Я проверил водителя. С трудом откинул окоченевшее тело, наконец, вырубив подуставший гудок. Думал пульс проверить или ладошку к губам поднести, но даже этих суперточных тестов не понадобилось. Скорее захотелось за кирку схватиться и контрольный в лоб прописать. Глаза — два черных бездонных шара, из которых по щекам текла замерзшая кровь.
Еще раз щелкнул зажигалкой, намереваясь подпалить его для надежности. Запахло горелыми нитками, войлочная шинель почернела, но никак не могла разгореться.
— Он просто мертвый, — раздался голос Банши, — вынь его, только бережно и моторку загнать попробуем. Мужик достоин уважения, с таким заклятием смог до деревни доехать.
Вынуть я не смог. Мало того, что чуть руки не отморозил — тело явно было холоднее, чем все вокруг, так еще и окоченело, нога зацепилась за кресло — и ни развернуть, ни протолкнуть на пассажирское. Только когда подошел Стеча, смогли справиться вдвоем.
И пока здоровяк возился с зажиганием, я подошел к Банши, задумчиво изучающий лес.
— Видишь кого-нибудь?
— Нет, но чувствую какую-то огромную жопень, даже большую, чем у тех коров, которые вчера здесь всю деревню гоняли, — блондинка пожала плечами и полезла в кузов. — Лук нужен?
— А наконечники у стрел серебряные? — лук все-таки не мое, а вот переплавить про запас вполне пригодится.
— Ща посмотрим, — Банши перелезла через кресло, скривилась, глядя на тело, и стала чем-то скрипеть и шуршать. — Облом, походу все потратили.
— На кого потратили? — я повысил голос, перекрикивая шум заведенного мотора, и сделал шаг в сторону, чтобы Стеча меня не переехал.
— А я почем знаю? — Банши спрыгнула на дорогу и дважды стукнула по кузову. — Порча вампирская, стрелы и пули человеческие, дырки от деймосов. А когда все сразу в одном месте, то это все-таки люди.
— А поточнее есть версии?
— Нууу, — протянула Банши, — либо грешники, либо отступники. А, точнее, раненый скажет, если Гидеон его вытянет. Нас это не касается, пойдем.
Я кивнул, но задержался. Опять показалось, что мелькнула черная тень в лесу. А потом показался огонек. Маленькая горящая точка, мелькавшая между деревьями. Я пригляделся, черное пятнышко с огоньком стало ближе. Потом еще ближе, превращаясь в человеческий силуэт с факелом в руке.
— Баааанши!
— Ну чего? — девушка дернула меня за рукав. — Пойдем, холодно уже, спать хочу.
— К нам кто-то идет, — я показал пальцем на силуэт.
Пока Банши материлась у меня за спиной и дергала меня к воротам, я уже смог разглядеть того, кто шел к нам.
Женщина лет под пятьдесят, довольно крупная, но не толстая. На ней был черный плащ с капюшоном и меховым воротником, черное платье или даже ряса до самой земли, а на поясе (почти как у Банши) висели кожаные подсумки с чем-то блестящим. В руке горящий факел, трепетавший на ветру или от той скорости, с которой она к нам шла.
А шла она быстро — лицо сосредоточенное, взгляд тяжелый, будто ругать идет.
За ее спиной стали появляться новые черные пятна, некоторые с факелами, другие с оружием — либо что-то длинное в руках, либо торчит из-за спины.
Я посмотрел на нее через ауру и потряс головой. Пусто, даже не ноль, а прозрачная дыра, впитывающая в себя краски рассветного леса. Не то что аура скрыта — она была, ощущалась, как нечто неотвратимое, как лавина, которая несется со склона, но без какого-либо цвета вообще.
— Матвей, да очнись ты! — заорала мне в ухо Банши. — Это Черная Барыня! С ней диалога не получится!
Маленькая Банши, откуда только силы взялись, буквально выдернула меня в сторону. Я споткнулся, упал на колено, а Банши не отпускала, чуть ли не за шкирку дернула меня еще раз, подтолкнув вперед.
— Что ты меня все время роняешь? — я, наконец, вырвался, забежал за створку ворот и стал ее закрывать. — Я в норме! Просто интересно было, это прям она сама?
— Я с ней лично не знакома, но по описанию подходит, — Банши крякнула, задвигая свою створку. — Фух, я забираю свои слова обратно.
— Какие? — я оглянулся на деревню в поисках тех, кто разбирается в местном засове, но народ уже опять разошелся по домам, только пара человек вместе со Стечей разгружали моторку.
— Что ты фартовый. Брус вон тот подай, только не сглазь его, — Банши заглянула в щелочку между бревен, — сюда идет, сука. Это же надо было с ней пересечься по дороге к вашему озеру. Медом там что ли намазано?
Из избы с самым вычурным крыльцом выскочил взлохмаченный Гидеон, за ним на одной ноге скакал Захар, а потом и староста. Таким священника я еще не видел, половина лица черная, вторая почти отмытая, но с разводами. Не знаю, что он там почувствовал, но произошло это в момент умывания — мокрые волосы моментально покрылись инеем.
Он на ходу давал указания старосте, суть которых сводилась к сбору вообще всех людей и поиску запасных выходов из деревни.
— Что там? — Гидеон одним взглядом отодвинул Банши от смотрового окошка и приник сам. — Попали, что за непруха-то?
— Ладно тебе Гидеон, Барыня сильна, но не бессмертна же. — Банши сплюнула, будто какая-то соринка в рот попала. — И, может, она мимо пройдет?
— Смешно, — совсем невеселым голосом ответил Гидеон, — если она едет на Золотое Озеро за жемчугом, то ей банально не нужны свидетели. И Орден она ненавидит. Собирайте людей, попробуем отбиться.
Я проверил, заряжено ли ружье, принял энергетический эликсир из запасов Белой Стрелы. Незнакомый вкус, сильно подслащенный и приторно клюквенный, но Гидеон уже тяпнул двойную порцию и, кроме пара над мокрой головой побочных эффектов я не заметил. А основной эффект — получился, что надо.
Даже перебор. Не только силы вернулись, и кровь быстрее побежала по жилам, но и Банши заиграла в некоем романтичном свете. Эх, чем там, интересно, Настя занимается? Помнит ли вообще?
За воротами раздался свист. Резкий, громкий и наглый, будто гопота тормозит и догоняет с вопросом про закурить.
Перевозбужденный, я в два прыжка оказался на стене среди заспанных деревенских. Ну такие себе защитники форта — слева четверо пожилых, сидят на корточках, вжавшись в бревна. Лишь бы макушка не высунулась. Справа — семеро (там стена длиннее и Стеча) помоложе, глаза трут, нервничают, но все же тянутся к краю, разглядеть, кто пришел.
А посмотреть было на что.
Из леса подтянулось два десятка человек — в основном мужчины в черных кафтанах, и несколько женщин, косящих под монашек. Святого в них ничего не было, но капюшоны, накинутые на головы, и одеяния до земли создавали такое впечатление. Практически у всех, кроме Черной Барыни, на одежде были вышиты символы, этакие логотипы в виде восьмиконечных снежинок.
Барыня с догорающим факелом впереди, за ней два неровных ряда бойцов. По периметру расставили невысокие жаровни, чем-то напоминающие бочки с огнем, вокруг которых греются бездомные.
