Константин плохо знал невысокого крепыша, дважды видел его возле рубки, всего парой слов перекинулись.
— Жаль, — выразил он одним словом свои соболезнования. — Пойдем, посидим и нормально пожуем, а то я местные запасы даже не смотрел. Жрать охота, а вот готовить не очень. И ребят твоих помянуть нужно, завтра уж полноценную тризну по ним справим. Да и Дрозд там, наверное, без нанимателя заскучал?
— Ага, как же, — хмыкнул Радим, — прям места себе не находил… Как мы расстыковались, так он на диванчик перед твоей каютой завалился и заснул. Проснулся только, когда сели. Я попросил его на леткоре остаться, хотя он к тебе рвался.
— Ну и правильно, — согласился с ним Воронцов, — тут и так народу хватало. Но когда дальше полетим, я его с собой возьму. Все, хватит языками чесать, пошли есть и пить. Умаялся я. Витор, давай с нами. Граф, как думаешь, найдется в Хлебном пара пилотов и техник на один рейс до Тверда?
— Возможно, — немного подумав, ответил капитан «Анны». — Завтра поспрашиваю, когда ремонтников искать буду. Только дорого встанет. На один рейс редко, кто соглашается, обратно-то попутный леткор не всегда можно найти, а на машине сюда неделю пилить. А то и дольше. Но может, повезет. А то Малку и Витору тяжело будет три дня в одиночку у рычагов стоять. Придется нам задержаться, ремонт надобно закончить, я с этой времянкой не хочу лететь.
Константин глянул на кое-как залатанную дыру по левому берту. Да уж, придется задержаться.
В Хлебном потеряли два дня. Именно столько ушло на то, чтобы нормально залатать дыру в борту «Прекрасной Анне» и найти двух пилотов и одного техника, который согласился приглядывать за артефактами, позволяющими леткору подниматься в воздух.
Это стоило Воронцову девяносто золотых, по тридцать на брата, и это только на полет до Тверда. На рассвете третьего дня два леткора были готовы подняться в небо, которое отчистилось от туч, и взять курс на Тверд.
Константин, занявший место Железного Вернера, обгоревшая тушка которого так и валялась в абордажной, правда, чтобы не разлагались, пришлось установить морозильный артефакт, которым пользовались те, кто занимался производством пищи. Это заменяло им холодильные установки. Вот он и прикупил такой, хотелось дотащить мертвую команду Вернера до Тверда.
— Можем взлетать, капитан, — произнес невысокий тощий мужик лет пятидесяти, один из двух пилотов, которые согласились пойти в этот полет.
Воронцов пристально поглядел на этого нескладного мужика, которому он не слишком сильно доверял, и, тяжело вздохнув, произнес:
— Давай на взлет, Звезд.
Не прошло и двадцати секунд, как еще «Неотвратимая смерть» довольно плавно начала подниматься в воздух. Воронцов, убедившись, что этот не внушающий доверия летун не собирается их ронять, во всяком случае, в ближайшие минуты, посмотрел на стоящих у него за спиной Юлию, Мала и Дрозда.
— Хорошее приобретение, — перехватив взгляд нанимателя, произнес Дрозд. — Даже вроде пошустрее леткора графа.
— Так и есть, — согласился с наемником Константин. — Радим облазил его от носа до кормы и признал, что по скорости он превосходит его «Прекрасную Анну», ну и размерами тоже. Мне кажется, он очень пожалел, что этот леткор не достался ему. Слушай, Мал, — вспомнил он вопрос, который давно хотел задать, да все забывал, — а почему Вернер не использовал две пушки, чтобы свалить нас? Нам-то этому нечего было бы противопоставить?
— Понятия не имею, — ответил ведун задумчиво. — Может, тот, кто его отправил за нами, приказал захватить корабль и вас живьем? А так, если бы они нас сбили, то об этом не могло быть и речи. А потом просто не успел, так быстро вы разобрались с абордажной командой. Для этого ведь надо было расстыковаться и отойти на дистанцию хотя бы в сотню метров.
— Логично, — согласился Воронцов.
— А так вообще пушки ставят на военные леткоры, серьезные, бронированные, с командой человек в пятьдесят. На гражданские запрещено, только непосредственно боярам, иначе на любой стоянке в цивилизованных землях их просто конфискуют, или даже леткор заберут за нарушение закона. Это в диких землях всем плевать. Вон у Радима, несмотря на то, что он граф, пушек нет, нельзя.
— Ну что ж, никакой тайны. Ладно, пойдемте завтракать, Звезд и без нас справится, а Дрозд ему компанию составит. Звезд, слышал приказ? Держишься в сотне метров от «Прекрасной Анны», не теряешь ее из виду.
— Слушаюсь, капитан, — отозвался пилот, продолжая взлет. В панорамный иллюминатор был отлично виден леткор Радима, который поднимался в сотне метров прямо перед ними.
Константин кивнул и, уступив свое место Дрозду, направился к выходу.
— А мрачный кораблик, — заметила Юлия. — Нет в нем того достатка, что был на «Прекрасной Анне».
— Пока что да, — согласился Воронцов. — Но мы уже обсудили это с Радимом, прилетим в Тверд, и он сведет меня с одной бригадой мастеровых, которые переделают эту лоханку в транспорт, соответствующий статусу боярина. Не забывай, милая, мы отжали его у адептов тьмы, а до этого он вообще был непонятно чей. Радим сказал, что по конструкции он ближе всего к тому, что делают в латинянских королевствах, и не для торговцев, а для контрабандистов. Так что, он в таком виде совершит только один полет, а дальше на переделку. На восток, в мои владения, мы полетим на леткоре графа.
— Ты же вроде на нем собирался, — делая себе бутерброд с колбасой, заметила боярышня.
— Собирался, — согласился Константин. — Но мы с Радимом помозговали и пришли к выводу, что пока этот леткор привлекает к себе слишком много внимания, его неплохо знают во всех обитаемых землях. А для нашего похода лишнее внимание противопоказано. Так что, все взвесив, решили придерживаться прежнего плана. А «Неотвратимую смерть» пока переделают, переименуют. И когда мы вернемся, нас будет ждать уже обновленный корабль, на которой можно нанять нормальную команду, и лететь к твоему батюшке.
— Как скажешь, милый, — согласилась Юлия и откусила свой бутерброд, причем делала она его теперь на манер Константина с двумя хлебцами и самопальным соусом из томатов, который накануне днем сварила самостоятельно, когда Воронцов поделился рецептом. До кетчупа это, конечно, не дотягивало, но майонез делать было лень, а так есть чем-то сдобрить бутерброды. У Мала, когда он смотрел за тем, как боярин и боярышня самостоятельно готовят, глаза чуть из орбит не вылезли.
Константин бросил трепаться и взялся чистить яйцо в мешочек, у него был план — поэкспериментировать с этой начинкой для бутерброда…
Если все будет хорошо, то через три дня они доберутся до Тверда. И через пару дней продолжат свое путешествие к вотчине Воронцовых. Пока все складывалось удачно.
Интерлюдия пятая
Лада засиделась в мастерской допоздна. С тех пор, как она разобралась с задачами, которые ей нарезал Воронцов, она полностью ушла в исследования. Ее доля от продаж полностью покрывали ее запросы в деньгах. Еще при оформлении документов Торгового дома, они с Константином и Гордом разделили прибыль. Половина из честно заработанного шла в фонд отряда, это на внезапные расходы и на будущую войну. Двадцать пять процентов отходили лично Ладе, двадцать процентов забирал Воронцов, еще пять принадлежали Горду, но даже, казалось бы, эта ничтожная цифра сделала его баснословно богатым. И весь день ее любовник занимался тем, что облизывал новый бронированный грузовик для дальних рейдов, которые он купил для себя лично.
