Я выбрался на вершину утеса, отвел налипшие на лоб волосы и, наконец, узрел Агравейна.
— Зачем я понадобился отцу? — Мне было немного не по себе, поскольку отец терпеть не мог ждать, и наверняка уже сердится, поджидая меня в Дун Фионне.
— Не твое дело! — огрызнулся Агравейн. Вид у него был злющий. Похоже, он долго искал меня и теперь опасался, как бы и ему не влетело от отца. — Давай быстро! Ну что ты копаешься?
Я отвязывал пони, а узел, как назло, затянулся.
— Хватит болтать! Солнцем и ветром клянусь, мы и так задержались! Тебе еще надо привести себя в порядок. Не можешь же ты показаться гостю в таком виде!
— У нас гость? — я справился с узлом, но тут снова замер. — Кто он? Бард? Воин? Откуда?
— Из Британии. Понятия не имею, из какого королевства! Отец послал за тобой сразу, как только поговорил с ним. Хорошо еще, что Диуран заметил, что ты поехал на юг, иначе я бы так и искал тебя. Агравейн пнул лошадь и пустил ее галопом к дому.
— Догоняй, трусишка!
Я вскочил на своего пони и отправился следом, игнорируя знакомое оскорбление. Кстати, может быть, он и прав. Наверное, я действительно трус, иначе не стал бы прощать оскорбление. Можно бы, конечно, и подраться… Он, правда, всегда меня побеждал, но зато после драки относился ко мне лучше, чем обычно.
Значит, гость из Британии и срочный вызов... Должно быть, какое-то важное сообщение. У моего отца много шпионов в Британии, ему регулярно докладывают о новостях, но чтобы вот так, прямо заявляться в Дун Фионн, такого не припомню. Видно, произошло нечто действительно важное, например, крупная победа над саксами, или наоборот, поражение, или смерть какого-то важного короля, то есть нечто такое, что отец мог бы использовать для усиления своего влияния на юге. Всего год назад саксов разбил молодой Пендрагон, так что речь, пожалуй, не о военных делах. Значит, кто-то умер, и теперь отец готов заключить сделку с преемником? Значит, в этой сделке есть место и для нас с Агравейном? Я тоже бросил пони в галоп и скоро обогнал Агравейна. Брат, казалось, не заметил этого, лицо его напоминало большую грозовую тучу. Отец всегда строил планы относительно меня, вот только я далеко не всегда оправдывал его надежды. Встречный ветер быстро высушил соль в моих волосах, и копыта пони вторили тяжким ударам прибоя. Я стал вслушиваться в этот ритм. Всё лучше, чем размышлять понапрасну, что ждет меня в крепости. Покончить бы с этой неизвестностью как можно быстрее. А пока хорошо уже то, что Агравейн не спросил меня, чем это я занимался в Ллин-Гвалх.
Мысль о брате заставила меня с тревогой оглянуться. Он уже отстал на добрую сотню шагов и раздраженно понукал лошадь. Кое в чем я все-таки превосходил его: в конной езде и в игре на арфе. Обычно он старался не придавать этому значения, поскольку воин-то из него всяко лучше, чем из меня, ну а я старался лишний раз не напоминать ему о своих умениях. Вот и теперь я незаметно придержал пони, иначе не миновать ссоры из-за какого-нибудь пустяка. Скоро он обогнал меня и поехал рысью. Вот в этом был весь Агравейн: Он должен быть первым, а все остальное неважно. Первым среди мальчишек острова, первым претендентом на трон моего отца. Отец им гордился и никогда подолгу не гневался на него. Я смотрел в спину брата и хотел всего лишь походить на него хоть немного. Мы ехали в Дун Фионн в молчании.
Наша крепость построена из очень легкого белого камня, отсюда и название «Белая крепость». Ее возвели в год рождения Агравейна, за три года до моего собственного рождения, но к этому времени она уже сравнялась известностью со старыми крепостями: Эмхайн Маха в Эрине, или британскими Камланном и Дин Эйдин. Крепость возвели над обрывом, с ее стен открывается прекрасный вид на море. Мощные стены окружает ров. Две надвратные башни, как у старых римских укреплений, стоят на сторонам единственных ворот, обращенных на запад. Крепость задумал и построил мой отец, а ее мощь и слава стали результатом неизменно успешных планов и маневров, политических и военных. Автором замыслов всегда выступала мать, а вот осуществлять их приходилось именно моему отцу, королю Лоту Мак Кормаку из Инсирка, причем претворял он их в жизнь таким образом, что, в конце концов, стал одним из самых могущественных королей в Британии или Ирландии. Мы с Агравейном уже въезжали в ворота, а я все еще терялся в догадках, зачем отец приказал послать за мной.
Оставив лошадей в конюшне, мы поспешили в отцовские покои. Он давным-давно выбрал для себя это небольшое помещение. Сейчас его пронизывал столб солнечного света, наполненный пылинками, падавший через проем для дыма между стеной и кровлей. И мать и отец были здесь. Когда мы вошли, отец поднял голову. Я мог бы поручиться, что наше появление прервало какой-то важный разговор. Мама сидела на кровати, изучая карту, а на столике рядом с ней стоял кубок с заморским вином. Рядом лежал на боку кубок короля. Мать коротко взглянула на нас и вернулась к изучению карты. По лицу отца можно было понять, что он не на шутку разозлен.
Король был невысок, но весь его облик говорил о власти. Копна светлых волос и борода были в беспорядке, казалось, им передалась энергия худощавого тела и пронзительных голубых глаз. Наши предки родом из Ольстера, и говорили, что все потомки божественного Луга Длиннорукого были похожи на своего предка, и мой отец, король Лот не был исключением. [Бог Луг — один из наиболее значительных богов племени Туата Де Дананн (народ богини Дану) в ирландской мифологии.]
Отец смотрел только на меня.
— Где ты был? Тебя искали два часа.
Пока я думал, что ответить, вмешался Агравейн.
— Он на берегу был, устриц собирал или еще что… Я нашел его в часе езды отсюда.
Лот нахмурился.
— Почему тебя не было в крепости? Лучше бы ты упражнялся с копьем. У тебя не очень-то получается.
Как всегда в присутствии отца, слова застряли у меня в горле, и я с несчастным видом уставился в пол.
— Какой из тебя воин?! — Лот фыркнул. — Но все-таки мог бы получить хоть какие навыки, чтобы при случае не опозорить клан. — Он сердито сжал кулаки, вскочил и начал вышагивать по комнате. — Ладно. Об этом потом. Кто-нибудь из вас может мне сказать, зачем я посылал за тобой?
— Думаю, пришли вести из Британии, — быстро ответил Агравейн. — Что там случилось? Саксы кого-то победили? Кому-то из королей нужна твоя помощь?
Моя мать, леди Моргауза, наконец, оторвалась от карты, посмотрела на меня, и легкая улыбка тронула ее губы. Сердце у меня дрогнуло.
— А ты, Гавейн? Ты ничего не хочешь сказать? — Голос у нее был низким, звучным и красивым. А сама она казалась воплощенным совершенством: очень высокая, смуглая, с глазами темнее, чем море в безлунную полночь. Любой человек, взглянувший на нее, невольно затаивал дыхание. Ее взгляд притягивал, как водоворот втягивает воду.
Мать была дочерью Верховного Короля Утера. Замуж за Лота ее выдали в тринадцать лет, и она возненавидела отца за это навязанное решение. А я… я молился на нее, как на богиню.
