На улице давно стемнело, и шел легкий, совсем мелкий снежок, но поселение еще не спало. В домах горел свет, а между домами прохаживалось два стражника. Я узнал Щуку и, прыгая по сугробам, пристроился за ними.
Свежий снег проваливался под лапками, не давая нормально прыгать, но с другой стороны, легко скрыл от взгляда парня, решившего обернуться по сторонам.
— Слышь, Михей, может, тоже в охотники податься? — спросил Щука. — Может, даже к Белой Стреле напроситься?
— И на кой ты им сдался, — послышался приглушенный меховым воротником молодой голос. — Батя тебя не отпустит, велено же Якова держаться. С ним не пропадешь, а эти по краю ходят. Да и мутные какие-то.
— Чего это вдруг? — удивился Щука. — Я с ними до леса ходил, светленькая спокойная такая, видно, что нежная. А лохматый-то да, странненький, нервный какой-то.
Я чуть снегом не подавился. Это я-то странненький? Это Банши-то спокойная? Воблер тебе, Щука, под хвост, а не в Белую Стрелу. Я-то подстригусь, а вот ты так здесь и пропадешь. Желаю тебе не пропасть, потому что парень ты, вроде неплохой.
Я отстал от парней и поскакал к дому старосты. На полпути замер и услышал тихое пение, тоску и надежду, доносящуюся откуда-то из леса. Толком не разобрать, громкость на минимуме. Обрывки мелодичных фраз на кончике ветра. Но, похоже, так только для меня.
Дверь соседней избы отворилась и оттуда выскочила растрепанная девушка в одном платье. Замерла, скорректировала курс и как лунатик побрела к воротам. Практически сразу, охая и ахая, за ней выскочил мужик, заметил патруль и свистнул. Догнал, оттолкнувшую его девушку, дождался перепуганного и возбужденного Щуку с другом, и втроем они довольно быстро спеленали лунатичку, потащив ее домой.
Заскрипели двери, повысовывались встревоженные лица, но увидев, что кино закончилось, вернулись по домам. Только пара соседей задержалась, договариваясь, кто первый дежурить будет, а кто спать.
Не сработало у Лели, надо возвращаться скорее. А то, вдруг, пока я здесь бегаю, мое тело уже через забор перелезает.
Я добрался до нужного дома, проскочил в щель низенького забора и, стараясь не оставлять следов, подкрался к окну. Заскочил на подоконник и приник к окну.
Разглядел в углу стол, за которым сидел староста, и Марту, наворачивающую круги и что-то резко выговаривающую мужу. На старосту было грустно смотреть — сидел весь серый, вяло пытался отбиваться. Поднимал руку, прося жену остановиться, сразу же бросал ее на стол и тянулся к бутылю самогона, точно такого же, как выдали и нам.
Кавказскую овчарку проще было остановить, чем эту гавкающую и рычащую тетку. Она, как могла, пыталась не орать и оттого больше шипела, проглатывая часть слов, которые доносились через окно.
— Пусть разберутся… убьем…как Трофима… свалим… кого-нибудь… Что ты раскис размазня? Вячко не узнал…ты думаешь, что эти… Скажем, обокрасть… нас пытались. Разделим их… потравим в доме… Яков в лесу…
Староста что-то пробурчал в ответ и схватился за голову.
— Хватит ныть… когда я Третьяка… ради тебя между… сестра и так… пропала… соберись, тюфяк!
Послышалась новая волна пения лоскотухи. Новые более мощные полутона — даже Марта за окном задергалась, схватилась за голову, начала хватать воздух ртом, как рыбка, у которой уши заложило. Подбежала к мужу, хлебнула самогона прямо из горла и протянула к нему руки, чтобы он ее держал.
Я спрыгнул в снег, чихнул, фыркнул и выскочил на тропинку. Где уже по натоптанным следам спокойно припустил к чоповцам.
* * *
— Белая Стрела слов на ветер не бросает, — с максимально серьезным тоном произнес Гидеон, борясь с похмельем и пошатываясь, стоя перед старостой. — Лоскотуха сильная, с августа здесь томится. По всем признакам — это роженица, не пережившая роды.
— Так, а как же? — удивленно воскликнул староста, похоже, сам еще не веря своей радости, что мы пошли по неправильному следу. — Мы же ее похоронили, отпели по всем правилам?
— Бывает и такое, может, Кондрат не доглядел, — подключился Захар. — Сейчас это не важно. А важно, что сильная она и свита у нее большая набралась. Нам серебряные пули нужны. И много. Иначе никак.
— Где же я много-то найду? Мы же не рудник, не шахта, — начал ломать уже другую комедию толстяк, но его легонько пихнула жена и кивнула ему, когда он на нее покосился. — Черт с вами, соберем сейчас по всем дворам. Вы, главное, с деймосами разберитесь.
— Разберемся, вся нечисть получит по заслугам, — кивнул Захар, а потом вздохнул. — Про серебро не думайте, у охотников в избе искатель есть, соберете потом все.
Противно, конечно, играть в эти игры. Типа я знаю, что ты знаешь, что я знаю, но делаю вид, что не знаю, и ты это знаешь. Противно конкретно с этими людьми. Староста, скорее всего, поверит, что мы ошиблись, а вот насчет Марты не уверен. Но пока решили перетерпеть. Ни при каких условиях не разделяться, получить максимум плюшек, обязательный полный бак, закрыть разрыв и ехать дальше.
Потом уже обратиться в городское управление в Барнауле, каждый чтит свой кодекс и свою зону ответственности, но местная полиция к Орденским прислушивалась. Так, по крайней мере, обещал Гидеон, когда отмахнулся от моих планов затащить старосту с женой с нами в лес и потерять на несколько минут, пока лоскотуха с ними разберется.
Серебро собралось за пару часов, причем сразу в виде снаряженных патронов под наши калибры. Не то чтобы много, но карманы фуфайки потяжелели на десяток патронов. Для Башни, скрипя зубами, ибо никакой искатель это уже не найдет, выдали коробочку с мелкой стружкой. Которую она прямо на ходу размешала в трех желтых пузырьках. Удивительно, но мелкие частицы так и зависли в жидкости, не выпадая в осадок.
Провожали нас всем острогом как каких-то супергероев, которые сейчас за ворота выйдут и полетят в космос астероид измельчать. Но было приятно, и даже чуть отпустили тревожные мысли, устал я в каждом деревенском жителе искать потенциального пособника семейства старосты.
Большая часть осталась у ворот, а последние смельчаки отвалились, когда мы вместе с отрядом Якова вошли в лес. Нас пятеро и их семеро. Если Щука переметнется, то вполне на равных пострелять сможем.
Пока что Яков себя никак не проявлял. Внимательный, осторожный, демонстративно надежный. Вот только такое «надежное» прикрытие за спиной, хуже любого заградотряда.
Нервирует сильно — я уже мысленно хотел, чтобы лоскотуха объявилась, и они с перепугу разбежались. И так сильно этого захотел, что сам не заметил, как прихватил немного силы мэйна и начал стравливать ее за спиной. По чуть-чуть, будто давление в шинах хочу выровнять.
Получилась этакая аура страха — замогильного холода и жути, поднятой с самого дна гнилого ила. И прям хорошо получилось, Яков еще держался, а молодые парни начали бледнеть, а Щуку вообще стошнило.
— Что-то мне хреново, — прошептал Захар, ковыляющий рядом со мной. — Может, я все-таки останусь?
