– А вот тебе голова твоего друга и поборника, – продолжал Беленир, – который хотел убить тебя в обмен на тысячу человек.
Кощевит тяжко вздохнул и промолвил:
– Что ж, рухнули мои замыслы! – и он рассмеялся ещё более тяжко. – Но неужто вы думаете, это меня остановит? Пройдут года, пронесутся зимы, снега сменятся листвою – и появится новая напасть, и появиться она с моей помощью. И она будет гораздо хуже, чем Идогурн, а я в итоге стану вашим государём и обращу вас в рабов! А что до змея, он не собирался убивать меня в обмен на тысячу человек. Он просто устал и хотел поесть. Хах! А как съел бы их и набрался сил, снова налетел бы на вашу землю.
И тут каркнула ворона, сидевшая на спинке престола:
– Это был замысел великий чёрного князя! – голос вороны был совершенно мерзок. – Но он пропал, а вы, тупоголовые дурни, его даже не разгадали… Что ж, а теперь садитесь за скатерти браные да ешьте калачи, пока дают вам! Собакам! – последнее слово ворона проклятая сказала так громко и резко, что у Беленира аж дёрнулось сердце.
– Не нужны нам калачики крупичатые, – молвил вдруг Дед-Пасечник мягко и напевно, как видно, он уже приготовил целую речь. – Ведь мы прошли через кручи тёмные, обдуваемые сквозными ветрами, через тёмные леса стоячие да через луговые раздолья широкие! – и тут дед подбоченился: он любил выступать перед народом, а сейчас на него смотрела целая дружина. – Побывали мы и в ущельях глубоких, куда не заглядывает даже солнечный луч, а всё ради того, чтобы выдворить с этой земли тебя, Кощевит, пса смердящего, вместе с твоим огнедышащим другом. Так что не нужны нам калачи, не нужны нам и твои дерзкие речи! А эта земля не твоя и твоею не будет. И на другие края можешь не зариться, а коли позаришься – мы найдём твою смерть и дело с концом.
– Моя смерть далеко отсюда! – промолвил грозно Кощевит. – И вам в жизни её не сыскать.
«Значит, где-то близко! – подумал про себя Беленир. – Хочет, небось, отвести нам глаза!» Точно также подумал и Дед-Пасечник, знакомый с хитростью Кощевита.
– Сыщем, если захотим! – рёк Беленир. – Не зря же мы сюда явились.
– Так зачем же вы пожаловали? – продолжал изгаляться Кощевит. – Пчёльник говорит – меня выгнать, но я думаю вы хотите золотца за победу над Идогурном. Берите на здоровье: золото ещё никогда не вредило человеку! – и Кощевит опрокинул ногой огроменный сундук с сокровищами Митрапирна, стоявший у престола. На пол со звоном, гроханьем и звяканьем посыпалось червлёное золото и чистое серебро: монеты, кувшины, наконечники стрел и копий, турьи рога, покрытые позолотой, чаши, корчаги и другие прекрасные вещи. У Беленира и Всесвятлира аж глаза запорошило от такого богатства – не каждый день увидишь такую кучу сокровищ. Но искушения у витязей не было – разве что глупец будет брать что-то из подачки Кощевита, но было сожаление, что таким богатством завладел враг.
– Это не твоё золото, – заметил пчеловод, – не тебе им и распоряжаться. Оно принадлежит арихейскому роду.
– А ты на него не глазей, – бросил в ответ Кощевит, – и не зарься! И вы тоже, бородачи, глаза прикройте, а то зависть съест.
– Ты поплатишься за свои слова! – вспыхнул Мал-стар Дедок, потрясая своими большими кулаками. Затем он взял свою палицу богатырскую, которая стояла у его ног, и понёсся на Кощевита. Никто из дедов не испугался за своего родича, ибо все думали, что с ним ничего не может произойти. Но всё-таки что-то произошло.
Не успел Мал-стар Дедок и подойти к Кощевиту, как коварный враг встал с престола и стукнул о пол своим посохом. Раздался звук глухой, в глазницах черепа, прикреплённого к концу посоха, тотчас вспыхнул ярый, неистовый огонь. До самого потолка взметнулся чёрный дым, и в нём закраснели яркие искры. На стенах заплясали дико тени. Кощевита скрыло в темноте дымовых клубов. И тут вдруг Мал-стар Дедок упал и рассыпался по половицам землею. Борода его обратилась в мох да лишайник, волосы длинные стали травою, глаза зоркие обернулись в серые камни, а из груди забил яркий-яркий свет. Так и пал Земнородный дед, любимый Землею и чтимый Солнцем.
Увидев такой ужас и одновременно красоту деды и витязи обомлели. Беленир и вовсе губою не смог пошевелить, а у Деда-Пасечника сжалось ретиво сердце. Он даже вскрикнул, но в общей суматохе, когда восклицали почти все, его крик никто не услышал. Стрезибор тем временем молча и боязливо прошмыгнул за двери и убежал из чертога, а вслед за ним и вся его дружина – уже не молча, но тоже боязливо.
– Бегите, бегите! – воскликнул рассержено Беленир и стиснул зубы.
– Они столкнулись с тем, что им не по плечу, – сказал хрипло Дед-Пасечник. – Даже Мал-стар Дедок не справился, куда уж им. Но Кощевит ответит за свои дела! – и тут гневные очи пчеловода под нависшими, как листва дуба, бровями устремились в дым, где таился коварный враг.
И вдруг из того дыма показались языки пламени. Огонь лизнул кровлю и побежал по ней красным кочетом. Беленир, Всесвятлир, Волнозор и деды ахнули и поняли, что сам Кощевит давно ушёл и к тому же поджёг чертог. Тем временем по стенам метались тени чёрные, а престол княжеский, объятый огнём, полыхал словно костёр. Трещало дерево, с грохотом рушились балки. Беленир и его друзья уже собирались бежать из гридницы, как вдруг наверху, в одной из светлиц, раздался женский крик.
– Это, наверно, княгиня! – молвил Беленир. – Надо её выручать.
– Это слишком опасно! – сказал на то Дед-Пасечник. – Я стал больно тяжёл – подо мною пол провалится, а ты и вовсе можешь погибнуть.
– Но нельзя оставить её гореть заживо! – воскликнул Всесвятлир.
– Нельзя! – согласился Дед-Пасечник.
– Но её годы уже на исходе! – добавил Волнозор. – А вы ещё молоды – нельзя рисковать двумя молодыми жизнями ради одной старой. К тому же жизнями витязей! И что-то подсказывает мне, что это новая уловка!
– Эх! – изрёк Беленир. – Какие же мы тогда витязи, коли оставим в беде княгиню?
Всесвятлир согласился, кивнув головой, и вдвоём воины храбрые побежали к лестнице на второй этаж. Она была объята пламенем и трещала, словно дрова в печке, но удальцы не струсили и стали подниматься. Первым наверх взобрался Беленир, вслед за ним приспел Всесвятлир, а пчеловод и Волнозор тем временем выбежали на улицу проведать Хедора, Всеведа и коней.
– Где княжеская светлица? – спросил Беленир своего друга, но тот не знал, ибо ни черта не видел. Крика уже не доносилось. Тогда воины закрыли носы рукавами полотняными и, пригнувшись, стали пробираться к первой попавшейся двери. Над их головами клубился чёрный-чёрный дым, и в нём суетливо летали яркие искры. Смельчаки шли наугад и почти ничего не видели. И вдруг Беленир нащупал ручку дверную и отворил дверь. Туда сразу потянул дым, так что в светлице стало ничего не видно. Витязи вошли в комнату просторную и огляделись.
– Княгиня! – вскрикнул Беленир, убрав рукав от лица и тотчас закрыв нос обратно.
– Сюда! – послышался глухой звук.
– Она не здесь! – сказал Всесвятлир. – Она в соседней.
