— Матвей, чувствуешь?
— Весну? — я поймал на лицо лучик солнца, отскочивший от витражей, зажмурился и раскинул руки, — Ммм…
— Тьфу, ты! Ауру проверь, — оборвала мою медитацию Банши. — Здесь скверна, такой же след, как в зеркалах.
Я переключил зрение и первое, что я увидел, вызвало нечто сродни кислотным галлюцинациям. Разноцветные вихри толстыми жгутами закручивались в радужный фонтан. Метрах в двадцати над самой высокой точкой здания рассыпались брызгами, опадали и, не достигая земли, втягивались обратно в жгуты. И все это буйство цвета по кругу находилось в постоянном движении.
Но была и червоточинка. В водовороте энергетических потоков мелькала «змейка» со знакомым окрасом. Едва уловимый флер скверны, как запах чужих духов в утреннем лифте, тянулся от ворот и растворялся в общем потоке.
— Засек? — не выдержала Банши.
— Ты мне всю весну испортила, — стоило заметить скверну, как все вокруг изменилось. Чертова ложка дегтя в бочке меда. Вместо радостного ощущения моментально вокруг обнаружились и недостатки, когда вместо ландышей из-под снега первым показывается собачье дерьмо. — Заметил. Откуда здесь столько силы?
— Артефакты мощные, сотни лет молитв, тренировочные залы охотников, кельи схимников, — ответил Гидеон. — Про это здание легенды ходят.
— Но почему остальные не видят скверну?
— Почему не видят? Видят, — сказал Гидеон. — Просто не знают, что это нечто плохое. Оттенков силы — тысячи, а использовать ее можно как во благо, так и во вред. Для нас это конкретный след, а для остальных просто нечто, что отличается от них самих.
— Нам надо внутрь, — я рванул к ступенькам и поскакал вверх, чувствуя, что след тает с каждой секундой.
— Тюю, разогнался! — над головой прозвучал насмешливый голос охранника, бледного на фоне энергии здания, но силищи в нем было много. — Ты из новеньких? Не помню тебя. Ты, часом, домом не ошибся?
— Павло, что ты с ним лясы точишь? — подошел второй охранник и демонстративно положил руку на кобуру, — Гони его в шею, достали уже эти деревенщины.
Мда, я улыбнулся. Тоже мне тут — Паша Фейсконтроль. И не в такие элитные клубы в свое время проходили. Правда, по спискам или аккредитации, но уболтать всегда есть шанс.
— Показалось, что знакомый зашел сюда, буквально минутку назад… — а, может, и не всегда, по крайней мере, в тех случаях, когда один уже щелкнул крышкой кобуры, а еще двое подняли на тебя винтовки, и в лучшем случае только один из квартета нацелен на диалог.
— Проваливай, парень, — все еще дружелюбным тоном продолжил Павло. — Не положено. Или придется тебя задержать по подозрению в…
Я не стал дослушивать. Улыбнулся, сделал ручкой и пошел вниз к напряженным чоповцам. Их тоже слушать не стал, а вместо этого повел всех обратно во вторую лигу регистрироваться на турнир.
В номинацию дебют года есть все шансы попасть, и не ждать же как Фантомы каких-то пару лет для перехода в высшую лигу. Заказ на Хитровке даст баллы, потом еще одно или два крупных дела и в дамки. То есть на бал и на награждение. Отследим врага и уже потом с пристрастием допросим на нейтральной территории. Без фейсконтроля и перекачанных охранников. Звучит, как план!
* * *
Я стоял на Хитровской площади, всматривался в вывески на зданиях, в торговые лотки с дурнопахнущей едой и в людскую толпу. Толпу грустных, потерянных бедняков, среди которых были как те, кто уже отчаялся, но были и такие, кто искал возможности. Заработать или украсть.
Справа тянулось длинное трехэтажное здание ночлежки, в котором несмотря на зиму, все окна были нараспашку, а по фасаду между первым и вторым этажом шла серия плакатов: «Вести себя тихо», «Песенъ не петъ», «Водки не питъ». Четвертый плакат с моего угла было не видно, но готов поспорить, что там не иначе как: «Праздника не будетъ».
Да и откуда ему тут взяться? Я копался в памяти, пытаясь провести какие-то параллели с историей моего прошлого мира. Получалось, что и этот район, а не только электроника с технологиями, будто замерли в отметке столетней давности. Пусть это были уже не крестьяне, ломанувшиеся в Москву на заработки после отмены крепостного права, но все равно бедняки и преступники, застрявшие в этом месте.
Радовался жизни только Захар, разглядывая ценники на объявлениях: стройка, наем специалистов и чернорабочих. Но подходить пока опасался — вокруг каждого потенциального заказчика моментально, как стая голубей на крошки, слеталось пол-округи.
— Еще раз повторяю, — Стеча повысил голос, — Местные нас не любят. Справедливости ради они никого не любят. Но орденских хотя бы уважают.
— Было бы странно, учитывая, сколько у нас оружия, — фыркнул Захар.
— Ха, поверь, у них не меньше, — парировал Стеча. — В общем, не надо лезть на рожон. Лучше вообще молчите, я вас поведу. Меня здесь знают.
— Жопа от важности не треснет? — поинтересовалась Банши. — Хватит трепаться, пошли уже ведьме косы-то поотрываем.
— Парикмахеры, стоять! — за спиной раздался звонкий мужской голос. — Без меня не начинать!
К нам подошел забавный персонаж в кожаном плаще. Плащ ему был маловат, может, другого размера не было, а странное чувство стиля было, а, может, годы взяли свое, и мужчина прилично так поднабрал в малоактивной роли проверяющего. Он пытался выглядеть солидно, но дружелюбно. Второе у него получалось.
А вот с первым были явные проблемы. Невысокий, лет за сорок, плотно-толстый с прорехами между пуговицами на растянутой коже, бульдожьими щечками под кепкой восьмиклинкой — этакий жизнерадостный колобок-кабанчик-живчик — три в одном. Именно что кабанчик, а не поросенок, ибо силы и энергии в нем было до фига. И вышел он похоже из трактира, возле которого мы стояли.
«Вот это встреча…» — донеслось от Мухи: «Это же Киянка, мы с ним как-то в Новгороде бились. Он, конечно, помоложе тогда был. Но мужик крутой!»
«И кто кого?» — без особого интереса в тоне поинтересовался Ларс.
«Ну, что ты начинаешь сразу? Нормально же общались…» — надулся Муха, но продолжил: «Новгородские. Нас обоих. Но и я тогда помоложе был…»
— Господа, разрешите представиться, Прокофий Иванович, буду вашим спутником на этом задании, — обошелся без прозвища, улыбнулся, как Чеширский кот, став еще шире, поцеловал ручку Банши, а нам по очереди пожал руку, стиснув так, что стало понятно его прозвище. — Надеюсь, господа, у нас с вами проблем не будет? Я, знаете ли, строг, но справедлив.
«А, может, и не Киянка, чудно как-то говорит, мудрено слишком…»
«Это для тебя, деревня, мудрено. А он, может, понабрался уже в столице…» — хмыкнул Ларс.
— Итак, слушайте вводную. Ведьма залетная, по слухам, слабая. Последний раз ее видели в Утюге, — продолжил Прокофий Иванович в ответ на наши кивки.
