— Просили извинить, необходим присмотр за сборами, — озвучил прощальные слова гостей Николай Олегович.
— Не в обиде, — отмахнулся Воронцов, занимая место за столом. И тут же вышколенная прислуга Рысевых, которую те привезли с собой, начала подавать блюда опоздавшим, часы показывали тринадцать, то есть местный полдень. — Правда, я хотел бы обсудить с ними некоторые вопросы.
— Понимаю, — склонил голову старый ведун, — но бояре — люди занятые, и нельзя оставлять вотчины без присмотра. Догадываюсь, что все, что ты хотел спросить, касается обеспечения похода в столицу. Так что, обедай, а потом сядем с Михаилом, и все обсудим.
— Хорошо, — согласился Константин и, сняв крышку с подноса, обнаружил горячий, исходящий паром, местный острый суп, вроде харчо. Не сказать, что он был от него в восторге, но все равно вкусно, самое то, чтобы восполнить потраченные ночью калории.
— Сестренка, — позвал Юлию Артемий, старший из братьев, следующий после отца, претендент на боярский титул. Голос его был весел, и сейчас должна была последовать какая-то сальная шутка. — Его сиятельство тебя не обижал? Ты только скажи, мы с Олежкой за тебя ему темную устроим, он теперь нам родня, несмотря на то, что ты ушла в его род.
Мать Юлии неодобрительно покосилась на сыновей, но промолчала. Теперь и вправду можно, конечно, Воронцов глава рода, и Юлию уже вычеркнули из рода Рысевых, но кровь не водица, Артемий и Олег по-прежнему ее братья, и эти шуточки беззлобные, чисто семейные.
Воронцов ничего не ответил, лишь молча хлебал суп.
— Арс, не вздумай, — шутливо погрозив братцу кулачком, произнесла Юлия, — если нового мужа я себе смогу найти, то двух братьев мне никто не заменит. Возникнет нужда, я с мужем сама потолкую, ведунья я или нет?
Все рассмеялись, Константин тоже улыбнулся, подобные шутки, скорее всего, тоже часть ритуала и традиции.
— Тихомир доложил об инциденте на кухне? — поинтересовался Михаил Олегович.
— Доложил, — отодвигая опустевшую тарелку в сторону, ответил Воронцов. — Гвардейцы ваши хорошо сработали. Тьма подарок хотела передать. Для чего-то крупного то, что там случилось бы, слишком мелко, ну вышел бы десяток свежих одержимых, тут такая охрана, да и ведунов собралось чуть меньше полусотни, снесли бы их, и не заметили. Я бы сказал, что тот, кто отправил этот сосуд с тьмой, руководствовался поговоркой — «Сделал гадость — на сердце радость». Намек на то, что мы можем тебя достать когда угодно, даже на охраняемом торжестве.
Слуга убрал пустую посуду и поставил перед Воронцовым новую тарелку.
— Скорее всего, ты прав, — согласился боярин.
— И ответ вышел тоже хорошим — что люди способны защититься, и не дать тьме разгуляться. Как думаете, Ваше сиятельство, почему прекратились нападения на наши веси?
— Не знаю, Константин Андреевич, — задумчиво ответил боярин. — Есть у меня одна мысль, но проверить мы ее сможем не скоро.
— Позвольте угадаю?
— Прошу, Константин Андреевич, будет интересно, сойдутся ли наши мысли.
— Я думаю, тьма уже в курсе того, что мы задумали. В отличие от нас, у нее есть среди людей шпионы, так что, все эти орды ушли к Новограду, дабы не дать нам призвать князя. Идут ночами, днем где-то хоронятся, а может, их как-то укрывают тьмой дополнительно, ведь наверняка с ними черные ведуны. Сошлись мысли?
— Полностью, — подтвердил Николай Олегович. — И это очень нехорошо. Боярин Кречет думает так же. Позавчера был сбор, прошу прощения, что не позвали вас, Ваше сиятельство, но вам было некогда…
Константин отмахнулся, ему сейчас не до вопросов круга.
— Продолжайте, боярин, я не обиделся. Вы правы, у меня хватает забот.
— Так вот, все бояре, кроме западных, говорят, что стало спокойней. Кое-кто недалекий, вроде Лосева, заявили, что тьма уходит, и никакой нужды в сборе ополчений боярских родов нет. Но он всегда был таким — титул есть, мозгов нет. Хотя, надо сказать, противник он опасный и сильный. Так вот, большинство из бояр согласны, что твари идут к столице, чтобы дать нам там бой. А это тысячи существ. Некоторые свежие, а некоторые… Ну, да что я вам рассказываю? Вы сами сталкивались с адептами и черными ведунами. Прогулкой наш поход не будет.
— Плохо, — подвел итог Воронцов. — Ну, да ладно. А что там, на западе?
— На западе как раз ничего не поменялось, нападения на веси стали интенсивней, где-то удается отбиться, где-то к рассвету никого живого не остается. Лучше всего держатся те, где есть места силы, туда дополнительно перекидывают пару ведунов-середнячков и отряд дружинников. Вероятно, готовят удар с тылу, когда тьма пойдет вперед. В королевствах пока затишье.
— То, что они держатся, уже хорошо, — подвел итог Воронцов. — Во всяком случае, тьма нам на голову не свалится. — Он отодвинул опустевшую тарелку, и слуга, уже зная его вкус, поставил перед ним стакан с чаем и тортом, оставшимся с торжества. — Ну что, Ваше сиятельство, сейчас покурю, выпью чая с пирогом, и надо обсудить некоторые вопросы.
Николай Олегович кивнул.
— Конечно. Хотя я догадываюсь, что за вопросы — техническое оснащение похода на столицу?
— Верно, — подтвердил Воронцов. — Мне не хватает всего, и если люди нашлись, их нужно туда доставить.
— Обсудим, — согласился боярин Рысев. — Ждем вас в кабинете. — И удалился из обеденного зала вместе с Михаилом.
Константин кивнул и вытащил портсигар, и тут же перед ним появилась большая сияющая хрустальная пепельница. Хорошо быть боярином…
Неделя прошла в хлопотах и тренировках. Юлия и Константин изучали силу Сварога, которой бог наделил Воронцова. Что ж, как и предполагалось, пламя первородного огня оказалось очень гибкой силой. Во-первых, из нее можно создать, что угодно, и что самое важное, оно не опиралось на энергетический резерв, на который были заведены остальные веды. Теперь Воронцов с помощью знаков мог не только швырнуть во врага огнешаром, но и создать щит, который Юлии удалось пробить после двух минут активной атаки. Во-вторых, для ближнего боя теперь помимо родовой скъявоны имелся огненный клинок, который со второго удара крушил щиты боярыни. Третьим пунктом была дистанционная атака, и не просто банальный огнешар, как раньше, а площадная техника, которую обозвали — огненной землей, правда, площадь слабовата, всего десять квадратов на дистанции до пятнадцати метров. Четвертая и последняя разработка — сфера огня. Она могла быть применена как на Константина, обеспечивая ему защиту посреди битвы, так и на других, правда, держалась всего минуту под ударами Юлии, а Мал вообще этот пузырь сокрушил всего за три атаки, со щитом он возился дольше. Еще в нее можно было заключить противника, изолируя его и не давая атаковать. Вот здесь все было интересно. Тихомир при прикрытии Мала, так как терять преданного роду человека Константин не хотел, дал согласие побыть в роли подопытного. Опыт вышел интересный — чем сильнее была его атака в попытке пробиться изнутри, тем сильнее сжимала сфера. В общем, сотнику сил не хватило. В итоге он оказался сжат, и уже не мог не то что пробить темницу, но и даже пошевелится и вздохнуть. Если бы не барьер, который поставил Мал, наверняка быть тому раздавленным. Бывший телохранитель и дядя Юлии тоже заинтересовался, и попросил теперь на нем попробовать. Что ж, тот смог выбраться со второй попытки, вот только оказалось, чтобы пробить барьер, ему пришлось вложить столько силы, что он следующие два часа не мог сотворить ничего сильнее, чем светлячок, простейшая веда для освещения темных пространств, и то выходил он хилым.
