А я просто отходил. Уселся на лавке и как дурачок, лыбился, подставив лицо вернувшемуся солнышку. Пытался осознать все, что произошло и тупо переваривал. Как новую информацию, так и ту силу, которая пришла после изгнания всех мертвых баргестов.
От самого крупного я словил такой приход, сопоставимый в лучшем случае с моим первым сексом. Электрощекотка по всему телу, сдвиг сознания, чувство могучести и безграничного океана возможностей, который стал тебе по колено.
Вот только никаких супер способностей в себе не нашел. Взглядом испепелить никого не смог, силой мысли “буханка” не сдвинулась, хотя я пыжился так, что глаза на лоб лезли. Попрыгал, но левитации не было. Подкрался к уже пьяному Гидеону, рассчитывая на невидимость, но опять натолкнулся на взгляд пусть уже осоловевший, но четко говорящий, что обо мне думают.
Короче, перепробовал все, что в голову придет, но ничего не сработало. Только рана от когтей на ноге чуть ли не моментально затянулась и выглядела так, будто ей уже несколько дней. Захар сказал, что регенерация – это естественное умение одаренных, как и увеличенная продолжительность жизни.
Одаренные, другие измерения, отец, дед, сила – все крутилось в голове обрывками информации, создавая все новые и новые вопросы. Хотел бы я узнать свою семью. Хотел бы понять, почему бабушка так поступила. Пыталась защитить? От кого? Почему? Что вообще мне делать в этом мире?
Ответов у меня не было. Но кроме стандартного изучения мира – устройство, роли, банальные цены и прочие вещи, которые для местных очевидны, я решил разобраться со своим наследством и попытаться, понять, что случилось с отцом. Явно, с момента его гибели все и закрутилось.
* * *
Домой мы поехали втроем. Уже прилично поддавший святоша, ворчливый и недовольный Захар и я, все еще блаженно пребывающий в своих раздумьях. Пялился в окошко, наслаждаясь сельскими видами – глаз радовался осеннему пейзажу, без всяких московских рекламных вывесок и часто уродливых многоэтажек.
А воздух – ммм, мне казалось, что им можно питаться, как нежнейшим пудингом. Плотный, насыщенный, даже сладкий – кислород сквозняком пробегал через легкие, впитывался в кровь и, добираясь до мозга, выветривал оттуда все сомнения.
И только я уже решил, что здесь меня ждет интересная насыщенная жизнь, как очередной глубокий вдох вызвал першение в горле. Либо мы въехали в какую-то зону, либо ветер откуда-то принес запах гари. Я заметил столб дыма за деревьями, и чем ближе мы к нему ехали, тем сильнее пахло горелым.
– Гидеон, мать твою, притопи, – Захар заерзал на сиденье, вытягивая шею в сторону дыма, – Это у нас горит.
Гидеон втопил. Вцепился в руль, отрываясь, только чтобы протереть глаза. Фыркал и тряс головой, пытаясь сбросить хмель и не завалить нас на повороте. “Буханке” нормально досталось от баргеста, и хоть завелась почти сразу и шла бодро, но ее все время кренило в правую сторону. Захар прямой, как палка, смотрел вперед и бормотал какую-то молитву.
Стоило въехать на территорию усадьбы, Гидеон с Захаром сразу же бросились помогать местным. Горел главный дом. Мой дом.
Часть второго этажа была охвачена пламенем, огонь вырывался из окон, облизывал кровлю, но ни вниз, ни в сторону почему-то не шел. Немногочисленные домочадцы – кухарка, старый сторож, Митька и еще несколько мужчин и женщин, которых я раньше не видел, суетились перед домом, поливая водой стены первого этажа. До второго если и долетало, то только брызги из каждого пятого ведра.
– Как? Что произошло? – управляющий перехватил сторожа.
– Из леса прилетело, – мужик рухнул на землю от усталости, – Прицельно по окнам били. Сначала молния дважды, а как защита упала, огненный шар прилетел.
– Ограда цела? – Захар чуть пригнулся и стал озираться по сторонам.
– Да, Митька проверил. Это не захват, просто долбанули и отступили.
– Кто?
– Не ведаю, а Митька даже следов не нашел.
– Захар, что мне делать? – я подхватил с земли ковшик, зачерпнул в него воды и протянул сторожу.
– Тушить будем. Огонь дальше не пройдет, защиту только в кабинете пробили, в других комнатах должна выдержать. Но попробовать хоть что-то спасти из вещей Гордея нужно.
До меня не сразу дошло, что сказал управляющий. Какая-то очередная магия, которая выполняет роль несгораемых перегородок. Какие нападавшие со стихийной магией – молния, фаербол… Но потом и меня как громом прошибло – кабинет, вещи Гордея. А это материалы расследования и главное – дневник с инструкцией для меня.
Я вылил на себя ведро ледяной воды и рванул в дом.
За спиной что-то закричал Гидеон, активируя свою магию словесника. По крайней мере, я на это понадеялся. Вдруг есть какое-то заклинание огнеупоротости?
Но такого заклинания не было – передо мной чудесным образом расступался дым, позволяя дышать нормально. Но от жара это не спасало. В кабинет деда я даже заглянуть не смог – бушующий в комнате огонь, раскаленные, пышущие жаром стены. И единственное, что сдерживало огонь – оранжевая пульсирующая паутина на бревенчатых стенах, за которую пламя не могло пробраться.
Пока не могло. Самые тонкие из паутинок начали с треском лопаться, в некоторых местах рвались целые звенья и там сразу же вырывались языки пламени.
Я закашлялся, понимая, что этот крематорий нельзя выпускать наружу. Отпрянул и, споткнувшись, кубарем полетел по лестнице. Поднялся, встряхнул ушибленную голову и, прихрамывая, побежал за ведрами.
Глава 5
Перед рассветом меня все-таки сморило и я завалился спать в «буханке». Грязный, липкий, весь какой-то подкопченный с опаленными волосами, я криво улыбнулся в погнутое боковое зеркало и откинулся на пассажирском сиденье.
Гидеон храпел, лежа на полу в салоне. Захар, вот уж действительно, железный человек все еще скрипел своим крюком, продолжая вытаскивать горелый мусор и мокрые обломки. Мы не спасли кабинет, и две ближайшие комнаты. Частично провалилась крыша, а лестница вместе с первым этажом кисла в лужах грязной воды.
Сил не было, чтобы даже закрутить ручку стеклоподъемника.
Но, может, это и к лучшему. Холодный воздух хоть как-то охлаждал перегретую голову. Мозг отказывался спать, никак не мог остановиться. Горшочек все варил и варил, пытаясь переварить то, что произошло. Потерю документов и дневника деда. Допрос всех домашних и поиски следов на территории усадьбы.
И опять каждый новый ответ, только порождал новые вопросы. Был шанс, что дневник кто-то выкрал. Но при таком раскладе, по словам Захара, это должен был быть кто-то из своих. У тех, кто имел допуск через охранные заклинания.
Кроме тех, кто был сейчас на территории, таких было немного. Мужики из Авдеевки, тамошний староста с кузнецом, еще парочка старост из других окружных сел, городской торговец, сосед Кузьмин и еще парочка чиновников да друзей деда, которым были рады в поместье без приглашения. Но если были рады, то зачем им все это?
