«Кажется, и правда, лучше стало. Наверное, надо лечь и уснуть при открытом окне? Свежий воздух…».
«Ну, какой тут в городе воздух, – перебил голосок. – Да и лежать не стоит. Кровь застоится. Надо прогуляться, проветриться. Лучше в Подмосковье. Сейчас на Войковскую по прямой, и там на электричке за МКАД прокатиться».
Сергей прокручивал в голове подаренную голоском мысль. Он посмотрел на предложение со стороны.
«Одинокий парень едет на ночь глядя, в слякоть и холод в Подмосковье проветриться. По лесополосе, конечно, приятней погулять будет. И нож с собой надо захватить. Вдруг грибы найду», – он с усмешкой посмотрел в створку шкафа, туда, где было зеркало. Но ничего не увидел. В комнате было темно.
Писклявый голосок обиделся.
«Ну, если у тебя комплексы, и ты настолько себе не доверяешь, то конечно, лежи тут, мучайся мигренью. Ты прекрасно знаешь, как бы это ни казалось кому-то со стороны странным, слякоть и грязь тебя нисколько не раздражают, а прогуляться, действительно, не мешало бы».
Сергей вздохнул, слегка встряхнул головой, чтобы проверить ощущения. В голове, не поспевая за тряской, медленно бултыхалось что-то густое.
Он потянулся, оделся, посмотрел, смутно надеясь, что можно будет никуда не идти, расписание электричек, – в ближайшие два часа поезда отправлялись каждые двадцать минут.
Меньше, чем через полчаса он уже подходил к платформе. У дороги стоял небольшой магазинчик «Продукты 24», в котором ежеминутно открывалась и закрывалась дверь, пропуская покупателей. Аллея, ведущая к платформе, не освещалась, на фоне подозрительно малинового московского неба выделялись черные обрубки тополей. В открывающуюся дверь магазина порционно выплескивался на улицу теплый уютный свет. Сергей зашел в магазин.
Напротив него продавщица подняла створку, скрывающую табачные изделия. Ему хорошо был виден богатый ассортимент.
«Может быть, сигарета поможет сбить головную боль? Клин клином».
«Ну, хуже точно не будет», – подтолкнул внутренний голос.
Сергей купил пачку легкого «Кэмела» и розовую зажигалку.
«Глупо. Мне вот только курить сейчас не хватало. Зачем я ее купил?» – Сергей поглаживал запечатанную в полиэтилен пачку сигарет в кармане.
«Ну, не захочешь – выбросишь. Что такого?» – успокоил его голосок. Кажется, в кои-то веки этот мерзкий внутренний голос, который появлялся обычно перед приступом, был на стороне Сергея и заботился о нем.
Сергей встал на перроне, размышляя о том, не покурить ли ему прямо сейчас, но решил, что лучше сначала погулять, возможно, ему станет лучше без сигарет, и проблема отпадет сама собой.
Он не учел, что собрался ехать в Подмосковье вечером буднего дня. Хотя час пик уже спадал, в вагоне было много людей. Он примостился на скамейке с краю. Рядом с ним сидела уставшая тетка, прикрыв глаза, она держала на руках большую сумку. Ее пальто промокло под дождем, и теперь от него исходило тяжелое тепло. Напротив сидели три подростка, которые беспрерывно говорили что-то на малопонятном молодежном жаргоне и давились от смеха.
На следующей остановке вошла молодая женщина с ребенком лет четырех. По ней было видно, что она не жадничала, накладывала на лицо автозагар, хайлайтер, тени, румяна и тушь щедрой рукой. Несмотря на холод, царивший на улице, женщина была в сверхкоротком леопардовом платье и остроносых белых сапогах на шпильке. Заметно было, что она уже устала от этих красивых сапожек. Ребенок обещал вырасти баскетболистом, так приходилось ему вытягиваться, чтобы достать мамину руку.
Два поддатых мужичка галантно уступили места даме с ребенком. Малыш не мог обойти громадный тюк, который поставили посреди прохода цыгане, и мать, или кто она там была, резко дернула его за руку и зашипела.
– Сел быстро.
Мальчик слегка захныкал, и женщина снова жестко дернула его за руку. Хныкать он перестал и вскарабкался на скамейку, где стал беззвучно хлюпать носом, видимо, собираясь заплакать.
Женщина повернулась к нему и сказала негромко:
– Если собрался тут сопли распускать, я сейчас выйду, и ты дальше один поедешь, пока дядя-машинист не выкинет тебя в лесу.
Последствия плача представились малышу в новом свете, и, быстро все взвесив, он умолк.
Они сидели на сиденьях напротив Сергея, ему хорошо был виден коротко стриженный затылок женщины и отлично слышно всё, что она говорит.
В вагоне было душно, и Сергей почувствовал, как в горле возник ком, изъявляющий желание выбраться наружу. Голова заболела сильней. К мигрени добавилась боль в области лба.
Объявили следующую станцию. Сергей стал пробираться к выходу. Женщина с ребенком также направилась в тамбур. Она прокладывала себе дорогу значительно энергичнее, чем Сергей, хорошо работая локтями, и при необходимости обращаясь к не самой цензурной речи.
Несколько человек вышли на платформе. Сергей огляделся. Ему показалось, что он был здесь. Верно. Летом прошлого года, когда зарезал того мужика. Первое объявленное убийство. А может, и еще когда-то.
«Ну, вот видишь. Опасаться совсем нечего. Ты же не будешь убивать там, где тебя уже разыскивают», – успокаивал его тоненький голосок.
Малыш впереди еле поспевал за женщиной. Он держался за ее руку, вытянувшись изо всех сил и быстро семенил ножками. Она шла широкими шагами, слегка покачиваясь, – видимо, сапоги натерли ноги, – и тащила ребенка за собой.
– Мама, я не успеваю, – прерывисто дыша, сказал мальчик.
Мать повернулась к нему, резко встряхнула за руку и почти зарычала:
– Я тебе сколько раз, придурку, говорила закрыть пасть? Мы сейчас придем домой, и я все скажу папе.
Мальчик захныкал.
– Он не папа.
Она дала ему короткую затрещину, и у ребенка слетела шапочка.
Он заскулил, скорее от боли, чем от обиды.
– Вот я папе эти твои слова передам, и он тебя высечет так, что прошлый раз тебе покажется сладким сном, понял?
Мальчик перестал скулить и испуганно кивнул.
Сергей не слышал разговор и не видел, как она ударила ребенка. Их разделила группа таджиков, вышедшая из вагона. Те шумно переговаривались, курили, слушали какую-то восточную музыку, включив динамик на телефоне.
Сергей предпочел немного отстать, и шел неторопливо, глядя в сторону леса, который высился на противоположной стороне, за железной дорогой, вдыхая свежий холодный и влажный воздух.
Он спустился с платформы и пошел по тропинке, чавкая по грязи, через лес. Остальные пассажиры свернули в сторону небольшого пятачка с продовольственными палатками и забрались в маршрутку.
Сергей наблюдал за тем, как люди заходят в маршрутное такси, являвшее собой обыкновенную «Газель», и удивился вместительности. В машину влезли все, кто шел по перрону. Человек тридцать – не меньше.
