– Помню, – буркнул Самакро, приложив усилие, чтобы голос звучал ровно. В запале всех остальных потрясений он совершенно позабыл об этой истории.
А ведь она была абсолютной фикцией. Он выдумал эту историю, чтобы, когда патриарх Турфиан потребует объяснений, как эта идиотская идея пришла Трауну в голову, Самакро наконец-то получил доказательство, что Талиас передает своему покровителю конфиденциальную информацию.
А получилось, что он сам себя загнал в ловушку. Не пристало старшим офицерам распространять дезинформацию, которая может повлиять на важные тактические решения. Если он признается, что все выдумал, не видать ему «Реющего ястреба».
Но альтернатива маячила поблизости. В глазах Совета Траун пал ниже некуда. Если Самакро переложит вину за вранье на него, всю эту историю, скорее всего, замнут, а сам Самакро останется незапятнанным.
Вот такой быстрый и простой выход. И абсолютно неприемлемый.
Самакро расправил плечи. Вина за выдуманную им ложь лежит на нем, ему и нести наказание.
– Несмотря на то, что вместо никардунов там обнаружили скопление грисков, – продолжил Джа’фоск, – Совет все равно впечатлен точностью разведданных.
Он немного подался вперед в своем кресле:
– Старший капитан, откройте секрет, как вы с Трауном догадались об этом?
С секунду Самакро сидел этаким болванчиком, ощущая, как вокруг него медленно проворачиваются шестеренки вселенной. Они не только не рассердились, а, наоборот, довольны?
«Допустим, вселенной справедливость неведома, – решил он. – Зато какое у нее чувство юмора!»
Самакро откашлялся.
– Хотел бы я рассказать вам об этом, верховный адмирал, – начал он, подпустив сожаления в голос. – Но вы так же, как и я, знаете, что старший капитан Траун… в общем, иногда он просто достает информацию из воздуха.
– Да, это он умеет, – пробормотал Джа’фоск, снова откинувшись на спинку кресла. – Совету будет очень не хватать его талантов.
Самакро кивнул, сдержав тяжелый вздох. Значит, слухи не врали: Совет намерен понизить Трауна, возможно, даже сместить с командных позиций. Не сказать, чтобы неожиданно, но все равно крайне мелочно и неблагодарно.
Впрочем, это еще не конец. Рано или поздно политические страсти улягутся, и Трауна без особой помпы восстановят в звании. Совету порой приходилось уступать воле Синдикуры, но в него входили отнюдь не дураки.
– Да, сэр, – произнес он. – Как и всем нам.
* * *
Примерно через пять минут после прибытия Ба’кифа в зал заседаний туда начали запускать зрителей.
Генерал смотрел, кто входит в двери, изучал их лица и прислушивался к разговорам. Большинство казались умиротворенными, выражения их лиц были чопорными, но спокойными, в приглушенных голосах слышалось уникальное сочетание серьезности и душевного участия, присущего товарищам, бок о бок сражавшимся в смертельном бою. Самакро с Талиас вошли вместе, занятые негромким разговором с Вутроу. Немного отставшие от них Зиинда и Роску переговаривались уже более оживленно.
Попадалось много незнакомых Ба’кифу лиц: младшие офицеры и воины с «Реющего ястреба» пришли поддержать своего командира. На их лицах была написана та же безмятежность, что и у старших сослуживцев. Все были убеждены, что станут свидетелями очередного восхваления Трауна и его побед и, возможно, неохотной, но все же награды со стороны Совета.
Похоже, только Ар’алани чувствовала мрачную тяжесть, которая витала в атмосфере. Она с порога обратила взор на Ба’кифа, с неожиданной подозрительностью и сомнением прищурив глаза. Наверняка она недоумевала, почему он сидит в ряду для зрителей, а не среди членов трибунала, которые скоро войдут, чтобы огласить приговор.
Разумеется, она была права. Как глава Флота экспансии и обороны, Ба’киф должен был войти в состав трибунала. Но с подачи Турфиана Синдикура вынудила его взять отвод, а поскольку Турфиан как патриарх имел власть над Трауном, остальные аристократы пошли ему навстречу. В конечном итоге сдался и Совет.
Зрители расселись по местам, и когда из боковых дверей показались пять адмиралов, разговоры утихли.
Среди них был верховный адмирал Джа’фоск. Компанию ему составили адмирал Дай’лот с «Дерзновенного», адмирал Эрси’каро с «Воителя» и двое других, из Сил обороны, с которыми Ба’киф был знаком мимоходом. У всех пятерых на лицах застыло одинаково суровое, торжественное выражение. Когда они сели за стол, за их спинами возник патриарх Турфиан и занял место чуть ближе к краю стола.
В его-то торжественной мине Ба’киф заметил неуемно мрачное удовлетворение.
Джа’фоск повертел головой направо-налево к сидящим рядом офицерам, бросил пару тихих фраз и получил точно такие же не слышимые с трибун ответы. Затем верховный адмирал скользнул взглядом по Турфиану и почти незаметно – по Ба’кифу. После этого он повернулся строго вперед и кончиками пальцев коснулся камня на столе перед собой.
– Пусть войдет, – распорядился Джа’фоск.
На секунду зал погрузился в полную тишину. Затем открылась дверь на дальней стороне, и вошел Траун.
Он был при полном параде, золотые эполеты сверкали в лучах света, орденские цепи тихо позвякивали медалями в такт шагам, когда он шел мимо трибун к судейскому столу. Четверо воинов, сопровождавших его, в конце прохода расступились по сторонам и вытянулись в струнку, а он продолжил путь. Оглядев трибуны, Ба’киф заметил, как на лица некоторых присутствующих наползает беспокойство. Кажется, они начали догадываться, что что-то тут не так. Траун вошел в пестро расчерченный круг перед столом, и, едва он встал по стойке смирно, адмиралы поднялись со своих мест.
Еще раз окинув взглядом зрителей, Ба’киф увидел, что их беспокойство сменилось шоком. К этому моменту они наконец поняли, что сейчас на их глазах развернется не чествование, а порка.
Но они не имели ни малейшего представления о размахе этой порки.
– Старший капитан Митт’рау’нуруодо, вы признаны виновным в умышленном нарушении директив Совета военной иерархии и законов Доминации, – тем же тяжеловесным тоном продолжил Джа’фоск. – У вас есть что сказать в свое оправдание перед оглашением приговора?
– Нет, верховный адмирал, – ответил Траун. Голос его был ровным, почти безмятежным.
Но Ба’киф уловил в нем боль, разочарование и усталость. Траун так долго и упорно защищал Доминацию, и вот теперь ему ставят в вину его же преданность.
– Ну что ж, – сказал Джа’фоск. – Волей Синдикуры, в соответствии с компетенцией Совета, вам вынесен приговор.
Он умолк, и Ба’киф увидел в его глазах борьбу. Джа’фоск признал неизбежность такого исхода и понимал, какие за этим стоят причины. Но это не означало, что он или остальные члены трибунала одобряют его.
– Вас лишат звания, всех прав и обязанностей во Флоте экспансии и обороны. Кроме того… – Джа’фоск снова метнул взгляд на Турфиана. – Вы будете лишены статуса почетного приемного родича семьи Митт. Вы останетесь причисленным к этой семье, но без права занимать какую-либо позицию в ней.
