Я оборвал свой затяжной зевок прямо посередине и
переспросил:
— Что-о-о?
— Именно так. У меня трехлетний мальчик, которого я доверила
хорошим людям.
— И Даулинг его отец?
— Да.
— Он признавал этот факт?
— Не знаю, какой смысл вы вкладываете в слово «признавал».
Он никогда не отрицал этого факта, даже не пытался. По меньшей мере, при мне.
— Кто оплачивает расходы на ребенка?
— Даулинг. Он следит, чтобы деньги на мой счет поступали
первого числа каждого месяца.
— Это очень важно! — сказал я. — Как деньги переводились на
ваш счет?
— В виде вкладов.
— Ежу понятно. А вот кто подписывал чеки?
— На чеках стояли разные подписи. Но они были подтверждены
как положено, и все такое. Поскольку лица, вносившие суммы, не претендовали на
получение денег с моего счета, банк принимал чеки беспрепятственно. Возможно,
там испытывали по сему поводу любопытство, но никак это не показывали.
— И вы брали эти деньги на содержание мальчика?
— Да.
— От своего имени?
— Конечно, — подтвердила она. — Я сказала сыну, что его отец
погиб в автомобильной катастрофе. Мне пришлось сочинить целую историю.
— Боже мой! Вы оставили столько следов, что на вас выйдет
первый попавшийся любитель без малейшей квалификации следователя.
— Откуда мне было знать, что элементарные вещи станут
следами!
— Ладно, перейдем к сути.
— Кое-что придется объяснить.
— Не стоит тратить время, — потребовал я, — давайте только
факты. Объяснения подождут.
Без объяснений картина получится очень уж мрачная.
— Ваш ребенок родился вне брака, и вы не хотите, чтоб вокруг
этого обстоятельства велись досужие пересуды. Верно?
— Совершенно верно, — вспыхнула она. — Многим ли на этой
земле удается праведная жизнь? Многие ли подчиняются правилам, придуманным моралистами?
Эти правила перестают работать при первом же соприкосновении
с действительностью.
— Ближе к делу, — остановил я ее.
— Я работала у мистера Даулинга. Его тянуло ко мне.
А меня к нему. Я очень ему сочувствовала.
— По какому поводу?
— У его жены было больное сердце. Ей противопоказаны
эмоциональные переживания, даже самые легкие. Называть ее женой — сильное
преувеличение.
И женщиной тоже. Просто пациентка. Калека. Даулингу
приходилось возиться с ней, как с ребенком. Ей нельзя было возражать, ее нельзя
было волновать, нельзя было жить нормальной человеческой жизнью, как живут муж
с женой.
— И этот пробел он восполнил с вашей помощью?
— Не надо так, Дональд. На самом деле это было прекрасно…
Пока не кончилось.
— Почему кончилось?
— Из-за моей беременности.
— Какую она сыграла роль?
— Он испугался, что жена узнает о нашей связи, и это ее
убьет. Ее жизнь висела на волоске, и он проявлял столько заботливости, столько
преданности, столько благородства. Он готов был пожертвовать всем, чтобы спасти
ее.
— И пожертвовал вами.
— Если вам угодно, можете выбрать такую формулировку. Но я
не допустила бы ничего другого. Он не мог развестись. Это прикончило бы ее. Он
это понимал, и я тоже.
— Что же произошло?
— Я ушла.
— Он предоставил вам необходимые средства?
— Предоставил, и я исчезла примерно на год. Когда я
вернулась… Что ж, я была далеко, а он, такой несчастный и одинокий…
— И ваше место заняла другая?
— У него появились новые интересы.
— Его жена умерла?
— Умерла за две недели до моего возвращения.
— Что дальше?
— Я не стала умолять, не стала ныть, не пыталась прибрать
его к рукам угрозами. Подыскала новую работу и видела его совсем редко, только
когда что-нибудь осложняло жизнь Герберта.
— Вы назвали сына Гербертом?
— Так пожелал отец.
— Как насчет сходства?
— Мальчик — точная копия своего отца, и с каждым днем все
больше.
— Даулинг видел его когда-нибудь?
— В том-то и дело. Сын считает мистера Даулинга своим дядей.
Тот приезжал пару раз, а сходство настолько поразительное… Согласитесь, мистер
Даулинг всегда на виду, и если бы разгорелся скандал… Это могло бы погубить
ребенка.
— Полагаю, Даулинг обещал жениться на вас, если жена умрет?
— В то время он так и собирался поступить.
— А потом передумал?
— Передумал.
— И в последнее время о женитьбе даже не заикался?
— Совсем наоборот, — возразила она. — Несколько раз
предлагал выйти за него замуж, но я отказывалась.
— Почему же?
— Считала, что им руководит чувство долга, а не любовь.
— У вас есть сын. В таких случаях больше заботятся о
ребенке.
— Знаю. Дальше так не могло продолжаться… В частности об
этом я и хотела с ним поговорить.
— И согласились на эту встречу?
— Да.
— Он собирался возобновить роман?
— Разумеется, нет. Между нами теперь нет ничего такого.
— Но он зарегистрировался в мотеле якобы с супругой.
— Понятное дело. Разве можно заявиться в мотель такого
класса для встречи с женщиной и не соблюсти хотя бы видимость приличий. Тем
более теперь, когда недовольные акционеры намерены отобрать у мистера Даулинга
контроль над корпорацией.
— Тогда почему вы не встретились где-нибудь в городе и не
приехали в мотель вместе?
— Он так и хотел, но мне пришлось задержаться.
Я позвонила в ресторан, где он ждал, и сказала, пусть едет в
мотель, а я приеду позже.
— Вы приехали, и что же?
— Он был мертв.
— Вы уверены?
— Уверена. О, Дональд, это было ужасно!
— Говорите же!
