— Матвей, ты знаешь, что мне нужно, — Барыня распахнула накидку, демонстрируя свой арсенал. — И есть два варианта, как я это получу.
— А жеваной морковкой тебе в ухо не плюнуть? — Ларс так возмутился видом Барыни, что цепанул первое попавшееся из моих воспоминаний и даванул на психику, что вроде как бы и не я сказал, но губы сами двигались.
— Что? Почему в ухо? — Барыня вздохнула. — Не тяни время, просто нарисуй формулу или я сама заберу ее из твоей головы. И так как я с призраками общаться не умею, ты в этот момент будешь еще жив. Но уверяю, тебе эта процедура не понравится.
Я не тянул время, хотя в момент, когда почувствовал виброотклик в жетоне, означавший, что наши где-то рядом, все получилось само собой.
— В ухо, это чтобы лучше тебя слышать, лучше расскажи подробнее о вариантах? — я ответил, сопротивляясь с настырным Ларсом, бубнившим у меня за ухом: «Ну кто так хамит? Тебя вообще жизнь, что ли не научила?» Пришлось исправляться. — Интересует тот вариант, в котором я остаюсь жив, а ты, курица дутая, идешь на хер аккурат в отделение стражи, плачешь там и сдаешься. Такой есть?
Щеки Барыни стали еще бледнее, а белки в глазах затянула черная муть. Ларс нервно хихикнул: «Возможно, про курицу ты перегнул…»
Я услышал стук во входную дверь. Кто-то с той стороны пытался ее вскрыть. Звукоизоляция в здании была на уровне, скорее всего, чтобы соседей не пугать воплями больных. Я даже уверен, что пальбу из «бульдога» никто не услышал. Но сейчас долбили напрямую, первый раз с ноги, второй уже чем-то железным.
Хотел подойти открыть, но вовремя вспомнил, что там еще Банши и, наоборот, сделал шаг подальше. Косился на Барыню, с которой начало происходить что-то странное — прикрытые веки подрагивали, губы двигались в бесшумной молитве, а вокруг нее начинали появляться черные сгустки.
Тоненькие ленточки росли, удлинялись, начали кружиться вокруг женщины, слепо тыкаясь друг в друга. Сперва отскакивали, будто обжигаясь, но потом происходил момент распознавания, и они с удвоенной скоростью стремились обратно. Сплетались, становились толще и продолжали окутывать тело Барыни. Ноги почти до пояса уже полностью скрылись в коконе из черных сгустков-щупалец.
Ждать, чем все это закончится, я не стал. Воспользовался щедро предложенной силой Ларса и метнул вверх кортики, и сразу же следом, все, что торчало из уже мертвого Дантиста. Перестарался так, что тело подкинуло почти на метр.
Барыня, не открывая глаз, все отбила. Сгустки, как какие-то автоматические зенитные установки, завертелись из стороны в сторону, и начали сбивать все ножи и скальпели. Вспышка, чавкающий звук, маленькое облачко черного дыма и искаженные моментально проржавевшие железяки дождем посыпались на пол.
В этот момент рванула дверь!
Пролетела в каком-то метре от меня и врезалась в подоконник, разбрасывая во все стороны мусор. На пороге в пыльном проеме стояла Банши, за ней толкались Стеча с Гидеоном.
— Гадство, мы опоздали что ли? — разочарованно спросила Банши, разглядывая мертвого Дантиста.
— Наоборот, к самому интересному подоспели, — Гидеон бросил мне «Винчестер» с патронташем, набитым разрывными и зажигательными, а сам, матерясь сквозь зубы, указал на балкон.
Барыни там уже не было. Не было злобной, но уже привычной и, в чем-то даже понятной, тетки. Вместо нее из черного кокона, раскидывая в разные стороны волосатые щупальца и цепляясь ими за перила, потолок и люстру, на нас надвигалось бесформенное существо в дрожащем дымном облаке.
Глава 3
Мы переглянулись, без слов понимая, что сейчас будет, и бросились врассыпную, на бегу открыв огонь по трансформирующейся твари. Просторный зал стоматологической клиники сразу стал каким-то тесным. Я бросился к креслам, чередуя выстрелы из дробовика с метанием мебели под потолок. Остатки стола, стулья, инструменты, целая тележка с барахлом — все отбивалось щупальцами.
Барыня менялась прямо на глазах.
Верхняя часть тела еще сохраняла человечность — с трудом, но в покрывшемся коркой-чешуей лице еще можно было ее узнать. Плечи и руки уплотнились. За спиной проглядывал черный то ли горб, то ли кокон. А сквозь дырявую ткань, лопнувшую по швам, по всему телу проступали острые костяные шипы. Пальцы превратились в когти, но все еще держали в руках то ли тушку мертвого зверька, то ли нечто похожее на куклу Вуду, пульсирующую зеленым светом.
Все, что ниже пояса, человеком уже не было. Щупальца подтянулись к раздувшейся талии, закостенели, превратившись в лапы, напоминающие паучьи. Острые изогнутые клюшки, способные одним махом не только рассечь человеческое тело пополам, но и проделать в полу глубокие полуметровые дыры.
Все это Барыня легко нам продемонстрировала. Раскроив на части тело Дантиста, которое мы с Ларсом до кучи метнули вверх. По диагонали от шеи до паха, будто там и брони никакой не было. А потом, и дуру сделала, когда прыгнула вниз и попыталась проколоть Стечу, возившегося с дверью в кабинет Дантиста.
В последний момент смогли ей прицел сбить — я успел тележку катнуть под лапу, ногой это назвать язык уже не поворачивался. Стеча на адреналине ввалился в комнату и забаррикадировался внутри.
А Быряня, чуть не застряв и получив в спину сразу от меня и от Гидеона, зашипела, неуклюже развернулась и, проваливаясь в досках пола, побежала за Гидеоном.
Огнестрел работал лучше, а, может, щупальца, отвердев, потеряли прежнюю способность. И промахнуться было нереально. Барыня раздалась в размерах и от острых кончиков лап до чешуйчатой макушки нависала над нами почти с трехметровой высоты. Несколько раз пыталась прыгать, но цепляла головой люстру и сменила тактику на рывки с резкой сменой направления.
А долбили с четырех сторон. Каждый выстрел по чуть-чуть ковырял панцирь, ставший новым телом Барыни. Ковырял, выбивал небольшие кусочки странного вещества, похожего на каменные осколки, но пробить пока ни одна пуля не смогла. Даже зажигательные — шипели и искрились, как при сварке, погружались на несколько миллиметров и гасли.
Я ныкался за пыточными креслами, священник смылся сразу, как только она обернулась, и теперь стрелял из-под остатков конторского стола, а Стеча отпустил ее на несколько метров и палил из кабинета. Но главную скрипку в нашем оркестре играла Банши. Она каким-то образом оказалась на втором этаже и закидывала паучиху небольшими бомбочками, обмазанными какой-то липкой пастой.
Только эти бомбы нас и спасали. Паучиха шипела, цокот сливался с треском досок, но не оставляла попыток достать кого-нибудь из нас. Бросилась за Гидеоном, зажала его в углу и уже замахнулась на него лапой. Тут же в нее сверху прилетела бомба-липучка от Банши. Пузатая жестяная банка прилипла к затылку монстра и раздался взрыв! Облако дыма разлетелось вокруг паучихи, а ее саму отбросило и впечатало в пол.
Гидеон, тряся головой и держась за уши, из которых шла кровь, вывалился из дыма и, шатаясь, пополз вдоль стеночки.
