следователь какое-то время крутил в голове мысли по поводу идиота начальника и предательской глупости системы, но минут через десять успокоился. Затем позвонил Романову, который вел тверское дело. Он уже успел с ним коротко познакомиться, но пока еще не рассорился вдрызг. Был шанс посотрудничать.
– Але, Геннадий! Здравствуйте, это Евсеев, – поздоровался он. – Да-да. Я тут смог вырваться, еду в Тверь, хотел все посмотреть и побеседовать со свидетелями, если это возможно.
– Андрей, рад слышать! – отозвалась трубка. – Ну, посмотреть-то и побеседовать вы, в принципе, можете, но дело мы уже закрыли.
Андрей помрачнел. Ему хотелось узнать подробности. Но делать это в поезде было неудобно.
– Хорошо. Мы с вами сможем сегодня встретиться? – спросил он.
– Да, подъезжайте. Я здесь до четырех, – ответила трубка.
– Отлично.
Андрей убрал телефон и с досадой посмотрел в окно. В пейзаже нескончаемым потоком тянулись серые дома, улицы, деревья.
Затем он с подозрением оглянулся на пассажиров и достал из сумки последний детектив Марининой, открыл страничку с загнутым уголком и погрузился в чтение.
Глава 18. Друзья
Дима с ускорением двигался в потоке машин по Неглинной. Он в очередной раз похвалил себя за пристрастие к велосипеду – насколько удобнее, чем стоять в этих адовых пробках. Но пришлось прервать самолюбование для объезда ремонта коммуникаций.
«Приносим свои извинения за доставленные неудобства. Ремонт на время, а польза навсегда. Окончание работ: апрель 2018».
Табличка хорошо смотрелась на фоне витрины магазина, с элегантными манекенами, укутанными в осенние пальто и надписью «Осень-зима 2018. Новая коллекция».
Дима свернул на Кузнецкий мост, где из-за готовящейся ярмарки пришлось спешиться, и осторожно провел велосипед к магазину соевых продуктов. Забыв на время о ненависти Сергея к сое, Дима приобрел в магазинчике различные деликатесы (во всяком случае, он считал их таковыми), подумал было взять соевое молоко, но решил, что для знакомства больше подойдет ежевичное вино, которое и приобрел в соседнем отделе.
С гостинцами он вернулся в поток автомашин и переулками быстро добрался до Тверской.
Затащив велосипед на третий этаж, Дима, недовольно ворча, полез в карман за мобильником – звонка у Сергея не было.
Мобильник, лежащий на стеклянной столешнице в гостиной, противно затрещал.
Света, командовавшая Сергеем, который в этот момент передвигал кресло к столику, радостно запрыгала, хлопая в ладоши.
– Это Дима, да? Пришел? Ой, а можно я открою? Давай его удивим!
– Если хочешь, – Сергей улыбнулся.
Света выбежала в коридор, жестом приказав Сергею оставаться в комнате. Он остался, улыбаясь и прислушиваясь.
Дверь квартиры распахнулась перед Димой. Ему предстал темный коридор, в котором Света нарочно не включила лампочку.
– Чувак, а че, лампочка перегорела? Ну, где твоя-то? Показывай! – затараторил он шепотом, втаскивая велосипед.
Света выглянула из-за двери.
– А, здравствуйте! Проходите, располагайтесь, чувствуйте себя, как дома, – сказала она, по-хозяйски включая лампу.
Дима смутился.
– Ой.
– Да вы не стесняйтесь. Тапочки вам дать? – предложила Света.
– А… да … нет…
Дима осторожно прислонил велосипед к стене, не сводя взгляда со Светы.
