Что-то было не так. Михаил Яковлевич буравил меня взглядом, который скользил по лицу физически неприятными мазками. Казалось, что если бы не пластиковый воротник на моей шее, он сам вцепился бы в нее своими пухлыми руками, чтобы получить ответы на те самые вопросы, которых не задал. Тварь тоже взбодрилась и сползла с потолка ко мне поближе. Я отпихнула ее прочь, такой близкий контакт мешал мне думать. Что так сильно могло его взволновать, что этот человек примчался в больницу, побеседовал с врачом, о чем-то договорился с санитаркой? Точно не моя травма. И вообще – не я сама. В такое не верилось. Тогда кто? Вывод напрашивался только один и казался совершенно нелепым. Где Михаил Яковлевич, и где не друживший с головой убийца? Я никак не могла представить, что они могут быть связаны. Эти двое обитали не просто на разных планетах – в разных вселенных. А он все говорил и говорил. Задумавшись, я пропустила начало фразы.
– …будет по-другому. Главное, выздоравливай, и твоя жизнь совершенно изменится.
Вот спасибо! Только об этом и мечтала! Надо как-то сообщить Максиму, что меня собираются узурпировать. Я нашарила многострадальный блокнот и написала: «спасибо». Хотелось добавить кучу всяких «не надо» или лаконичное «отстаньте», но я не решилась. Сначала стоило понять, из-за чего он так всполошился.
– Ну, я пойду. Ты выздоравливай и сразу звони, когда сможешь говорить. Впрочем, доктор будет держать меня в курсе. Карточку с номером телефона я вот здесь, на тумбочке, положил.
Тварь зависла в районе двери, нетерпеливо подергиваясь, словно ей, как и мне, не терпелось, чтобы посетитель наконец ушел. Я снова помахала рукой. В моем теперешнем положении были свои плюсы – если держать мимику под контролем, становишься донельзя загадочной.
Глава 3
– И это все? – равнодушно поинтересовался федерал у Дежина, с плохо замаскированной брезгливостью отодвигая от себя толстую подшивку дела.
Два с половиной месяца нервотрепки, добрая сотня листов с актами экспертиз, свидетельскими показаниями, протоколами, копиями запросов и ответами на них, утрамбованные в синий кирпич картонного скоросшивателя, небрежно проехались по столу. Полковник сидел напротив Дежина, свободно откинувшись на спинку стула, и рассматривал Максима в упор. Скучные серые глаза на непримечательном лице не отражали никаких эмоций. Ему можно было дать и сорок, и пятьдесят – светло-серые, словно присыпанные пеплом волосы, чуть более светлые на висках, вполне могли оказаться седыми, а могли быть такими от природы. Узкие губы, жесткий подбородок, светлые брови – такого в толпе и не заметишь. Костюм, вовсе не идеальный, цвета пропыленного асфальта, сидел на госте чуть мешковато, воротник светлой (именно светлой, а не белой) рубашки был расстегнут.
– Все, – угрюмо подтвердил Дежин, прекратив рассматривать полковника в ответ.
– А как же «Фармком»?
– На «Фармкоме» я еще не был, – пожал плечами Максим. – Вот вчера только санкцию получил.
Он протянул Гречину бумагу, мысленно желая тому провалиться в ад вместе с его осведомленностью.
– Давайте не будем ходить вокруг да около, капитан. Через полчаса подойдет судмедэксперт, а мне бы хотелось выслушать вашу точку зрения на происходящее до того, как он выскажет свою. Вы ведь понимаете, что я здесь оказался не случайно?
Понимал ли Дежин? Да он ночь не спал, пытаясь сообразить, в какую форму облечь свой доклад, чтобы он выглядел хоть немного осмысленным. Славик, скорее всего, был занят тем же самым.
– Послушайте, полковник, понятия не имею, чем вы там у себя занимаетесь, но хочу вас предупредить, выглядеть это будет безумно, – заговорил Максим. – Все началось с убийства в кафе…
Рассказывая, он наблюдал за реакцией слушателя, вернее, за ее отсутствием. Выдержка у полковника была на пять баллов. Он слушал внимательно, редко, по-совиному, моргая. Догадаться о том, какое впечатление производит на него рассказ, оказалось невозможным. Опустив некоторые подробности, касающиеся личной жизни Светы, Дежин закончил:
– Касательно убийств, а конкретно – убийцы, я не сомневаюсь, что он как-то связан именно с «Фармкомом», да и экспертизы это подтверждают. Что до гипотетических тварей (Максим мысленно извинился перед Светой за «гипотетических»), то здесь ясность отсутствует. Мы можем только фиксировать следы их воздействия на тела и опираться на информацию, полученную от Чиримовой. Впрочем, судебный медик сможет объяснить подробнее, случаев было несколько…
– Больше, чем вы думаете, – неожиданно прервал Максима полковник.
«Значит, Славик был прав. Ниточку они потянули из моргов», – подумал Дежин.
Вслух же быстро спросил:
– Насколько?
– На порядок. Капитан, я уполномочен ввести вас в состав своей группы по результатам сегодняшней беседы. Если я приму такое решение, то вы получите полную информацию, а пока я буду задавать вопросы, а вы – отвечать. Не наоборот.
«Буду паинькой», – подавив раздражение, решил Максим.
На кону стояло слишком многое – дело могли просто закрыть, ведь убийца найден. Ура! И даже галочку в послужной список могли влепить. А Свету заберет в разработку вот этот невзрачный тип. И что? Что тогда делать?!
– Спрашивайте, товарищ полковник.
Сухой кивок в ответ.
– Капитан, а вы-то верите в существование этих тварей?
Вопрос прозвучал довольно двусмысленно. Максим нахмурился.
– У меня нет оснований не доверять своему свидетелю.
Он упорно дистанцировался от Светы настолько, насколько это было возможно.
– Я не о доверии сейчас, Дежин, – слегка скривился полковник. – Я о том, насколько лично вы допускаете саму вероятность существования чего-то неосязаемого, но обладающего собственной волей и способного убивать? Мы с вами люди практические, профессия обязывает опираться исключительно на факты.
– Именно факты и заставили меня допустить, что твари существуют, Алексей Борисович. И мне было нелегко это принять.
– А кому легко? Вощину? Чиримовой? – полковник даже интонации не сменил, но Максим внезапно почувствовал себя так, словно его за горло схватил бультерьер.
– У Вощина вы можете спросить сами. А что касается моей свидетельницы, могу только предположить, насколько трудно ей было бы не поверить в существование того, что она круглосуточно пытается контролировать.
– Отлично. Осталось дождаться, когда она сможет говорить, и узнать, сможет ли она убедить меня так, как убедила вас.
Дежин непонимающе уставился на собеседника:
– А у вас есть сомнения? Но твари…
– Капитан, я впервые слышу о тварях. В моем ведомстве существует несколько иная трактовка происходящего.
«Развел как последнего лоха!» – мысль обожгла стыдом.
Дежину стоило больших усилий сохранить невозмутимый вид. К счастью, в дверь постучали. Максим вопросительно взглянул на полковника. Тот кивнул.
