Но кухарка не может рассуждать о резистенции магических потоков при создании боевых заклинаний или о методе интерполирующего поиска при обнаружении живых и неживых объектов.
И все же… Придет время, когда спадет первая влюбленность, уйдет та химия, которая сейчас так тянет нас друг к другу… Найдутся ли тогда общие темы у бывшей служанки и Инквизитора?
Если представить, что он так и не узнает правду?..
Острое лезвие ножа чиркнуло по коже, делая глубокий надрез, а на пучке фенхеля, который я резала в салат, расплылись красные пятна крови. Я ойкнула и по привычке засунула пострадавший палец в рот.
Тррэш-ша! Так задумалась, что сама себя порезала. Да еще так сильно: почти до кости!
Зато боль мигом возвращает в реальность.
- Дай посмотрю, - Дар подходит со спины, заглядывает через плечо и сильные мужские пальцы нежно, но уверенно обхватывают мое запястье.
Привычное заклинание исцеления вспыхивает, стягивая края пореза и убирая боль. Через минуту это уже едва заметная красная полосочка шрама, а завтра от нее не останется и следа.
Вот только отходить от меня Дайрен не торопится. Чувствую тепло его тела, как моя спина оказывается крепко прижата к мужскому торсу, а он утыкается носом мне в волосы. Его руки перебираются на мой живот, медленно поднимаются выше к груди, расстегивают пуговицы и освобождают шею от тугого воротничка платья.
- Отвратительная форма, - недовольно ворчит герцог. - Она тебе совершенно не идет.
- Она никому не идет, - улыбаюсь я и замираю, почувствовав легкий поцелуй в висок, в ушко...
Цепочка ласковых касаний спускается ниже, заставляет закрыть глаза и откинуть голову ему на грудь, подставляя нервно бьющуюся жилку на шее под его губы.
Поцелуи становятся все менее приличными, но я могу лишь рвано дышать, заглушая стоны.
Внутри все дрожит. От волнения, предвкушения, смеси диких чувств. Так, что я даже не сразу замечаю, как по кухне начинает расползаться сладковатый запах подгорающих на решетке овощей.
- Кабачки… сгорят… - с трудом выдыхаю, хватая воздух губами.
- Фосс с ними, - глухо отзывается мужчина, легко прикусывая зубами тонкую кожу на шее.
Профессиональная гордость повара не позволяет так варварски обращаться с едой и я слабо протестую:
- Да-ар...
- Как ты меня назвала?!
Повторить я не успеваю, только испуганно расширяю глаза, когда меня разворачивают в руках, лицом к себе. Так легко и при этом осторожно, словно я одна из тех фарфоровых кукол.
Резкий взмах руки убирает со стола доску с так и не дорезанным фенхелем, освобождая столешницу. В следующие мгновение герцог легко поднимает меня под бедра, усаживая прямо на разделочный стол.
Судорожный вздох, опаляет легкие, когда я нахожу его потемневшие глаза. Хочется утонуть в их льдисто-синей глубине, покориться воле этого сильного мужчины, расплавится в его умелых руках.
Мелькает запоздалая мысль: уж не для того ли он выставил всех обитателей особняка?
Да ну, не может быть!.. Или может?..
С него станется.
Но вместо того, чтобы запротестовать, я тянусь к нему всем телом. И это для него как знак обхватить ладонью мою голову, притягивая ближе. А для его губ - впиться в мои.
Мы тонем в поцелуе.
И я отвечаю так же жадно, обняв его руками за шею, и пытаясь не сгореть в той волне жара, что пронзает тело.
Мы целуемся упоенно, страстно и порочно. Прижимаясь друг к другу, вцепляясь пальцами в волосы, без возможности сделать лишний вдох.
Не знаю, сколько это длится. Дайрен отстраняется первым. Прижимается подбородком к моему лбу, пытаясь прийти в себя.
Я тоже.
Сижу, вцепившись пальцами в его рубашку и сквозь шум крови в ушах до меня долетает его хриплый голос:
- И все же, давай попробуем поужинать. Сегодня за весь день у меня в желудке был лишь отвратительный казенный кофе.
Я могу лишь кивнуть.
На дрожащих ногах иду выбросить в мусорку мятые овощи и отправляюсь спасать с гриля подгорающий гарнир.
Через полчаса мы все же оказываемся на втором этаже в той самой гостиной между спальней и рабочим кабинетом Инквизитора. И я вдруг ловлю себя на мысли, что мне доставляет удовольствие накрывать стол на двоих. Доставать из серванта дорогой фарфор, серебряные приборы и хрустальные бокалы, поправлять серебристые эльфийские розы в утонченной вазе.
Такие же росли в саду возле моего сгоревшего домика на Липовой улице.
И вот, словно приятное дежавю: я вновь кручу в пальцах резной бутон с тонким ароматом дорогих духов.
Огромное балконное окно открыто настежь, тонкие прозрачные тюли едва колышутся и в комнату долетают вечерняя свежесть, запах листьев и сладкие ароматы цветов из сада.
- Прошу, - Дайрен отодвигает передо мной стул, а когда я хочу отказаться - еда еще не разложена, добавляет. - Сегодня я за тобой поухаживаю.
Странное ощущение расползается в груди. Какая-то гремучая смесь страха и восторга заполняет все тело, заставляет нервно теребить крахмальный край салфетки.
Это правда сейчас происходит? Со мной? На самом деле?..
Да. Правда.
А еще четко понимаю вдруг, что мы действительно одни во всем особняке. И я полностью во власти Инквизитора. Здесь сейчас нет ни одной живой души. Да и мертвой тоже. Даже понятия не имею куда фоссы унесли Арчика.
- Волнуешься? - спрашивает Дар, и я чуть не вздрагиваю.
- Немного… Знаешь, не каждый день за кухаркой ухаживает целый герцог.
Но кажется он понимает причину моих страхов.
- Если захочешь, ты можешь встать и уйти в любой момент.
- А если не захочу?..
Он лишь улыбается и отходит к передвижному сервировочному столику на котором расположился наш ужин.
Красивые мужские руки подают мне первое блюдо. А я понимаю, что смотрю вовсе не на креветки (что я салата не видела?), а на его длинные чуткие пальцы с аккуратными ногтями. На запястья с непривычно смуглой для аристократа кожей, которые подчеркнуты белыми манжетами рубашки. Смотрю на широкий разворот плеч, каштановые волосы, и в который раз осознаю, насколько мужчина передо мной привлекателен.
Запаха ризотто и стейка я даже не могу почувствовать. Вместо этого голову кружит аромат сандала и лаванды.
Да что ж ты будешь делать?!
Затаив дыхание наблюдаю, как плавно и красиво он двигается. Как щелкает пальцами, зажигая свечи и подвешивая вокруг несколько магических светлячков.
Содержимое бутылки из темного зеленого стекла наполняет наши бокалы. Бордовыми искрами переливается в свете волшебных огоньков и согревает ароматом сухофруктов.
