Без грохота, треска, любых лишних визуальных эффектов. В молчании зрителей, напряжённо глазеющих на их работу. Единственным звуком, который сопровождал действо, был шелест. Тихий, но пронзительный и пробирающий до костей шелест-шорох ползущей, трущейся земли…
Этот звук я теперь никогда не забуду. И ни с чем не спутаю. Он мне в кошмарах звучать будет. Ведь, при взгляде на то, как образуются рвы по нашим с Герином меткам, сами собой лезли в голову предательские мысли, и рождались пугающие образы. Образы того, как вот такой же само-поднявшийся пласт земли, ночью, в тишине, нарушаемой лишь этим вот шелестом-шорохом, опускается на палатку с находящимися внутри солдатами, заживо хороня их, погребая под собой, превращая палатку в братскую могилу. Не просто опускается, а накрывает, словно одеяло, и разравнивается сверху, принимая вид такой, словно бы и не было тут никогда никакой палатки.
И, опять же, ни крика, ни стона. Один только шорох-шелест в ночной тишине…
Да уж, страшные люди — «Земляки»! Ни за что не буду с ними ссориться! Уж лучше с «Боевиками» вздорить. Те то хотя бы понятны, со всеми своими огненными шарами, ледяными копьями, лезвиями и взрывами. Нет — не менее опасны, но именно, что понятны. Так-то, какая разница, от чего погибнуть: от того, что тебе отрезало/оторвало голову взрывом, или от того, что тяжесть накрывшего земляного пласта переломала кости и выдавила из легких весь воздух? Так и так сдохнешь. Но вот психологический эффект… несравним.
В практическом плане… это было намного удобнее трактора, бульдозера, экскаватора ил какой бы то ни было ещё Земной тяжёлой строительной техники. Но! Требовало постоянного контроля качества и сверки с проектом. «Земляки» ведь люди, а не машины — у них встроенных измерительных приборов и «стандартных» режимов нет — на глазок и приблизительно всё копают.
Роль измерителей и контролёров, в результате, доставалась нам же — первачкам «Бытовиков». Приходилось вниз-вверх по этим самым траншеям прыгать с рулетками и нивелирами. Углы и глубины мерять — та ещё морока, мгновенно превращающая чудо в утомительную рутину.
Утомительно… и очень стрёмно. Особенно по началу. Первый раз спускаться на дно только что откопанной ямы было очень… очень неуютно. Это, если подобрать самое мягкое из возможных определений. Клаустрофоба бы вообще удар хватил от такого. Почему? Так яма-то глубокая! Метров восемь, в полном соответствии с проектом. Глубокая, относительно узкая… а ещё сверху, кучи извлечённой из этой ямы земли… и маг, эту землю извлёкший.
И, как не напрягайся, как не расслабляйся, как не концентрируйся, не пытайся отвлечься, всё одно: воображение рисует картины того, как те несметные тонны земли, с тем самым характерным шелестом-шорохом, погребают тебя на дне этой ямы…
Засыпают, давят, наваливаются, душат, погружают в вечную темноту… Брр!!!
Ещё одна фобия к моему набору…
Однако, как уже говорилось ранее: «Потенциал важности рассеивается в процессе действия». Очень стрёмно было спускаться первый раз. Очень стрёмно — второй. Просто стрёмно — третий. Не очень стрёмно — четвёртый. А на пятидесятый, было уже по херу. Просто — заёбисто. Восемь метров вверх-вниз по сброшенной верёвочной лестнице — это, блин, ни фига не легко… когда пятидесятый раз такое проделываешь!
А не спускаться нельзя — чуть угол упустишь, застой воды будет — всю работу переделывать. Вот и прыгали целый день. Нет — сначала с колышками и верёвочками полдня ползали, размечая и сверяясь с чертежами, потом уже прыгали. Всем работы хватило. Центральный канал, боковые ответвления, центральный узел, подводка к основной системе, подводка к очистным системам, распределённые ветки… много-много сотен метров траншей.
Только ближе к полуночи первого дня закончили.
«Земляки» ушли отдыхать и отсыпаться. Те «Земляки», что копали. Их место заняли «Земляки» курсом повыше — с четвёртого. Правда, не сразу же, а лишь рано-рано утром, с рассветом, с того момента, как над горизонтом едва-едва показался самый верхний краешек солнца.
И они уже не копали. Нет! У этих ребят задача сложнее была: они занимались преобразованием почвы и мягкой породы в камень. Формированием непосредственно ложа и стенок коллектора и канализационных стоков. Они же и трубы формировали. Всё делалось напрямую из камня. А камень из почвы. Не приходилось тонны и тонны металла в землю закапывать, как на Земле. Быстро, экономично, эффективно. Правда, не сказал бы, что просто! Да и про «экономично»… Не сказал бы, что труд восемнадцати магов Земли — это дёшево. Их ещё собрать таких надо! С такой задачей разве, что Академия и способна справиться.
Они преобразовывают, уплотняют, укрепляют, а мы? Правильно! Мы — прыгаем вверх-вниз, измеряем, проверяем, акцентируем, показываем, зудим, нудим и заставляем переделывать, действуя на нервы… неблагодарное занятие, эх… Но без него никак. Нельзя без «нормоконтроля» и проверки соответствия проекту. Нельзя.
Однако, справились всё одно быстрее, чем с выкапыванием. Уже к полудню. Дальше за дело взялись пятикурсники, к ним добавились «Кинетики», «Водники»… и старшекурсники нашего Факультета. Началась прокладка труб водопровода, каких-то ещё кабелей, вроде силовых, основных аппаратов и систем.
Нам даже сколько-то часов отдохнуть удалось. Не было для нас непосредственной работы. Могли бы поспать сходить, но нет — любопытство не позволило. Слишком было интересно посмотреть на то, как старшие работают. Что же и как они, наше непосредственное будущее, делают.
Посмотрели. Сделали. Пятикурсники ушли отдыхать… а их место четверокурсники заняли. И мы. «Земляки» принялись потолки коллекторов формировать, а мы… снова вверх-вниз прыгать, «нормоконтроль» осуществлять.
Потом ушли и четверокурсники, их место третьи курсы заняли — заваливать готовые коллекторы много ума не надо.
Правда, я-то этого момента, как раз, уже и не увидел: спрыгнул, очередной раз в траншею, уже не заморачиваясь даже страховкой — привыкли, притерпелись, разобрались, что, к примеру, для конкретно меня, прыжок с восьмиметровой высоты на каменный пол — не страшнее шага с табуретки. Тело-то укреплённое.
Вот я и прыгнул в одну из боковых веток. Прыгнул, приземлился… и пробил собой камень под ногами. А следом за камнем, ухнул куда-то глубже, в темень и неизвестность.
Испугался, попытался как-то сгруппироваться, за что-то ухватиться, но вместо остановки или стабилизации полёта-падения, только ударился о какой-то боковой выступ. Об один, другой, третий, завертелся уже в полностью неуправляемом падении… которое кончилось ровно головой в пол. В жёсткий каменный пол. Который не выдержал встречи с моим S-ранговым оружием ударно-дробящего действия. И я воткнулся.
Потом опустил на пол ноги. Упёрся руками и принялся за попытки освобождения.
Эх! Дорого бы я дал, чтобы посмотреть на это вот действо со стороны. Презабавнейшее должно же быть зрелище…
Глава 61
«Летел на стройке вниз головой сквозь шесть бетонных перекрытий — дом в руины! А я? Я уши поцарапал», — как-то сама собой всплыла фраза из очень старого монолога Евгения Петросяна. Из тех ещё времен, когда он был дико популярен, когда вся страна засматривалась его выступлениями и «Аншлагом». Ещё до «Кривого зеркала» и тому подобного…
