– Как же ты его отыскал? – задал вопрос Всесвятлир.
– А отыскал я его по скорлупкам орехов, которые он после себя оставлял. Побеседовали мы с ним, вспомнили времена давние, многими забытые, и я уговорил его присоединиться ко мне. Не обошлось, конечно же, без моего мёда добротного и обойтись никак не могло. Когда же взошло красно солнце, мы двинулись в путь и дошли скорым шагом до пределов Дикого Леса, где обитал Мал-стар Дедок. Без Всеведа идти к нему я не хотел – мало ли не признал бы ещё! Как сказали нам селяне, буйства дедка лешего прекратились и вскоре мы отыскали в глуши таёжной его хибару.
– Не хибару, а избу! – с важностью заметил Мал-стар Дедок, поглаживая свою бороду встрёпанную и проводя рукою по кудлатым усам. – Да и не отыскали вы её!
– Хорошо, – согласился Дед-Пасечник. – Мы не отыскали его хибару, вернее, избу, а сыскали самого Мал-стар Дедка. Он сидел посреди чащи да ковырял при луне лапоть! Он-то и привёл нас к своей избе.
– Это не вы меня сыскали, хочу заметить! – добавил Мал-стар Дедок. – Я сам вам показался, зная, что вы пожаловали ко мне в гости.
– Так откуда ж ты узнал, что мы пришли в Дикий Лес? – удивился Всевед. – Неужто тебе белки нашептали?
– У меня в лесу есть свои глаза и уши, о которых вы не знаете, друзья мои, – рассмеялся хитро Мал-стар Дедок. – Да и почему сразу белки, там ведь и тетерева водятся и даже глухари!
– Чувствую я своей бородой, что неспроста обмолвился ты о тетеревах, – догадливо заметил Всевед. – Видел я одного в твоем лесу – он нас тебе и сдал. Меня не проведёшь…
– Тихо! – прервал всех возмущенно Дед-Пасечник, тем не менее с веселостью в глазах. – Я ещё не договорил свою речь, как вы начинаете свою! Так вот, найдя Мал-стар Дедка, вернее, когда Мал-стар Дедок нас нашёл, мы, попив вволю моего мёда и медовухи янтарной, отправились в путь. Мал-стар Дедок всю дорогу напевал какие-то то ли птичьи, то ли звериные напевы, а Всевед раздумывал о природе вод текучих и солнечных лучей. Я же, само собой разумеется…
– Говорил о мёде! – угрюмо подшутил подоспевший вдруг Каукис – низкий, приземистый, похожий на карлу, кузнец с длинной закопченной бородою, лысой головой и бесноватыми глазами. – Иного просто быть не могло, чтобы пчёльник не побеседовал в свободное время о мёде.
– Как раз-таки и не так! – заметил Дед-Пасечник. – Не о мёде я беседовал да и не беседовал я вовсе. Я размышлял о делах важных, думал я, где бы встретить витязей. И хорошо, что в своё времечко я о них позаботился, послав им на выручку Волнозора, – все устремили на него взоры. – Волнозор присылал мне письма как мог, и я почти сразу узнал, что вы идёте к Каукису старому, доброму кузнецу, что живёт в Вутирне. Тогда-то я вместе со своими родичами-дедами и отправился сюда дожидаться вашего прихода. Оченно волновали меня письма Волнозора о Еге подлой, она та ещё прохвостка, небось сильно вам помешала и как-нибудь да напроказила. А о Гвиулисе я не беспокоился – он пусть снаружи сер, но зато внутри у него доброе сердце.
– А как вы пересылали письма? – спросил Беленир, глядя на Волнозора, который был не очень-то и разговорчив и вряд ли бы ответил ему на этот вопрос. – Неужели ты, Волнозор, стрелял так далеко, что твои стрелы острые долетали аж до Заповедного Края?
За Волнозора тут же ответил Дед-Пасечник, встрепенувшись от интересного для него вопроса:
– Прежде чем решить, как держать с моим другом старым связь, я долго думал. Но мои решения были никчёмны. Я бы, наверное, и по сию пору ломал бы себе буйну голову, ежели бы не Ведан.
– А он-то как замешан? – со смехом спросил Всесвятлир. – Неужто ворон ваша домашняя птица? Неужто он доставлял по вашему велению письма?
– Нет, конечно! – засмеялся Дед-Пасечник, и вместе с ним Всевед и Мал-стар Дедок, а Каукис лишь ухмыльнулся. – Ты очень мало знаешь о Ведане. Он стар и имеет немалую власть над птицами, особенно над воронами, галками и грачами, а чуть ли не каждый ворон – его подданный. Его было сложно уговорить, и Волнозор, прежде чем встретить вас, наткнулся на распутье трёх дорог на Ведана. Тот сидел на камне указательном и чистил перья. Берегин долго его упрашивал, – Волнозор кивнул головою. – В конце концов, Ведан согласился и дал мне во власть своих птиц чернокрылых. Благодаря ним мои очи прозрели, а уши услышали, и я не только смог держать связь с Волнозором и узнавать о вас, но и понял, что Кощевит не оставил свои козни и уговорил Егу помочь ему. Старая ведьма согласилась убить вас всего-навсего за новый котелок!
– Хах! – деревянным голосом усмехнулся Каукис. – А за новую поварёшку она бы с вас шкуры заживо спустила!
– Но, – возразил Брисинор Деду-Пасечнику, – зачем ты всё скрывал от нас, пчеловод, и зачем ты, Волнозор, держал всё втайне?
– Хм, хм, хм, – пробормотал тихо дед, покручивая свой ус седовласый. – Чем меньше ушей слышит, тем меньше языков молвит. Я вам доверяю, но ненароком вы могли бы проговориться кому-нибудь. А ведь за вами всё это время следили вражьи соглядатаи: это Ега явила себя, а другие остались в тени…
– Достаточно уже разговоров об этом, – прервал пасечника Всевед. – Надобно решать будущее, ибо змеев вой уже раздаётся по людским землям и даже блеяния тучных стад, несущихся от него прочь не могут его заглушить. Пастухи с тревогой смотрят на юг, ожидая нового нападения. Ведь Идогурн уже прошёлся по южным княжествам Заповедного Края и оставил после себя пустоши, залитые кровью, на коих нет ни скота, ни людей, а лишь только кровь гнилая, которая уже не впитывается даже в чернозём! И где же конь богатырский? Ведь я советовал вам добыть его и вы, насколько я знаю, добыли его. Где же он?
– Здесь конь, – ответил Беленир, не желавший более слушать ужасы, которые рассказывал Всевед. – На улице он стоит.
Все деды были возмущены, что коня не привели сюда сразу, а оставили за дверью, будто он какое-то там безмозглое животное. Беленир поспешно отворотил дверь и завёл скакуна доброго прямо в храмину. Тот благодушно встряхнул своим пышным хвостом и радостно стукнул копытом.
– Ну, здравствуй, Космач! – поприветствовал коня Дед-Пасечник, а Мал-стар Дедок, тот и вовсе отвесил ему поклон, коснувшись лбом самого пола.
– Давненько мы тебя не видывали! – промолвил Каукис, отирая пот со лба и хлопая удивлёнными глазами цвета бледной зелени. – И не ожидали вовсе увидеть.
И тогда конь богатырский важно заржал, и его бородка седоволосая затрепетала на сквозняке, что дул в приоткрытую дверь:
– Привет вам, многомудрые деды, сыновья Земнородные, Солнышком ясным порождённые. Я тоже не думал встретить старых знакомых. И тому я рад.
Пока все деды восторженно улыбались, пчеловод вышел из их числа и с вниманием оглядел Космача. «Хорош! – протянул он, дотронувшись до своей бороды. – Ничуть не состарился с тех самых пор… Воистину богатырский конь!».
– Теперь же самое время поведать витязям да и Космачу об Алкуне, – молвил Всевед. – Все мы хотим побольше поговорить с Космачем о былых деяниях, но время не ждёт. Каукис, расскажи им об истории брони Идогурна!
