Я поднял ружье, но Гидеон придержал ствол рукой. Замерли и стали ждать, когда мимо нас пройдут. Судя по разговорам, все уже было один в один, как предположил Гидеон.
— А ты мнемоников встречал раньше? — послышался незнакомый голос.
— Нет, но парни говорят, что это те еще психи. Под контролем инквизиции всегда.
— А этого чего же прошляпили? — это уже третий голос.
— Черт его знает. Но тем и опасней. Пахом сказал, чтобы сразу стреляли, без разговоров, а то может морок навести.
— Сам не спи, Исаев отличную награду объявил, можно моторку новую взять, — шаги раздавались уже совсем рядом, и я задержал дыхание. — И Пахом еще обещал накинуть.
Мимо нас прошло шесть человек. Вряд ли полноценный отряд, уж слишком разные были. Трое, те, что все время болтали, почти такие же оборванцы, как я в первый раз — колья, вилы, тесаки. Еще двое в военной форме — может, не охотники, но с «винчестерами». И последний шел чуть поодаль, размахивая катаной — зачем, не знаю, нравилось ему, наверное, как воздух свистит. Он покосился в нашу сторону, притормозил и стал всматриваться в темноту.
— Монгол, че ты там встал? Пошли скорее, пока их Номады не поймали.
— Да, бородатые, как с цепи сорвались. Идем скорее, охота награду получить. Исаев вообще всех на ноги поднял.
Иди, иди! Лучше потенциальную награду потом, чем маслину сейчас. Я понял, что его смущает, чертова колбаса пахла, как это ни странно, колбасой. И для пустого темного тоннеля это было странным. Монгол с шумом втянул носом воздух, его еще раз позвали, он демонстративно крутанул мечом и побежал догонять напарников.
— Либо съешь ее уже, либо выкинь, — прошипел Гидеон. — Но лучше выкинь, а то два дня от нее отрыжка будет, спалимся.
Я не стал спорить. Что колбаса, что пельмени, только бургеры из фастфуда дольше запах держат. Уже опять проголодался, а в машине все еще пахнет. Но пахнет вкусно, я подышал над свертком и оставил его в тоннеле.
Гидеон вывел нас в широкий тоннель с рельсами и вагонетками, в конце которого была подсвечена лифтовая конструкция. Но мы туда не пошли, свернули, потом еще раз свернули, потом долго шли, опять прятались. Долго сидели в опрокинутой вагонетке, подслушали разговор про нашу «буханку» и остальных чоповцев.
Получалось, что либо они уже под стражей, либо на домашнем аресте. Гидеон хмурился, пытался строить планы, но сам же их опровергал. Надо к Исаеву — нельзя к Исаеву, точнее, можно, но нереально. Надо брать «уазик» и валить куда подальше — нельзя брать «уазик».
А валить нужно. Пересидеть, найти способ объясниться. Можно и сдаться, но никакой кодекс не поможет — просто завалят, пока мы до круга дойдем. Если Пахом раньше по своей легенде и для вида меня ненавидел, то после смерти его парней и нашего послания уже будет желать моей смерти по-серьезному.
Когда уже обожженная нога начала гудеть, Гидеон, наконец, привел нас к стальной ржавой лестнице, ведущий на поверхность. Я взломал висячий замок киркой, приподнял люк и огляделся.
От места, где мы вошли в шахту, мы отдалились километра на два. С холма, на который мы выбрались, прекрасно просматривался неспящий лагерь — огни, суета, собачий лай и резкие команды, которые доносились даже до нас. С другой стороны светился городок, тоже никто не спит.
А ночь была прекрасна! Морозная свежесть, необыкновенно сладкий воздух. Чуть по шарам от кислорода не дало, пока не вдохнул, даже не понимал, как его не хватало под землей.
— Может, по темноте проберемся в лагерь, найдем Исаева? — я не мог накуриться, точнее, надышаться, такая тяга к чистому воздуху появилась, что невольно старые ощущения вспомнил, когда еще курить не бросил.
— Если ты не научился становиться невидимым или не завалил там какого-нибудь фобоса с навыком бессмертия, чему я, кстати, не удивлюсь, то против собак у нас нет шансов. Ну что?
— Нет, пока нет такого навыка, только костяную броню предлагали, но я не взял.
— Не надо подробностей, — Гидеон посмотрел на меня так, будто пытался решить, кто из нас не понимает шутки, — действуем, как решили. Находим наших, валим из города, а Исаеву пишем письмо или передаем весточку с оказией. И будем встречаться на наших условиях.
До городка мы дошли только через три часа. По дороге устроили небольшой привал, на котором Гидеон начал учить меня прятать свою ауру. Я так понял, что без зрительного контакта, просканировать человека нельзя, но встречаются и такие умельцы.
А потом, огородами, ибо как ни манил путь по прямой, но Гидеон настоял идти в обход мимо возможных патрулей. В итоге подошли к городу с той стороны, откуда нас ждать были не должны. Крались под горящими окнами, караулили патрули под фонарями, перебежками пробираясь от дома к дому.
Я уже видел горбатый силуэт «буханки», тусклый огонек в окошке небольшого барака, где меня ждала мягкая кровать, теплая буржуйка, кофейник с ароматным кофе, каша с мясом, а то и яичница с беконом. А вместе с ними четверо Номадов с тремя военными на крылечке и два мотоцикла перед «уазиком».
Так что буржуйке придется подождать.
— Твой хомяк еще работает? Сможешь Захару весточку передать? — шепнул Гидеон, затаскивая меня в тень небольшого сарая.
— Нет, батарейка кончилась, на перезарядку ушел.
— Эх, молодежь, все самому делать приходится, — Гидеон порылся в карманах и достал маленький предмет, похожий на свисток, переделанный из латунной гильзы, погонял его между ладоней, разогревая, а потом дунул туда несколько раз.
Звука не было. Ни свиста, ни гула — священник просто надувал щеки, делая разные по длине выдохи — длинный, два коротких, длинный…
— А теперь ждем, — Гидеон прижался к стене и прикрыл глаза. — Следи за домом.
— Ты же в курсе, что звука не было? Думаешь, кто-то услышит?
— Захар должен, — Гидеон стянул воротник и передернул плечами, будто собирался подремать, — это наша старая штука, дед твой придумал. Захар ее терпеть не может, у него железяки в ухе резонируют.
— Научишь?
Но Гидеон не ответил, только плотнее закутался в куртку.
Минут десять ничего не происходило, занавеска только пару раз дернулась, но это мог быть и ветер. Но потом дверь раскрылась и на пороге появилась Банши.
Номады сразу же напряглись, повскакивали, потянулись к оружию.
— Банши, вернись обратно, — вперед выступил викинг в тулупе до пола, перегородив все крыльцо, — Вы под арестом, до разъяснений. Это приказ Исаева, так что не беси нас.
— Гуннер, зайка, — расцвела в улыбке блондинка. — Я за вас переживаю, замерзли поди. Может, чайку хотите горячего?
— Свали в туман, бешеная, я из твоих рук ничего брать не буду.
— Ну, как знаешь, — пожала плечами Банши, развернулась и, виляя бедрами, пошла к двери, бросив через плечо, — следи за руками!
