Ничего необычного. А мне словно хотелось уже понять, с чем придется столкнуться. Хоть какой-то намек и желательно кроваво-необычной и запредельно страшный намек.
Потому что неизвестность нервировала, а мысли и предположения мешали сосредоточиться. Уже нужно было столкнуться с действительностью. Испугаться, переосмыслить и принять как неизбежное. Чтобы в дальнейшем действовать эффективно и сконцентрировано.
Когда все были готовы, Кравец быстро повторила вводные Номадам, но что-то пошло не так. До нас донеслось громкое шипение, вроде как и пытались шептать, но на повышенных тонах. Номады качали права, а Кравец безрезультатно пыталась поставить их на место. Последнюю фразу здоровенный лысый викинг произнес уже совсем в полный голос.
– Кравец, никакой дележки пополам, слышишь. Мы пахать за этих слабаков не собираемся, – мужик как-то неоднозначно посмотрел на нас с Гидеоном, а потом неопределенно махнул рукой в сторону поместья, где предположительно была первая группа. – Каждый забирает то, что убил сам. Это ясно? Или мы сваливаем, а вы тут сами разбирайтесь.
– Рагнар, вот зарекалась же с вами связываться, – Кравец повернулась к нам, – Гидеон, ты не против?
– Ха, да я только за, – усмехнулся святоша, – А то развелось дармоедов.
– Ты кого дармоедом назвал, старый? – Рагнар набычился и пошел в нашу сторону.
Я вдруг понял, что в чем-то Рагнар может быть прав. По орденскому рейтингу наш ЧОП сейчас вообще никто в сравнении с другими отрядами. Сестры Кравец в общем зачете триста седьмые, а в индивидуальном и того выше. А Номады еще почти на пятьдесят мест выше. Куда там нашей шестой сотне?
Посмотрел на разозленного быка, на его возбужденных от возможной драки помощников, потом на скучающего Гидеона. Подумал немного, вздохнул и подошел к Гидеону поближе, сжимая в кармане душелов.
– Хватит херней страдать, – из люка броневика вылезла Дарья, передернула затвор пулемета, направив его на Номадов, и улыбнулась, – Все равно моя доля будет самая большая!
Либо пулемет, либо суровое обаяние младшей Кравиц, а, может, здравый смысл, но конфликт закончился, так и не начавшись. Рагнар фыркнул, что еще они не будут спасать всяких слабаков, и посмотрим, кто окажется дармоедом, но сдал назад. Махнул своим и первым пошел к воротам.
Номады по-тихому вскрыли замок и рассредоточились, дожидаясь, когда подкатит броневик. А дальше мы выстроились в некое подобие боевого порядка – первой шла пятерка викингов, потом мы с Гидеоном и Кравец, замыкал броневик.
Усадьба была большой, даже с помощью ночного зрения, разглядеть, где она заканчивалась, я не смог. К господскому дому шел парк, за которым явно ухаживали когда-то, совсем недавно прекратили. На дорожках уже нападала разноцветная осенняя листва, а из живой изгороди, которая вилась вдоль дорожек, начинали пробиваться непослушные пучки листочков.
Чуть в стороне стояли еще дома, один, вероятно, для слуг, потом высокий ангар, который мог быть гаражом или конюшней, плюс несколько сараев и собственная часовня.
Практически сразу за воротами стояла большая двухэтажная сторожка с навесом на пару машин. Домик выглядел пустым и брошенным, входная дверь приоткрыта, на пороге красные пятна, уже покрытые пылью. А вот на парковке одно место было занято пузатым автобусом марки Opel, на боку которого было написано: «Ловчая артель М.А. Макаров и сыновья».
Людей ни внутри, ни рядом не было, только валялось несколько старых покрышек и перевернутая бочка из-под машинного масла.
Кравец заглянула внутрь, потрогала капот, присела, что-то разглядывая под днищем, но повернулась и покачала головой. Указала на сторожку и махнула нам с Гидеоном рукой.
Святоша постоял перед дверью, прислушиваясь, и раскочегарил фонарь. Поднял его повыше и, толкнув дверь, скрылся внутри. Я за ним.
Коридор, пустая вешалка, на полу сквозняк шевелит прелые листья и ощущение пустоты. В следующей комнате обнаружились следы возможной борьбы. Перевернутый сломанный стул, разбросанные на столе вещи, несколько латунных гильз и большая засохшая размазанная лужа на полу. Будто кто-то смертельно-раненый довольно долго лежал на одном месте, а потом его оттащили. И либо понесли, либо во что-то упаковали, потому что след обрывался, даже не дойдя до коридора.
Гидеон понюхал воздух и начал водить фонарем по стенам и потолку, совсем как в кино ультрафиолетом ищут микробов.
– Интересно, – задумчиво пробормотал Гидеон, подошел ко мне, посмотрел на кровь, а потом на стул, проведя фонарем линию до стены.
– Что нашел?
– Ничего, – по слогам произнес Гидеон, идя к стене, и начал там что-то скрести, – И это как раз-таки интересно.
– Дом чист, – в комнату вошла Кравец, – Что нашли?
– Какое-то интересное ничего, – я кивнул в сторону священника.
– Это не оборотни, – наконец, произнес Гидеон, кивнув мне в руки смятую свинцовую пулю, – То есть они где-то есть здесь, но охрану перебили обычные люди.
– Думаешь, это Грешники? – спросила Кравец.
– Нет, для них здесь слишком чисто, после них так мало крови не быва…
Договорить Гидеон не успел, с улицы раздался рев мотора и одиночный выстрел, моментально поддержанный пулеметной очередью. Перекрикивая рев броневика, матом заорала Дарья. И практически сразу раздался взрыв. За дрожащем окном вспыхнуло пламя, чересчур яркое для темного зрения.
Мы так резко подорвались, впихнувшись в узкое горлышко коридора, что сами себя задержали. Я столкнулся с Ольгой, врезался в вешалку, помешал пробежать Гидеону. И когда, наконец, выбежал на улицу, стрельба стихла. Гидеон с Ольгой неслись по дороге в сторону дома, туда где горел раскуроченный броневик.
За рулем кто-то еще был, почерневшее тело корчилось в огне. Рядом на земле дымилось второе тело. А вот Номадов не было видно вообще.
Глава 12
Кравец на всех парах неслась к горящим останкам, Гидеон шел торопливо, но смотрел не на огонь, а по сторонам, пытаясь определить направление удара. А я бросился к дымящемуся раненому.
В господском доме зазвучали приглушенные выстрелы, а по окнам начали метаться лучи фонарей.
Обгорелый дед еще дышал, скреб рукой по траве, пытаясь дотянуться до казенной оплавленной «Мосинки», и что-то бормотал. Я приблизился к нему, зажав нос и сдерживая тошноту. Дышать было нечем, не уверен даже, что в радиусе двадцати метров остался кислород, но запах сводил с ума и выворачивал желудок.
Я с трудом мог смотреть на пережаренную мешанину мяса, крови и кожи. На лопнувшие волдыри и черный провал вместо губ, из которого доносилось несвязное бормотание: «оборотни…в доме…номады там…я не хотел ехать…надо было дождаться…».
– Гидеон, Кравец, как ему помочь? – я оглянулся в поисках напарников, должен же и для таких случаев быть припасен какой-то бутылек с эликсиром.
