Андрей попробовал открыть калитку – она не поддавалась, явно цепляясь за что-то, пришлось чуть приподнять.
Оставив калитку незакрытой, он направился к дому.
Глава 20. Беседы о вере
Весь вечер Света, Дима и Сергей играли в покер и болтали, пересыпая разговор шутками, историями из жизни, размышлениями на различные темы.
Дима понравился Свете. Она никак не могла понять, почему, если он постоянно катается на велосипеде и ест натуральные продукты, он настолько, ну, не толстый конечно, но, скажем так, в теле. Она не решалась спросить, но разговор сам вышел на эту тему.
– Еще год назад я весил сто двенадцать килограмм, – сказал Дима, отправляя со смаком, который точно не мог оценить Сергей, соевую чипсу в рот. – Но потом я понял, что если буду продолжать в том же роде, уже к тридцати придется пить таблетки от давления, и я переключился на здоровое питание. Сергей вот ненавидит все натуральное, а мне понравилось. Серьезно, без обмана. Всё это можно приготовить так, что пальчики оближешь.
– Сереж, ты что, действительно не любишь натуральные продукты? – Света недоверчиво взглянула на Сергея.
Сергей поморщился, взглянув на упаковку с соевыми чипсами как на неприятное насекомое.
– Но почему? Как можно не любить натуральную еду? – не успокаивалась Света.
– Свет, понимаешь, я ведь вырос в деревне, – начал объяснять Сергей. – Мы, бывало, всю зиму ели эту натуральную картошку и соленые огурцы, – что вырастили, то и было. Так что возвращаться к этому сейчас, когда есть возможность покупать нормальную еду, мне совсем не хочется.
И, чтобы закрепить свои слова действием, он взял поджаренный наггетс, вывалял его в соусе и отправил в рот, облизав пальцы.
– Слушай, – протянула Света. – А я ведь помню, как ты копал эту картошку. Да, точно! Я иногда приходила к тебе играть, а тебе нужно было на огороде возиться, и я сидела рядом, болтала. Еще мать твоя как-то меня увидела и накричала, что я тебе мешаю.
Сергей покраснел. Он живо вспомнил тот день. Мать рявкнула на Свету, чтобы она убиралась и не сверкала перед ее сыночком своими ягодицами, а потом, когда он вернулся домой, так избила его, что он потерял сознание.
Он потер лицо рукой, сгоняя воспоминание.
– А вот мне Серега ничего про свое детство не рассказывал, – насупился Дима.
– Почему же, про курицу рассказал, – напомнил Сергей.
– Ой, да это трэш какой-то, – отмахнулся Дима.
– Так там больше ничего и не происходило, – искренне заметил Сергей.
– Ну конечно. Наверняка, куча всего интересного происходило. Но ты молчишь. А я вот тебе все про себя рассказываю.
– Ну и зря, – Сергей с притворным сочувствием посмотрел на друга.
– Ой, да ну тебя! – Дима отвернулся, насупившись.
Они потихоньку пьянели от ежевичного вина. За окном крупные капли дождя сбивали слабеющие осенние листья.
В карты играть бросили, единогласно признав, что Света выиграла. Она собрала колоду и потянулась, чтобы положить карты на полку. Дима отметил про себя, как изящно очерчивается ее грудь под блузкой.
«Да, отхватил себе Серега», – с завистью подумал он.
Положив карты, Света прижалась к Сергею и положила руку ему чуть ниже спины, на поясницу, но он отодвинулся, делая вид, что поправляет что-то на столе. Света смутилась.
Дима, видевший эту сцену, недоуменно нахмурился.
Света поднялась, начала собирать пустые упаковки со стола. Дима тоже встал, чтобы помочь ей. Вдвоем они ушли на кухню.
На кухне Дима смотрел, как Света сминает пустые бумажные пакеты перед тем, как отправить их в мусор.
Он любовался ей. Дима не мог определить, что больше всего ему понравилось в Свете. Этот плоский живот, обтянутый плотной блузкой?
«У Ирки всегда живот был дрябловатый. Даже, когда она ходила в фитнес», – злорадно подумал Дима.
Или эти пышные волосы?
Как будто угадывая мысли Димы, Света запустила пальцы в свою копну волос, и откинула их назад.
– А что это за краска? – спросил Дима, дотрагиваясь до ее волос, чтобы ощутить их мягкость. – «Мэйбелин»?
Света рассмеялась.
– Я не крашу волосы, – она игриво взглянула на его русый ежик. – А ты, значит, предпочитаешь «Мэйбелин»?
– Ни в коем случае, – подыгрывая, ответил Дима. – Только «Лореаль»!
На кухню вошел Сергей. Чуть мрачный, как показалось Диме. Приятель, на всякий случай, отступил на шаг от Светы.
Но это просто тень от абажура упала, Сергей улыбался.
– Чай будете? – спросил он.
– Обязательно, – заявил Дима. Он только сейчас ощутил, что не совсем трезв. – Мы должны съесть соевый торт.
– Хорошо, что я купил пирожные, а то чаепитие было бы испорчено, – заметил Сергей и поднес чайник под струю воды.
Захватив торт и чашки, они вернулись в комнату.
Неизвестно почему, Дима ощущал легкую неловкость. Он снова заметил икону, и подошел к ней поближе, отыскивая тему для беседы.
– Я смотрю, ты ее открыл? – Дима внимательно разглядывал грешников и праведников.
– Кого? Америку? – уточнил Сергей, расставляя чашки.
– Да нет, икону, – объяснил Дима.
– А. Ну да.
– Слушай, а правда, – Света тоже вгляделась в икону. – Когда я была у тебя первый раз, она была закрыта платком.
Она тоже подошла к иконе, встав рядом с Димой, и слегка прищурилась.
– Какой странный сюжет, – заметила Света.
– Наоборот, он очень оптимистичный, – Сергей примеривался ножом к торту. – Икона говорит, что спасутся все, даже грешники, если увидят знак, который подает Богоматерь.
Света нахмурилась.
– Так ты верующий?
– Не знаю. Не могу сказать наверняка, – ответил Сергей, не задумываясь.
– Как это? Либо веришь, либо не веришь. Я вот могу тебе точно сказать, я – атеист, – Света хмурилась. Она как будто обиделась на Сергея, но непонятно было за что. За то, что он не отвечал на ее ласки или за его сомнения в вере. Она и сама, наверное, не знала, почему сердится.
Света налила себе еще немного вина.
«Напоить бы ее, – мелькнула пьяная мысль в голове у Димы, но он сразу спохватился. – Так, прекращай. Это девушка Сереги».
Он снова повернулся к иконе.
– А я верю, – заявил Дима. – Все-таки согласитесь, странно было бы. Так сложно устроена жизнь. Все эти ДНК, специфические условия для зарождения жизни, вся эта эволюция. Как-то не верится, что это происходит само собой, без участия высшего разума.
