— Каким способом?
— Напоить, пригласить на танец.
— Любишь танцевать?
— С потенциальными покупателями.
— Хорошо бы повысить цену.
— Еще лучше — снизить запросы. Участок никак тебя не греет,
пока пустует.
Оглядев ее, я сказал:
— Зато голова моя полна. Планами.
Она рассмеялась и предложила:
— Сходи-ка за виски. Ты, кажется, неплохо держишься на
ногах. Потанцуем!
— Хочу сосредоточиться.
— Танец этому может поспособствовать.
— И отвлечь меня от размышлений о ценах.
— А зачем же, по-твоему, я искушаю тебя?
Она встала с кушетки, подошла к книжному шкафу, повозилась
минуту и нашла кнопку, включающую проигрыватель.
— Так я и думала, — усмехнулась она. — Слишком большим
казался мне этот книжный шкаф на фоне твоей личности.
Порыскав среди пластинок, она выбрала одну. Изящной ножкой
сдвинула ковер, сделала посреди комнаты пируэт, а когда зазвучала музыка,
простерла ко мне руки. Мы танцевали, и была она как прозрачная паутина в
июньский пылающий полдень. Когда отзвучал вальс, она сказала:
— У тебя так замечательно получается, Дональд. Мне почему-то
казалось, ты предпочитаешь быстрые танцы.
А я люблю вальс.
— И виски, — добавил я. — Сейчас принесу.
— О, сейчас уже не к спеху. Там еще один вальс.
Она напела мелодию, как бы суфлируя пластинке, и вот игла
побежала по своей дорожке, мы вновь закружились в вальсе. Вдруг она
остановилась, выключила проигрыватель и поцеловала меня. Этот страстный поцелуй
метил прямо в мое сердце.
— А теперь, — заявила она, — теперь я готова выпить виски.
Я разлил напиток по бокалам, и мы принялись смаковать его.
Она сидела, скрестив ноги, продолжая выстукивать носком ритм вальса.
— Дональд, я тебе нравлюсь?
— Угу!
— Почему бы тебе не стать подобрее к моим клиентам и не
сдать им участок? Сейчас, когда я тебя ублажила по всей форме…
— Я ведь на что рассчитывал: больше буду жаться — больше от
тебя получу.
Она поджала губы:
— Тут ты просчитался. Что причиталось, то и досталось.
— Я не о блаженстве, а об оплате.
— Тогда другое дело, — спохватилась она.
— Насколько другое?
— На какой цене ты настаиваешь?
— На участок есть и другие охотники. Естественно, я хочу
получить максимум.
Она нахмурилась.
— Эти другие, они еще не… — Она резко оборвала себя, как
будто отрубила недосказанное и стерла из своей памяти произнесенное.
— Откуда ты знаешь, что они еще не…
— А разве уже?..
— Ну, можно сказать, приманку куснули.
— Подумаешь, — пренебрежительно сказала она. — Решай, что
лучше — синица в руках или журавль в небе.
— Ты синица в руках? — спросил я.
Она с вызовом посмотрела мне в глаза:
— А ты как думаешь?
— Я думаю, что я слишком сильно поддаюсь твоему влиянию,
слишком остро реагирую на твою близость, того и гляди поскользнусь. И упаду.
— Теперь дела пошли на лад, — констатировала Бернис. — Мне
уж начало казаться, что у тебя иммунитет против женских чар.
— Я отчаянно борюсь с самим собой.
— Еще бы… Итак, да?
— Неопределенность, она придает ситуации пикантный привкус.
Стоит мне ответить «да», и через пять минут ты исчезнешь навеки, только я тебя и
видел. С другой стороны, если я останусь на прежних позициях, можно
рассчитывать на продолжение твоей деловой активности.
— Только до тех пор, пока мой наниматель не подыщет участок
на другом углу, и тогда ищи ветра, больше ты меня не увидишь.
— Никогда, никогда, никогда?
— Никогда, никогда, никогда! — Бернис улыбнулась.
— Мне надо позвонить.
— Что тебе мешает?
— Ты.
— Почему?
— Не хочу, чтоб ты слушала.
— Что ж, удалюсь попудрить нос.
— Лучше я спущусь к телефонной кабине в холле.
А ты устраивайся как дома, подлей себе виски.
— Я обшарю твои вещи, Дональд.
— Действуй! — благословил я ее.
Я спустился в вестибюль, высмотрел такси на стоянке, подошел
и дал водителю двадцатку.
— За что? — растерянно спросил он.
— Включи счетчик. Поставь машину поближе к дому. Подойди к
столу дежурного клерка. Минут через пять — десять у выхода появится длинноногая
блондинка. Я хочу знать, куда она поедет.
— Дело чистое? — спросил таксист.
— Абсолютно.
— Что делать, если она заподозрит слежку?
— Поворачивай обратно — и сюда. Не то она проездит всю ночь,
пока счетчик не сломается.
— По-моему, его вообще не стоит включать, — сказал он.
— Решай по обстановке. У меня свои хлопоты, у тебя — свои.
— Ладно, приятель, лишь бы ты мои хлопоты понимал. Кому
доложить результат?
— Меня зовут Дональд Лэм. Дозвонишься до дежурного и
попросишь соединить со мной, причем старайся темнить, чтоб он не просек, что к
чему. Когда девица вызовет лифт, я позвоню клерку и передам, мол, в услугах
ожидающего в вестибюле таксиста более не нуждаюсь. Вернешься к машине и жди
блондинку.
— Допустим, она захочет нанять меня.
— Думаю, у нее своя машина. А если тебя наймет, тем лучше,
меньше забот.
— Сказать ей, что поездка оплачена?
— Разумеется, нет! Получи с нее по счетчику.
— Что ж, годится.
Он спрятал в карман мою двадцатку, а я вернулся в квартиру.
Кстати, когда я шел через вестибюль, клерк не спускал с меня
оценивающего взгляда.
Бернис Клинтон встретила меня чрезвычайным сообщением:
— Я выполнила свое обещание! Прошлась по твоим вещам. Ты
здесь не так уж давно живешь, правда? Впечатление такое, будто ты еще сидишь на
чемоданах.
