— Тише, тише, успокойся, — Руана эти выкрики явно сбили с толку. — Артур здесь совершенно ни при чем. Рис, дай же ему выпить! Медро, милорд Артур вам не враг.
Медро посмотрел на него безумными глазами и начал хохотать. Я пошел за медом. Эйвлин пошла со мной.
Саиди ап Сугин на этот раз обрадовался нам еще меньше. Но флягу выдал. Я прихватил пару кружек и отправился назад. Эйвлин я отправил к господину с наказом рассказать обо всем, что она слышала в хижине. Агравейну лучше бы поспать, хотя к этому времени он уже мог напиться в стельку. В любом случае, Медро я не доверял. От него можно было ждать чего угодно.
В хижине к моему возвращению оказалось тихо. Только в очаге едва слышно шипели сырые дрова. Медро, кажется, не нуждался в утешениях. Руаун сидел перед очагом, время от времени пошевеливая дрова своей обожженной веткой. Мордред сидел на постели, выглядел расслабленным, но не сводил глаз с двери и не снимал руку с рукояти меча. Когда я вошел, Руаун бросил ветку в огонь, забрал у меня флягу с медом и налил в обе кружки. Медро даже не взглянул на мед. Руаун отставил кружку и опять подошел к огню.
Лорд Гавейн появился несколько минут спустя. За ним шла Эйвлин. Хозяин остановился в дверях.
Мордред медленно встал, не отпуская меч. Милорд спокойно встретил его взгляд и тоже положил руку на эфес.
— Господин Мордред, вы хотели меня видеть?
— Руаун, я хотел бы поговорить с братом наедине. — Медро смотрел в глаза господину. — Ты не мог бы оставить нас?
— Конечно, конечно. — Руаун сделал несколько суетливых движений, шагнул к двери и остановился. — Я только хотел сказать, что если ты решишь отправиться с нами в Камланн, милорд Артур несомненно окажет тебе гостеприимство. И друзья у тебя там найдутся. Я, в первую очередь. Тебе полезно будет повидать другие края, знаешь, оно помогает забыть прошлое ... Я буду ждать у подножия холма. Если понадобится помощь, крикни.
Мордред кивнул, не глядя на него, и Руаун бочком протиснулся мимо хозяина и выскочил за дверь. Эйвлин вопросительно посмотрела на меня и, когда я кивнул, последовала за ним. Дверь закрылась. Я уходить не собирался. Может, от меня и мало толку, но от подножия холма до хижины сразу не добежишь.
Лорд Гавейн словно услышал мои мысли. Он взглянул на меня и едва заметно кивнул. — Иди, Рис, ты мне сейчас не понадобишься.
Я прислонился спиной к стене возле очага.
— Вот-вот, — с издевкой проговорил Мордред. — Пусть твой пес остается. Будет тебя охранять. Еще не хватало от слуги прятаться! Пусть слушает. — Он набрал в грудь воздуха, и его роскошная перевязь блеснула золотом. — Ну, хочу посмотреть, что ты придумаешь. Какова твоя правда? Ты убил маму.
— Я? — непритворно удивился лорд Гавейн.
— Ты, ты. Да, знаю я, меч держал Агравейн. Но если бы не ты со своим проклятым мечом, она была бы жива. Доволен, что сумел уничтожить самое прекрасное на свете?
— Медро. О каком довольстве ты говоришь? Мне горько. И все же я не убивал ее.
— Что смерть, что поражение — для нее нет разницы! Ты можешь юлить, сколько хочешь, но вина-то твоя. И я это знаю. Вот что я хотел тебе сказать! — Медро гордо подбоченился. Он очень здорово выглядел на фоне уставшего, только что с дороги господина: такой элегантный, спокойный, уверенный в себе.
Лорд Гавейн неторопливо подошел и остановился не более чем в футе от брата. Он тоже был совершенно спокоен. Так выглядят больные, уставшие бороться с болью и махнувшие на нее рукой. И голос у него был ровный и усталый.
— Перед Богом клянусь, что, когда я ушел, в моем сердце не было к ней злобы. Да, раньше я мог бы ее убить, но ты сам видел, чем это кончилось. Медро, она мертва. И ты видел во время нашей последней схватки, сколько мало ты для нее значил. Как и любой другой человек. Оставь в покое ее память. Это был долгий мрачный сон, один сплошной кошмар, брат, но теперь он закончился. Проснись, ночь кончилась.
— Ночь — настоящая, а твой день — иллюзия. Я правду сказал Руауну: ты сумасшедший, брат, ты гоняешься за иллюзией и разрушаешь реальность. Однажды я возьму твой Камланн, твоего лорда Артура, твое любимое Братство и разорву их в куски, и вот тогда настанет настоящая ночь!
— Значит, ты сломаешь самое прекрасное, что есть на этом темном Западе. Забудь о Тьме, Медро. Когда-то тебе нравились совсем другие вещи. Я помню. Когда-то ты любил не только власть. Медро, я думал о тебе с тех пор, как покинул острова, снова и снова задавался вопросом, что она с тобой сделала, молился, чтобы ты сумел вырваться на свободу. А ты даже сейчас не можешь проснуться…
— Да проснулся я, проснулся, — сварливо ответил Медро. — И что? Она мертва. Мало ли, что я любил когда-то? Вот тебя любил, например, а теперь ненавижу. — Губы Медро скривились в язвительной усмешке, а глаза заблестели. Свет красиво падал на его волосы. Лорд Гавейн выглядел перед ним бледной тенью. — Но я подумал, что, наверное, стоит посмотреть поближе на твой сладкий сон о свете, брат. Пожалуй, я приму предложение Руауна. Поеду в Камланн, отца навещу.
Лорд Гавейн едва заметно дрогнул, но драгоценный камень в его воротнике уловил это движение и вспыхнул в свете очага. Медро это заметил и рассмеялся.
— Ну да, твой Артур — мой отец. Мать мне сказала. Уже после того, как придурок Агравейн проткнул ее. — Медро сильно ударил ладонью по рукояти своего меча. Наверное, это было больно, но он даже не поморщился. — Агравейн ничего не соображал. Удар у него толком не получился. А потом он и вовсе испугался и убежал. А я только что пришел в себя после твоего проклятого колдовства. Я подошел к ней. Она была еще жива. И она говорила со мной. Она сказала, что всегда любила меня, только меня и больше никого — она сама это сказала, слышишь? — Лорд Гавейн печально покачал головой, словно сомневаясь в словах брата. — Да, да, сама сказала! — выкрикнул Медро. — Но потом она еще сказала: «Если ты любишь меня, исполни наш план. Иди к своему отцу». Я удивился, ведь отец умер! Тут она засмеялась. Ей было очень больно, но она смеялась! — Взгляд Медро впервые оторвался от лица брата и вперился в ночь за окном. — Да, да, она улыбалась той самой улыбкой, которую мы с тобой оба так любили! И которую теперь никто никогда больше не увидит. И она сказала: «Ты зачат в Британии, когда Пендрагоном был Утер. Ступай к моему брату Артуру в Камланн. Ступай к своему отцу». Сначала я не понял, а потом догадался. Прозрел! А потом она умерла. Так и умерла с улыбкой. Потом... потом я обкладывал хижину дровами и поджигал ее, и смотрел, как она горит, пока не сгорела вся. Мама мертва. Ладно. Пойду к отцу. — Он попытался улыбнуться, но получилась только гримаса боли. Плечи содрогались, руки дрожали, но холодный непреклонный взгляд по-прежнему был устремлен на брата.
От всех этих новостей голова у меня шла кругом. По-моему, я заболевал.
— Медро! — Лорд Гавейн поднял руку в жесте беспомощного сострадания.
— Смерть! Смерть вам всем! — неожиданно выкрикнул Медро. Теперь в его голосе остались только ярость и ненависть. — Смерть и разорение на всех вас! Предатели! Вы убиваете, грабите, вы, вы… — он больше не мог говорить и выскочил за дверь, в ночь. Лорд Гавейн так и стоял с поднятой рукой.
