– ДНК и эволюции как раз доказывают, что Бога нет, и планета сама управляет жизнью. Я не верю в высшие силы именно потому, что я ученый, – Света как будто была чем-то раздражена.
Дима удивленно сел напротив Светы.
– Вы ученый? – он неожиданно перешел на «вы». – А что вы изучаете?
– Воду для фильтров изучает, – ответил за Свету Сергей, нарезая торт.
Свете стало обидно, и это послышалось в ее тоне.
– Да, я действительно пишу диссертацию на тему очистки питьевой воды. И могу тебя, Дим, заверить, что ни в одном из результатов анализов не видела и следа Бога. Может, он, конечно, где-то в других местах обитает, но вот не в воде, которой вообще-то восемьдесят процентов на планете.
«Ничего себе. Не только красивая, но еще и умная. Да где он ее нашел?» – поразился Дима.
– Ну, хорошо, допустим, мне понятна твоя точка зрения, Свет, хотя я с ней и не совсем согласен. – Диме определенно понравилось вести научный дискурс. – Многие ученые вообще-то верили в Бога. И, собственно, именно эта вера помогала делать им величайшие открытия.
Он хотел привести какой-нибудь пример, но никого не вспомнил.
– Ну, это ладно, – продолжал он. – А вот мне действительно непонятно, почему у Сереги сомнения? Либо да, либо нет, Света правильно сказала, – с видом профессора он посмотрел на Сергея.
Тот взглянул в сторону иконы, как бы в поисках ответа.
– Не знаю, я не могу с уверенностью ответить. Мне бы хотелось верить, и, наверное, я скорее верю. Но мне непонятно, если Он все-таки есть, тогда почему в мире столько зла, почему Он позволяет быть этому злу, зачем?
– Чтобы интереснее было жить, – ответил профессор Дима.
– Интереснее? – Сергей вскинул на него взор. – Что же тут интересного, когда люди страдают, кричат от боли, мучаются?
– Ну, ты в крайности впадаешь, – смутился друг. – Но согласись, если бы просто все шло ровно и хорошо, жить было бы очень скучно.
– Ну, вот ты живешь, мне кажется, ровно и хорошо, тебе скучно?
– Нет, – Дима как-то стушевался, и от профессорского тона совсем ничего не осталось. Ученый разговор ему надоел, но хотелось доказать свою правоту. – Ну, хорошо. Но все-таки. Ты ведь согласен, что есть что-то, скажем, сверхъестественное? У тебя ведь было какое-нибудь необъяснимое явление в жизни, выходящее за рамки, я не знаю, законов физики. Было?
– Не могу ничего такого вспомнить.
Сергей выронил нож, вымазанный в креме, на пол. Взял бумажную салфетку, вытер лезвие.
– У меня, кстати, однажды, тарелка на спиритическом сеансе вертелась, – гордо заявил Дима.
Света посмотрела на Диму разочарованно.
– Нет, серьезно. Мы детьми совсем были. Лет по двенадцать, наверное, – Дима решил поразить их широтой взглядов, основанной на потрясающей истории. – Уселись вокруг стола. Днем, кстати. Стол вообще квадратный был. То есть, ну все против правил. И медиумом у нас была тетка, мама моего друга. Короче, мы стали вызывать там кого-то, я уж не помню. И тарелка реально начала крутиться. Причем как волчок. То есть не то, что там пару раз дернулась, а именно вертелась. Мы заорали, как сумасшедшие, разбежались. А тетка эта через полгода умерла от рака. А в тот момент даже никто не знал, что она больна. Вот такая фигня. Ну, что, неужели у вас никогда не было никаких таких странных вещей в жизни? Серег?
Сергей быстро отрицательно потряс головой.
– Свет?
Света посмотрела куда-то вбок, потом бросила взгляд на Сергея и сказала, обращаясь к Диме:
– Слушай, ну, ты понимаешь, что с этой тарелкой есть нормальные рациональные объяснения? Скорее всего, кто-то ее крутил. Тем более, если вы были детьми, та же тетка могла вас просто разыграть. А что касается того, что никто не знал про ее болезнь, с раком почти всегда так и бывает. Все нормально-нормально, потом бац – и все.
Дима внимательно посмотрел на нее.
– Ты не ответила на вопрос. Бывали у тебя такие сверхъестественные опыты?
– Нет, – ответила Света.
Она встала и вышла на кухню, чтобы принести пирожные. Дима хотел было снова пойти с ней, но взглянув на Сергея, решил, что, пожалуй, не стоит.
Глава 21. Сказочная женщина
Андрей несильно постучал в дверь. Тишина. Он стукнул сильнее. Молчание. Тогда он потянул дверь на себя, и она, чуть сопротивляясь, скрипнула в его сторону.
Он вошел в сени, где на импровизированной лавке из доски и двух пеньков стояло цинковое ведро с водой и ковшом, в углу – старая тумбочка, два бидона. Рядом валялась неопознанная куча хлама, в которой угадывались валенки, бушлат, сапоги. Он прошел через сени ко второй двери и снова постучал. Снова никакого ответа. Тогда он толкнул дверь и вошел в помещение.
Перед ним за столом сидела грузная тетка, несколько потасканная, с жидкими, облезающими желтоватой краской волосами. Большим и указательным пальцами она держала сигарету. Все было подёрнуто легкой дымкой табачного дыма. В комнате было холоднее, чем на улице.
Как только Андрей перешагнул порог, тетка встрепенулась, со страхом и негодованием посмотрев на него.
– Ты кто такой? Какого рожна лезешь в дом?
Тетка бросилась на него с кулаками, но он успел выхватить из внутреннего кармана удостоверение и сверкнуть перед ней двуглавым гербом, как магической защитой от вампиров и ведьм.
– Спокойно, спокойно! Я следователь, Любовь, извините, не знаю, вашего отчества, – быстро проговорил он.
Она с презрительным недоумением глянула в удостоверение, недоверчиво посмотрела ему прямо в глаза, отчего у Андрея, которому приходилось видеть самые разные взоры, пошел мороз по коже.
– А орден? – строго спросила тетка.
– Ордер, – поправил ее Андрей. – Ордер требуется при обыске, а я хотел просто с вами поговорить. Извините, я не хотел вас напугать.
– Ну, конечно, – язвительно заметила она. – Садись, коль пришел.
Он сел боком к столу.
– Ну что, следователь, по душам будем разговаривать или как? – спросила она его, на что-то намекая.
Он усмехнулся.
– Ну, лучше-то по душам, наверное, – он попытался ей открыто улыбнуться, но в условиях общения двух социопатов улыбка сработала неэффективно.
Любовь достала из-под стола бутылку водки и потянулась за стаканами.
– Э, нет, уважаемая. Пить мы не будем, – он жестом отринул предложенный стакан.
Она крякнула.
– Тогда где ж тут по душам? – справедливо заметила она.
Она убрала водку, села напротив, взяла наполовину истлевшую сигарету и быстро докурила до фильтра, затем, не потушив, кинула дымящийся окурок в пустую, серую от пепла стеклянную банку.
