Кэролайн обняла, поцеловала его и прошептала:
– Я так люблю тебя, Валенте Лоренцатто!
И вдруг почувствовала, что тело у него стало жестким и чужим. Заявление о любви для нее было совершенно естественно, и она не сразу поняла, что на него оно произвело совсем другое впечатление. Наступившая тишина показалась ей тяжелой и мучительной. Она медленно подняла голову и заглянула в смуглое лицо.
– Я не жду, что ты ответишь мне тем же, – неловко добавила она.
– Я и не намерен отвечать взаимностью, – с иронической усмешкой ответил Валенте и шевельнул бронзовым плечом, чтобы высвободиться из ее объятий. Прекрасные темные глаза стали жесткими и словно бесчувственными. – Я никогда не смогу относиться к тебе по-прежнему…
Кэролайн, смущенная таким решительным неприятием, пробормотала:
– Не надо было ничего говорить. Я привыкла не следить за словами, но ты прав. Еще слишком рано говорить всякую чепуху.
– Такое время никогда не настанет. Мне пора в душ. – Лицо у Валенте стало суровым. Он соскочил с кровати и отправился в соседнюю спальню, в свой душ.
«Я никогда не смогу относиться к тебе по-прежнему». Почему она не держала рот на замке?! Разве можно быть такой дурой и, как подросток, выбалтывать все, что приходит в голову? Он так и не простил ее.
Кэролайн свернулась под простыней, стараясь справиться с глубоким чувством обиды. Уже когда она стояла под душем, это ощущение стало понемногу убывать и вместо него появился гнев. Валенте полон противоречий. У него все время меняется настроение. Почти весь медовый месяц он отлично играл роль новобрачного и вдруг, без всякого предупреждения, переменил к ней отношение.
Он делал для нее все, что делал бы самый внимательный и деликатный любовник. И в постели он был нежен, никогда не давил на нее. Стоит ли удивляться, что после такого долгого и невозможно медленного обольщения она сказала, что любит его?
Кэролайн надела легкое зеленое платье и спустилась вниз.
Коко все еще ждала в холле и дулась на хозяйку. Валенте смотрел по телевизору деловые новости. Он щелкнул кнопкой пульта, чтобы приглушить звук, и бросил на жену оценивающий взгляд.
– Я не в настроении участвовать в эмоциональных сценах, Кэролайн.
– Я должна знать, какое место я занимаю рядом с тобой.
– У тебя есть брачный договор на сорока пяти страницах, – с холодной иронией напомнил Валенте.
– Я думала, мы понемногу отходим от этого, – с трудом выговорила она.
Валенте ударил по ее самому слабому месту – напомнил о юридическом основании их не совсем обычного брака.
– С чего ты это решила? Ничего не изменилось, кроме того, что мы немного развлеклись в постели. Все обстоит так, как и должно быть. – Он не спускал с нее блестящих темных глаз. Глаза были яркими и холодными, как зимний мороз. – Как ты хорошо знаешь, ничего сентиментального в нашем договоре нет, так что разговоры о любви ни к чему. Сплошная нелепость. Я поддерживаю нашу сделку финансами и жду, что и ты сделаешь то, за что я заплатил.
Он в клочья разорвал тонкую ткань их отношений! Утер ей нос, бросив в лицо правду. Все, что ему от нее нужно, это ее тело и в конечном итоге ребенок.
– Нет проблем. Но и ты не забудь – что посеешь, то и пожнешь.
Черная бровь иронически вздернулась.
– В смысле? – сухо поинтересовался он.
– В том смысле, что я перехитрю тебя. А я с этим справлюсь, потому что больше не вижу в тебе человека, которого раньше любила. И я не мазохистка, – произнесла Кэролайн. – Но подумай дважды, прежде чем будешь просить меня родить тебе ребенка. Заслуживает ли дитя того, чтобы его растили в едкой атмосфере неудавшегося брака?
Глава 9
Супружеская постель, располагавшаяся среди пышного великолепия палаццо Барбьери, в эту ночь крещена не была. Впервые с того дня, как они поженились, Валенте и Кэролайн спали в разных спальнях, хотя и под одной крышей.
К тому моменту, как они поднялись на борт самолета, у Кэролайн разыгралась мигрень. В висках не просто стучало – барабанило. Таблетки, которые у нее были с собой, помогали мало. Ее тошнило все время полета. Меры, которые принимал Валенте, чтобы сделать путешествие как можно комфортнее, не действовали.
Он не любил ее…
Встретившая их на пороге домоправительница Мария помогла ей добраться до постели. Кэролайн вынуждена была лечь в затененной комнате. Перед головной болью отступили все другие проблемы. А потом появился необычно скромный Валенте в сопровождении врача с очень тихим, спокойным голосом. Врач сделал ей укол, после которого она уснула. Последнее, что слышала Кэролайн, было уютное мурлыканье Коко, приютившейся мягким пушистым комочком рядом с хозяйкой.
На следующее утро от головной боли не осталось и следа. Кэролайн чувствовала себя прекрасно. Мария доложила ей, что Валенте в семь часов отправился на работу в свой офис этажом ниже. И Кэролайн позавтракала в одиночестве на огромном балконе, нависавшем над всемирно известным Большим каналом.
Яркий новый день, великолепный, незабываемый вид на город пленили ее сердце. Против нее, на той стороне канала, высились великолепные сине-лазурные здания. Их искусственную красоту смягчали волны от проходящих мимо них гондол и оживленная толпа на противоположном берегу.
Явился Валенте, пожелавший составить ей компанию. Мария сделала реверанс и опять застыла в ожидании, когда можно будет налить хозяину кофе. Как всегда, муж выглядел великолепно – стройный и смуглый, в сером с сизым отливом дорогом костюме, отлично сидевшем на сильном, сухощавом теле.
Покачивая чашкой, он прислонился к древним камням балюстрады и, глядя на нее влажными глазами, лениво поинтересовался:
– Тебе лучше?
– Все нормально, спасибо.
Всего лишь один его взгляд – и на нее нахлынули воспоминания вчерашнего дня и того удовольствия, которое он ей подарил. Опять телу стало как-то неуютно, и Кэролайн, слегка порозовев, поерзала на стуле.
– Если хочешь, киска, я полечу с тобой в Англию, – спокойно предложил Валенте.
Кэролайн отвела от него взгляд и стала разглядывать изящный китайский фарфор на мраморной столешнице. Что это, жалость к страдающей от неразделенной любви и покинутой жене, которая не знает, как прожить без него несколько следующих дней? Или он нежит собственное самолюбие в лучах ее обожания?
Кэролайн стиснула зубы. Вряд ли она когда-нибудь еще позволит себе глупость изливать душу и навлекать на себя еще одно унижение.
– Я все время буду рядом с папой и мамой, а для тебя это будет пустой тратой времени, – бодро объявила она.
Появилась секретарша, симпатичная брюнетка в деловом костюме, с телефоном в руке и с извинениями. Валенте взял трубку, о чем-то поговорил на итальянской скороговорке, за которой Кэролайн было не уследить, и бросил телефон на стол.
