Сделав это подлое дело, Ега села за стол и решила отдохнуть. Да не тут-то было, Беленир собрался с духом и, упершись хорошенько в пол ногами сильными, опрокинул стол прямо на злобную ведьму. Ега, застонав, полетела вместе со стулом прямо в пламя, и её длинные волосы тотчас загорелись. Пока коварная ведьма, крича и причитая, тщилась вылезти из огня, на неё рухнул котёл с водою горячей, который она поставила на стол, и её ошпарило. Раздался дикий надрывный вопль, и даже печь содрогнулась. Беленир же, пока людоедица ворочалась в огне, извиваясь от боли и силясь выбраться, отворил на всю дверь и свистнул, чтобы Гвиулис спешил на помощь. Тут же Серый Волк ворвался в маленькую избушку и, громко взвыв, ухватил только-только выбравшуюся старуху за шиворот, а затем заключил её голову себе в пасть, остановив острые исполинские клыки на шее.
– Хорош! – закаркала озлобленно Ега, кряхтя и отдуваясь в пасти у волка. – Ха-ха-ха! Не ожидала, что ты меня одолеешь. Ишь, сдюжил! Ха-ха-ха! – Гвиулис ничего не смог ответить, а только надменно ухмыльнулся.
Беленир, тем временем, развязал Всесвятлира, Брисинора и Волнозора, и те с негодованием поднялись на ноги и своими же путами крепко-накрепко связали Егу, пока её голова находилась в волчьей пасти. Когда же Ега была связана, Гвиулис с неохотой высвободил голову старой колдуньи. Всесвятлир и Брисинор вскоре нашли своё оружие, а Всесвятлир даже начал потешаться над связанной ведьмой, называя её оченно подходящими кличками.
– Легко смеяться, пока змей далече! – рассмеялся Беленир. – А то, смотри, ещё перегрызёт верёвки, и тогда первой её жертвой будешь ты.
Глава 11. Совет дедов
Путники решили привязать Егу к дереву – воронам на поклеванье и отправиться в путь, оставив подлую одну посреди еловых зарослей. Как решили, так и сделали. С трудом привязали они злобную ведьму к высокой ели и пустились в дорогу, не желая ни на миг задерживаться в тёмном и подозрительном лесу, полном таких же тёмных и подозрительных обитателей. Беленир сел в седло, а все остальные поплелись вслед за ним, ибо конь не желал носить на своей спине сразу нескольких и тратить силы. Гвиулис же, объяснив путникам как выйти из леса, молвил:
– На этом я с вами прощусь, пора мне уходить, пока я не съел вашего коня, – и Серый Волк, вильнув трижды своим хвостом, скрылся в густых зарослях кустарника под низко нависшими ветвями елей. Никто даже не успел попрощаться с Гвиулисом: все только открыли рты, когда того и след простыл.
Но стезя продолжалась, Беленир с усердием вёл всех за собой, иногда спрашивая дорогу у Волнозора, который запомнил её получше. Наутро витязи вышли из того бора елового и вернулись на верный путь к Каукису. Всего через полторы недели, перейдя несколько широких бурливых ручьёв, стекавших с гор, они оказались у самого подножия Смарагдовых Гор, у самого крайнего их отрога. И близ того отрога вздымалась вверх терраса отвесная, одним боком примыкавшая к скале, а другим обрывавшаяся в гибельную пропасть. Как сказал конь богатырский, это и была дорога к дому Каукиса, который жил на вышине ста сорока саженей. Путники, хорошо отдохнув, ступили на опасную террасу и скоро поднялись по ней так высоко, что внизу остались лишь мрачные очертания предгорий да съежившихся древес, сухими сучьями торчавших из бедной почвы. Под вечер терраса повернула влево, скрывшись за скалою и путники, выйдя из-за поворота, увидели терем добрый, что возвышался там, сливаясь с серыми камнями. Дом был сложен из брёвен сосновых, которые нынче посерели и закоптились от дыма. В нём было три этажа и неведомо было, какой умелец смог построить его на такой высоте.
Беленир, ведя под уздцы коня богатырского, приблизился к твёрдодубовой двери. Она сидела на крепких железных петлях и над ней возвышался добрый и прочный деревянный свод. Беленир постучал в дверь и окликнул хозяина:
– Выходи, кузнец добрый, накорми уставших путников, напои их богатырского коня и дай молвить слово золотое!
За дверью послышались глухие шаги, некто снял засов, и петли тревожно скрипнули. Витязи замерли в ожидании. Все представляли, что сейчас явится перед ними старичок ветхий, с два локотка, как вдруг, распахнув дверь нараспашку, явил себя Дед-Пасечник. Беленир даже вздрогнул от неожиданности: дед стоит и улыбается, оголяет свои зубы белые, поглаживает бороду длинную, седовласую. Но и это был не конец удивления, ибо из-за спины Деда Пасечника показался, посмеиваясь себе в бороду белую да притопывая ногами по полу, Всевед.
– Кого там принесло? – раздался приглушённый голос откуда-то из терема, послышался торопливый бег и на пороге вместе с Дедом Пасечником и Всеведом оказался Мал-стар Дедок, буйный лесной старчище.
– Здравствуйте вовеки веков, древние деды! – воскликнул от удивления Беленир, поприветствовав тем самым сыновей Земли и Солнца. – Как же вы все оказались здесь, как покинули свои родные места?
– И тебе привет, Беленир, давненько не виделись! – рассмеялся Дед-Пасечник. – Надо бы нам вначале отпить моего славного мёду вместе с Каукисом, а там уж и расскажу тебе всю историю да отвечу на все вопросы.
Тогда Беленир, оставив коня снаружи, вместе со всеми витязями прошёл внутрь. Хоромы Каукиса оказались довольно обширными. Весь первый этаж занимала горница, посреди которой располагался большой круглый стол из сосны. Вокруг того стола, словно замерев в хороводе, стояли дубовые стулья с высокими спинками. В стенах же горницы виднелись камни длинные. Они служили подпорками второму этажу и, по всей видимости, справлялись с этим уже не одну сотню лет. В горницу из двух окон на лицевой стороне проникал солнечный свет и отражался тремя начищенными зеркалами, расставленными вдоль стен, в тёмные углы.
Все в ожидании Каукиса сели за стол. Дед-Пасечник сразу невесть откуда достал бутыль своего добротного мёду и разлил его в деревянные стаканы. Своим же родичам – Всеведу и Мал-стар Дедку он налил из другого бутыля. В том бутыле был самый крепкий, дюжий мёд, с которого простые люди валились с ног, а от запаху могли захмелеть. Но на Земнородных он действовал благотворно, придавая им трезвость рассудка и весёлость.
– Так как же вы ушли со своих насиженных мест? – вновь спросил Беленир. – Обычно Земнородные сыны не покидают своего отечества.
– Как закончилось наше противостояние с Кощевитом, – начал Дед-Пасечник, опрокинув тяжкий стакан крепкого мёда, – я решил, что пришла пора вам помочь. Лишь вместе можно противостоять ужасу, что готов расползтись по земле. И тогда я принял решение собрать сынов Земли, дабы сорвать замыслы Кощевита. И мне повезло, ибо никто не ожидал такого, а Кощевит ослабел и растерял союзников, кроме одного только Идогурна и асилков. Они – его последняя надежда подчинить Заповедье и Брегокрай. Причем Идогурн – главная ударная сила. Змей проклятый – самый сильный из слуг его, да ещё и облачён в непробиваемый панцирь. Если мы помешаем змею, то Кощевиту придётся плести козни заново, а тем временем мы расквитаемся с ним, во всяком случае, прогоним прочь с этого края.
– Но как ты опередил нас? – спросил Брисинор. – И что с Кощевитом стало?
– Вместе с подоспевшими берегинами мы окружили Кощевита: завидев это, враг коварный применил тёмное колдовство и призвал мышей летучих. Они заслонили его, напали на берегинов, но благодаря моим пчёлам боевым с мышами мы разобрались, но Кощевит к тому времени уже скрылся с поля боя. Тогда-то я попросил послать вам на помощь своего давнего друга Волнозора, а сам вместе со своей секирой грозной, – и дед показал на острую секиру, что стояла в углу, – отправился в землю людей, на вашу родину. В Заповедном Крае, кстати, дела стали до того плохи, что, как говорят, коровы от ужаса перестали давать молоко или вовсе доятся молоком чернее золы! А курицы, говорили мне селяне, несут никуда не годные растрескавшиеся яйца. Но вскоре я набрёл на Лес Стоячий и нашел там Всеведа.
