Даже если ему нравятся мужчины… что ж, ради него она постаралась бы стать достойнейшим из них.
У нее и так была уйма проблем. С уходом Ван Лина в крепости началась полная неразбериха. И пусть никто не заметил подмены, сложности множились с каждым днем.
И вот, в тот момент, когда она уже отчаялась и смирилась, он вернулся. Вместе с холодным ветром и колючим снегом. Вернулся… Такой знакомый. И совершенно иной.
Наверное, он и вправду родился особенным, если пробыв в крепости всего ничего, намертво засел в голове и сердце. Катарина желала лишь одного: чтобы он скорее вернулся. Даже если его слова и поведение были лишь игрой и забавой, шуткой над лекарем-провинциалом, она должна была его увидеть!
Она не знала, какое из божеств услышало ее мольбы. Тогда, когда она уже отчаялась и наполовину сошла с ума, он пришел.
Даже маска не могла помешать узнать, кто перед ней. Сначала, она тоже подумала, что это призрак. Смазанные движения, будто бы никого и не было, веер, которым он затушил свечи. Появившись, он тут же исчез, но этого оказалось достаточно.
Подобных ему мужчин Катарина не встречала даже в столице. Он всегда выделялся, ее изголодавшаяся душа не могла не узнать ночного гостя.
Мелькнувший было страх, что от него остался лишь неприкаянный дух, не смог охладить пылающую кожу. Она удержит этого призрака рядом с собой, никуда не отпустит, сделает все, чтобы дать вторую жизнь и привязать к себе.
Ее ревнивое и собственническое нутро брало верх, пробуждая всю дикость и ярость богини. Ради него она готова быть, кем угодно. Хоть мужчиной, хоть развратным пройдохой-лекарем, хоть кем. Все, что он только пожелает, будет ею сделано для него.
И вот теперь она вынуждена лечить обряженного в белое целителя с лицом, которому позавидуют даже вечно прекрасные богини.
Катарину аж трясло от ревности и злости. Спасибо отцу, она не была наивной дурочкой. Что жизнь в поместье, что странствия по Ванжану научили ее многому. Этот бледный окровавленный целитель, разлегшийся на руках Ван Лина еще доставит ей проблем.
Катарина наблюдала, как стройное тело бессознательно льнет к широкой сильной груди принца, и сжимала зубы.
Сейчас она как никогда жалела, что родилась женщиной. Ее жизнь сложилась бы совсем иначе, будь она мужчиной. Вполне возможно, что отец бы ее любил, ей бы не пришлось скрываться и каждый день бояться за свою жизнь. Она не стала бы вместилищем для пугающей божественной силы, но самое главное…
Самое главное, принц… не был бы разочарован ее полом. В будущем ей наверняка предстоит увидеть презрение на его лице, и Катарина готовила себя к этому.
Сегодня она снова уверилась в мысли, что на самом деле ему нравятся мужчины. Но это не остановит ее. Месяцы в тоске по нему, месяцы изгрызающего душу томления и тягости…
Без него она теперь не сможет. Пока получится держать в секрете свой пол, Катарина будет это делать. Она пойдет на любые ухищрения, лишь бы он как можно дольше оставался в неведении.
Он признался ей, и ее несчастное одинокое замерзшее сердце перетекло в его грудь. Должно быть, он этого даже не заметил, не понял, но ее сердце теперь принадлежит ему, закрывает щитом от всех бед и проблем. Пока он желает ее, она будет отдавать ему всю себя.
А когда загадочный принц Сунлинь выяснит, кто она такая… Что ж, если он не казнит ее за обман, то она все равно останется рядом. Оберегать его, помогать, уничтожать всех, кто задумает против него зло.
Кровь болезненно пульсировала в венах от осознания того, что она осмелилась. Решилась. Призналась. Его высочество, королевский посланник, кем бы он ни был, жаждет лекаря. Жаждет ее! А значит сегодня она самая счастливая женщина из живущих.
Катарина открыла дверь в лазарет и пропустила принца вперед. Она все еще боялась назвать его по имени. Она даже не знала, как он хочет, чтобы к нему обращались!
— Кладите его сюда. – Она сдвинула в сторону свечи, освобождая место на столе.
Принц опустил целителя на деревянную поверхность и почему-то замер.
Катарина подняла на него удивленный взгляд.
Он медленно поднял руку и коснулся ее оба, а затем прочертил линию по ее носу, губам и подбородку, размазывая праздничный макияж.
— Снова этот ваш тон. Снова приказы…. Я – принц. Приказывать должен я. Но ничего не могу с собой поделать. С самого первого раза, когда услышал ваши распоряжения, хочу уложить вас на кровать и овладеть.
Катарину бросило в жар от его признания. На коже выступила испарина, а в животе мучительно потянуло. Он обладал над ней невероятной властью. Силой, способной превратить ее в покорную куклу, исполняющую его волю.
И, о боги, она не будет этому сопротивляться.
Катарина вздернула подбородок:
— Снимите маску.
Он послушался. Медленно, растягивая каждое движение, потянулся к затылку и развязал ленты. Он действительно изменился. Каждый взмах руки, наклон тела, даже поворот головы стали совсем иными. Плавными, текучими, опасными и невероятно соблазнительными.
Он убивал и искушал. Опасное сочетание, которому почти невозможно противостоять. Где бы он ни пропадал, времени там он не терял.
Принц смотрел ей в глаза своим невероятным карим взглядом, и Катарина теряла последние остатки своего разума.
— Хочу сказать, глядя вам в лицо. Больше никогда не смейте касаться меня руками, которые трогали других… мужчин или женщин.
Он криво ухмыльнулся:
— Опять ваши приказы… Иногда я жалею, что родился принцем. В следующей жизни вы получите самого преданного слугу, который будет исполнять каждый ваш приказ. – Он приблизил свое лицо к ее, перегнувшись прямо через стол, над которым лежал раненый целитель. – Но пока что принц здесь я. Поэтому, я буду вас трогать, когда захочу и как захочу.
Боги… Он сведет ее с ума. Но в этом безумии так сладко и горячо…
Тяжесть осела раскаленными углями внизу живота, а затем пронзила мучительной пульсирующей болью складочки ее плоти. Катарина не удержалась и сжала бедра, молясь, чтобы это движение осталось незамеченным.
Но на этот раз боги не услышали. Принц тяжелым взглядом погладил ее живот и бедра, а затем прищурился.
Не контролируя голос, который теперь звучал с придыханием, Катарина заставила себя зло выдохнуть:
— Должно быть, эти месяцы вы провели в каком-то Доме Услады, учась соблазнять деревенских лекарей.
Его полные губы изогнулись в самой искушающей улыбке, какую она только видела. Катарина знала, что не могла скрыть жажду в своем взгляде.
Против воли она потянулась к его губам, когда принц медленно приговорил:
— Вы бы воспользовались моими услугами?
Боги, пожалуйста, сжальтесь над ней. Теперь, когда Сунлинь не сдерживал себя, он источал такое искушение, что противостоять ему было невозможно. Да, если бы он хотел, все женщины были бы его. Как глубоко она ошибалась, думая, что ему нравится Айми.
