— Дайте мне имя и адрес, — настаивал я.
— Ничего вам это не даст.
— Почему?
— Подшив копию телеграммы, я проверила отправные сведения.
Оказалось, что такого адреса нет. И имени в городских справочниках тоже нет.
— До чего ж вы уклончивы и осторожны, — сказал я.
— Мы подчиняемся правилам, мистер Лэм.
— А нельзя ли согласовать ваши правила с моими проблемами?
Она призадумалась, кинула на меня быстрый взгляд, затем
отвела глаза.
— Неужто вы всегда живете по правилам? — упорствовал я.
Она посмотрела через плечо на человека за телетайпом, снова
перевела взгляд на меня.
— Нет.
— Уже лучше, — одобрил я. — Объясните, почему вы обратили
внимание на имя и адрес? Что, телеграмма показалась вам подозрительной?
— Сначала никаких подозрений не было. Простое любопытство.
— По какому поводу?
Она на минуту задумалась, вновь оглянулась назад.
— Я уже видела молодую женщину, которая отправила
телеграмму. Она меня не запомнила, хотя несколько раз мы обедали в одном и том
же месте.
— Где?
— В кафетерии, в четырех кварталах отсюда, вниз по улице.
— Знаете, как ее зовут?
— Нет.
— А описать можете?
Опять она бросила взгляд через плечо и сказала:
— Сомневаюсь, должна ли я вам об этом говорить, мистер Лэм.
И потом… людям, наверное, покажется странным, что я так долго с вами беседую.
— Люди здесь представлены в единственном числе.
— Вполне достаточно, — ответила она. — Он ведь управляющий.
— Когда вы обедаете?
— В двенадцать тридцать.
— Я подожду вас на улице. Пообедаем вместе в кафетерии. Быть
может, там вы ее мне покажете. Или, по меньшей мере, опишете. — И, улыбаясь, я
повернулся, собираясь уйти.
— Может, вы все-таки дождетесь моего «да» или «нет»?
— Если последует «да», ждать незачем. Если «нет», незачем
слушать. — Закрывая за собою дверь, я обернулся. Она улыбалась.
— Ждите меня в полуквартале отсюда.
У меня оставалось немного времени. Возвращаться в агентство
не хотелось. Я прошел до кафетерия, внимательно изучил обстановку и проследовал
в телефонную кабину: зачем бегать, если решить служебную проблему можно не
сходя с места? Потом я вернулся за машиной, припарковал ее неподалеку от
телеграфа и стал ждать.
Она вышла ровно в двенадцать тридцать.
Я выпрыгнул из машины и распахнул дверцу.
Она уселась, натянула юбку на колени и глянула на меня:
скоро, мол, поедем? Я хлопнул дверцей, обогнул машину, уселся на водительское
место и сказал:
— Вам мое имя известно, а мне ваше — нет.
— Мэй, — откликнулась она.
— Просто Мэй?
— Друзья зовут меня Мэйби — Может Быть.
Я вопросительно поднял бровь.
— «Быть» — буква «Б» — инициал моего второго имени:
Бернардина.
— А фамилия?
— Неужели вам недостаточно? — спросила она, критически меня
оглядывая.
— Почему вы так осторожничали, когда я задавал вам вопросы?
Управляющий что-нибудь имеет против вас?
Она рассмеялась:
— Так уж сложилось. Как в басне — капуста и коза.
— А точнее?
— Он женат, трое детей, а влюбился в меня.
— Пристает?
— Да нет. Если б приставал, я знала бы, как себя держать. Мы
достигли бы взаимопонимания, небеса очистились бы от туч, и дела пошли бы на
лад. Но прямого разговора не получается.
— Так что же происходит?
— Абсолютно ничего.
— Не понимаю.
— Я даже не знаю, понимает он, что влюбился, или нет.
Подсознательно он отдает себе в этом отчет, а сознание отказывается смириться с
фактами. И вот, вместо того чтоб признаться прямо, и будь что будет, он не
мычит, не телится. Но стоит ему заметить, что я проявляю самую элементарную вежливость
к какому-нибудь молодому человеку приятной наружности, он тотчас раздражается и
начинает чудить. Боже, вы бы диву дались, какую проповедь он закатил из-за вас.
— И как же вы оправдались?
— Да так же, как всегда. Придумала историю, которая его устраивает,
хотя с каждым разом делать это все невыносимей.
— Что ж вы ему сказали?
— Сказала, что вы ждете телеграмму. Ее должны были прислать,
но ничего нет, вот вы и расспрашиваете, как обрабатывают поступающую
корреспонденцию, если конкретный адрес не указан, и прочее в том же духе.
Я насмешливо посмотрел на нее.
— Я одареннейшая, изощреннейшая лгунья, — призналась она
невозмутимо. — Так что не смотрите так укоризненно, Дональд Лэм. Бывает лучше
солгать, чем сказать правду. В таких делах я эксперт… Недалеко от кафетерия
есть автостоянка. Можете оставить машину там. Вам дадут квитанцию… Ну вот,
поворачивайте направо!
Въехав на стоянку, я сказал:
— Понимаете, Мэйби, есть вполне реальный шанс, что наша
молодая дама узнает меня, едва увидит. Естественно, мне не хотелось бы, чтоб
меня заметили. Найдется там укромное местечко? Я заходил туда. По-моему, в
бельэтаже стоят подходящие столики, они не так на виду, как нижние.
— Верно, — подтвердила она. — Там встречаются серьезные люди
для приватных бесед.
— Что и требуется, — заключил я.
— Что и требуется! — согласилась она. — Можно подняться
прямо на бельэтаж и, кстати, взять еду в верхнем буфете. Выбор у них поскуднее,
чем внизу, но в основном блюда те же.
Мы вошли в кафетерий, поднялись наверх и устремились с
подносами за едой, как вдруг девушка обернулась ко мне с вопросом:
— Будете со мной откровенны, Дональд?
— Конечно.
— За мой обед расплачиваетесь вы?
— Разве вы здесь не по моему приглашению?
— Я имею в виду, это служебные расходы?
— Да, служебные.
— Тогда приготовьтесь к удару, — объявила она. — Я претендую
на двойную порцию ростбифа. Утром я пью черный кофе и все. Так что к полудню
голодна, как волчица. Но моими аппетитами командует кошелек. Если вы и впрямь
на служебном довольствии, я сегодня наемся до отвала.
