Эйден пояснил, что обязательно переговорит с отцом (то есть с королем) о моем интересном даре и убедит его, что ни в ней, ни во мне нет ничего страшного и я никогда не буду использовать магию Времени в плохих целях.
Интересно, откуда такая уверенность?
Нет, я, конечно, не собиралась использовать дар в этих самых плохих целях, но никаких конкретных гарантий не было, кроме моего честного слова.
К тому же нужно было вообще научиться владеть хоть какой-то магией, бытовой, например. И с этим у меня тоже возникли проблемы. Для начала нужно было «зажечь искру», которая и отвечала за весь магический потенциал человека. Она у меня вроде бы проснулась, но зажигалась не каждый раз, когда я ее просила. В этом как раз и виновато то, что ритуал принятия иномирянки (то бишь меня) не проводили. А самый лучший пример моей капризной искры, это когда я в первый раз случайно остановила время для Алистера. Один раз зажглась, а второй я до нее еле-еле достучалась.
Нестабильная она у меня в общем, вредная. Прям как я.
Благодаря этой нестабильности я и не могла развивать способности как положено. Магия во мне то просыпалась, то засыпала и отворачивалась к стенке, игнорируя меня полностью. Что теперь делать с этой моей капризной особенностью пока было непонятно. Вроде как Эйден советуется со старейшинами в столице, вдруг есть какой-то другой способ зажечь эту мелкую вредину минуя ритуал. А заодно с королем говорит и объясняет всю сложившуюся ситуацию.
К слову Эйдена нет уже несколько дней и до его отъезда я тренировалась с ним, а не с этим стальным высочеством, которого ничем не пронять. С Эйденом было лучше, понятнее и спокойней что ли. На первой тренировке он мне многое разъяснял, показывал, объяснял. Разжевывал до мелочей, как ребенку, который учится делать первые шаги.
Честно говоря, я себя такой и чувствовала, словно заново училась ходить или разговаривать. Хотя нет, больше походило на изучение иностранного языка. Вроде бы объясняют понятно, и ты видишь много знакомых слов и знаков, а когда пытаешься сделать сама – ничего не выходит.
Так же и тут.
— У любого рожденного на Аэндоре магическая искра зажигается сама и ничего для этого делать не нужно. У иномирян она зажигается с помощью проведенного ритуала, а иных способов мы не знаем, – «утешал» меня Эйден. – Но раз ты чувствовала ее в моменты использования дара, то скорее всего еще не все потеряно и ее просто нужно расшевелить. Я еще не встречал ни одного мага, у которого не зажигалась искра.
Ага, видимо я «счастливое» исключение.
— А иномирян в нашем королевстве не было уже несколько десятков лет, и последний раз подобный ритуал принятия проводили еще до моего рождения. Обо все об этом я знаю лишь в теории, поэтому буду советоваться со старейшинами, которые и проводили его в свое время. Ну а ты пока пытайся зажечь ее самостоятельно, вдруг ты у нас уникальная и справишься без посторонней помощи.
Эх, мне бы его уверенность.
В общем предстояли мне долгие и нудные тренировки по физической подготовке, разжиганию искры и развитию дара. Долгие, но пока совершенно безрезультатные. Вот не знаю почему, но не хотелось мне развивать свой, так сказать, особенный дар. Не хотелось и все тут. И я даже сама не могла понять причину своего внутреннего протеста.
Ну, казалось бы, у меня есть два невероятно сильных мага (правда это только на словах, сама я их магическую силу еще не оценила), которые с большим удовольствием взялись меня обучать, есть потенциал развить очень редкий дар, которого сейчас на Аэндоре днем с огнём не отыщешь и есть на это все время. А меня постоянно что-то останавливает. Нет, не внешние факторы, останавливает что-то в голове. Ну не хочу я его развивать и все тут.
Может поэтому дело и шло медленно.
В общем тренировки с Эйденом обычно не длились больше часа (и это в лучшем случае), а в остальное отведенное нам время я расспрашивала его обо всем, что связано с Аэндором.
И первый мой вопрос был естественно:
— Почему магия Времени под запретом? Что такого могло произойти, что как ты говоришь полезный дар, стали избегать?
— Около трехсот лет назад была война и начал ее маг с таким же даром, который сейчас у тебя, – пояснял Эйден. – Магия Времени всегда была очень редкой и волшебники или колдуны, обладающие подобным даром, всегда были особенно сильны. Однако в нашем мире ее не встречали уже несколько сотен лет. По нашим меркам это не так много, но все же эта магия практически исчезла с лица Аэндора. Поэтому появление сильного мага с таким даром стало большой неожиданностью для всех.
Никто не знает, откуда был этот маг. К какому королевству он относился или же был из иного мира. Все сведения о нем были либо уничтожены, либо недостоверны. Известно лишь его имя – Друллаван, все остальное кануло в лету.
Этот человек захотел единоличное господство над всем Аэндором. Он за довольно короткое время сумел переманить на свою сторону большое количество магов всех королевств и рангов, от простых горожан, которые польстились на обещанное золото и богатую жизнь, до высшей знати – лоардов (это кто-то вроде наших придворных), которых обещали сделать наместниками и доверить бразды правления городов.
Таких предателей набралось немало.
Война была очень мощной и разрушительной, нападавшие были подготовлены и сильны, а еще им сыграло на руку внезапность. Друллаван сумел незаметно рассредоточить своих сподвижников так, чтобы они находились во всех четырех королевствах и начали атаку одновременно. Погибло много мирного населения, соратники Друллавана не щадили никого, даже женщин и детей, если те оказывали сопротивление. И самая ожесточенная битва была в Антаназе, королевстве Истинных магов, сюда Друллаван прибыл лично.
И там было страшнее всего.
Благодаря своей магии Времени он останавливал время в целых селениях и городах, благодаря чему ему практически не сопротивлялись. Поди попробуй дать отпор, когда время для тебя попросту остановилось и ты ничего не видишь и не ощущаешь, словно тебя нет вовсе.
— Мой отец тогда был еще мальчишкой и не участвовал полноценно в войне, – рассказывал Эйден. – Но он очень хорошо запомнил то, что там происходило.
— Погоди, – я перебила, так как одна деталь явно не уложилась у меня в голове. – Триста лет назад твой отец был ребенком? Он и сейчас живет?
— Ну да, – он улыбнулся. – А что в этом такого?
Ну да, действительно, что такого в том, чтобы спокойно прожить триста лет? Ничего, совершенно ничего. Особенно учитывая то, что я привыкла считать продолжительность жизни в восемьдесят лет уже достаточно долгой, а про столетних долгожителей вообще промолчу. А тут каких-то триста лет, подумаешь.
Эйден, похоже, моего удивления не разделял, так как был поражен моей реакцией. Но видимо что-то в моем лице его все же заставило ответить на животрепещущий вопрос поподробнее. А может то, что он наконец вспомнил, что я из другого мира и совершенно не знаю, что и как у них тут устроено.
