Им этот проект ещё и зачли потом в качестве курсовой работы.
Вход-выход с территории начальство запрещает? Ну и? Пропускной режим не начальство же непосредственно осуществляет? Только контролирует. А контроль, каким бы плотным ни был, полным всё равно не бывает.
Так что, подошли, перетёрли, мошной позвенели… а уж Дежурному найти моментик, чтобы впустить-выпустить одного-двух студентов, когда начальство не видит, не то, что бы уж так сложно. Если он хороший Дежурный, понятное дело. Который свою службу хорошо знает.
А к кутежам и учинению беспорядков «бытовики» не склонны. Тихо и мирно свои дела делают. А по кабакам, даже если и шляются, то делают это так же обстоятельно и серьёзно, как всё остальное. Не жалуется на них никто. Нет поводов для серьёзных головомоек.
В результате, Академическому начальству просто надоело гонять КПП-шников и устраивать «вечерние проверки» наличия личного состава в общежитии. Всё равно ведь, кого надо, когда надо, по-любому прикроют… И оно, начальство, закрепило наличествующее в реальности состояние дел документально, внеся правки в Устав.
Не можешь победить — возглавь.
«Боевики», ясное дело, тут же решили примазаться и поднять бузу… уж это-то они умеют. И поднимать, и бузить… И подняли, и добузились. Вынудили начальство подписать вход-выход и им… Что в тот же вечер после подписания так отметили в Авалонских кабаках, что до конфликта с Императорской Гвардией дошло. Результат? «Боевиков» тут же загнали в ещё более жёсткий режим, чем тот, из которого они бузить начинали. Все их поблажки, естественно, из Устава повычеркивали.
А «бытовики»… а что «бытовики»? Мы люди тихие, спокойные, бесконфликтные. Нас мало… бороться с нами бесполезно.
* * *
Обсчёт коллектора. Казалось бы, что в нем сложного? Тем более, что все формулы в специализированной литературе в Академической библиотеке есть. И даже «живой», настоящий, действующий образец мы собственными глазами видели, ногами топтали… руками, правда, не щупали: грязно там было для этого слишком. Не имелось никакого желания к чему-либо там руками прикасаться. Но вот поди ж ты! Неделю уже «заседаем»: чертим, пишем, считаем и выводим. А конца-края не видно.
Три раза уже свой «проект» на строгий суд куратору передавали, который его вместе с Рональдом проверял. И три раза нам его возвращали дорабатывать с указанием на ошибки. Да: именно нам. Не мне или кому-то другому одному. Мы работаем над проектом вместе. Всеми двумя группами. Ну а что в том такого? Разве кто-то нам запрещал кооперироваться? В том-то и дело, что нет. Так к чему тогда этот индивидуализм?
Мне вообще наш Факультет Роулинговский «Хаффлпаф» чем-то напоминает. Такие же тихушники, так же комфорт любим. Так же не против друг другу помочь и обязанности на всех распределить.
Хорошо, что хоть «Кубка Школы» никакого в Академии нет, и с «Боевиками» соревноваться не надо…
— А вы новость слышали? — отвлёк меня от моих мыслей голос Герина, который обращался к Мэйлин и Максу, сидящим ближе всего к нему.
— Какую? — не поднимая головы от своей тетрадки с расчетами, спросила она.
— В этом году решили снова провести Универсиаду. Причём, здесь, в Авалоне. Круто, правда? — ответил ей Герин, подкармливая кусочком чего-то, в природу и происхождение чего я вникать не хочу, чтобы избежать тошноты и рвотных позывов, свою сову, сидящую на его плече.
Кстати, почему она когтями ему одежду не протыкает и тело не царапает, понятно — у него специальная вставка на рубахе и пиджаке в этом месте из толстой прочной кожи вшита. По особому заказу делалось — я спрашивал. Но вот, почему, на моей памяти, эта птаха ещё ни разу его не обгадила? Помнится, ведь у птиц вообще вроде бы сфинктера природой не предусмотрено, у них всё «прямотоком» работает. Само собой. По накоплению. Контролировать же они этот процесс не могут…
Хотя, чему я опять удивляюсь? Сова-то волшебная, фамильяр, как-никак.
Стоп! Чего это он там такое сказал только что?
— Универсиада? — вскинулся я. — Это что такое?
— Соревнования, — равнодушно пояснила за Герина Мэйлин. — Лет десять уже не проводились.
— Соревнования? — нахмурился я, чувствуя, как мой седалищный начинает подавать тревожные сигналы. — Что за соревнования? Кого с кем?
— Обычные соревнования, — пожала плечами она. — А кого с кем… Шивэйцы точно приедут. Из других Академий, которые в провинции и у соседей, может быть, кто-то будет…
— Шивэйцы, значит, — повторил я.
— Да ладно тебе, Ичиго, весело же будет! — сказал Герин, скармливая ещё кусочек чего-то своей волшебно-не-срущей птице.
— Даже не сомневаюсь, — не удержался и вздохнул я. — Даже не сомневаюсь.
Глава 55
Соревнования и Шивэйцы. Соревнования, которые не проводились уже десять лет. Нет необходимости быть великим аналитиком, чтобы понять: «Это жжж не с проста!». И даже более того — всего лишь повод. Наспех придуманный повод.
Вот только повод для чего? Что такое собираются провернуть сильные мира сего под прикрытием этих соревнований? Понять бы…
Загруженный такими мыслями, я шёл следующим днём на свой обед после утренних занятий и отработки на полигоне с обязательной последующей медитацией. Аппетит, соответственно, из-за потраченных калорий был зверский.
Когда меня окликнул знакомый звонкий девичий голос.
— Ичиго! — я остановился и обернулся. Закономерно увидел приветственно машущую мне рукой и улыбающуюся Анну. Ну, хотя бы в этот раз, она меня залегендированным именем позвала, а не настоящим. Уже прогресс.
С другой стороны, нельзя было сказать, что я не был ей рад. В конце концов, что особенного изменилось в тот момент, когда я увидел её грудь? И узнал, что она — очень богатая и влиятельная шишка, которая намеренно и последовательно следит за мной? Должны же быть у девушки недостатки? И хобби?
Так чем такой красивый, обаятельный, привлекательный, сильный, загадочный и в целом замечательный я — не хобби для богатой и влиятельной девушки? Тем более теперь, когда непосредственной шкурно-личной заинтересованности во мне у неё нет?
— Привет, — улыбнулся я подошедшей девушке в форме студентки Имперского Гражданского Университета, которая ей очень шла, стоит признать. Да и вообще — она красивая. Вполне объективно.
Кстати, с прошлой недели, с последнего момента, когда мы с ней виделись, она заметно расцвела и похорошела. Волосы стали более сильными и густыми, цвет лица более здоровым, румянец стал более естественным, глаза ярче, улыбка светоноснее. Видимо, то, что организм перестал тратить такие грандиозные ресурсы на борьбу с проклятьем, пошло ей на пользу.
— Ты на обед? — спросила она, естественным образом подхватывая меня под локоть. — Я составлю компанию?
— Составь, — пожал плечами я. — Куда пойдём?
