Если их не останавливает наступающая ночь, лагерь должен быть рядом. Никаких привалов они не делали, стало быть, рассчитывают скоро прийти.
Звезды только начали зажигаться на небе, когда мы все-таки пришли. Становище оказалось огромным. Наверное, здесь собралось все войско саксов. Располагался лагерь на месте старой еще римской крепости или, скорее, укрепленного военного городка. Саксы заняли некоторые из сохранившихся римских построек, возвели несколько новых домов, а обширная территория вокруг города представляла распаханные засеянные поля. Несмотря на крайнюю усталость, я глазел по сторонам. Мне никогда раньше не приходилось видеть римских укреплений. Форт опоясывал защитный вал, за ним следовал ров, а пространство внутри заполняли дома горожан и шатры ополчения. И вал, и ров поддерживались в хорошем состоянии. Посевная закончилась, и сельчан собрали в отряды ополчения. Это называлось фирд, большой отряд, который король созывал по необходимости из окрестных жителей. Но сколько же их здесь собралось! На стенах стояли часовые. Входы в город охраняли заставы. На одной такой нас остановили и весьма тщательно проверили. Видимо, саксы опасались шпионов.
Моя банда направилась прямиком в тот угол форта, где хранились припасы. Наше прибытие собрало небольшую толпу. Отовсюду звучали вопросы, поздравления с удачным набегом, тут и там слышались хлопки по спинам. Родичи моих конвоиров радовались возвращению воинов. Вульф охотно отвечал на вопросы, потом отыскал взглядом меня и что-то сказал собравшимся. Слово «раб» я уже знал. Но Эдуин повторил его каким-то несерьезным тоном, и многие рассмеялись. Саксы удостоили меня парой пренебрежительных взглядов. Некоторые с удивлением посмотрели на меч, вгляделись и равнодушно отвернулись. Почему-то Каледвэлч их решительно не интересовал. Вскоре толпа рассосалась, и многие вернулись к костру, на котором жарилась овца. В воздухе носились такие ароматы, что я чуть не подавился слюной. Я тоже непроизвольно подался к огню, но Вульф остановил меня.
— Иди-ка займись лошадьми, — приказал он. — Они вон там, в загоне. Позаботься обо всех, а не только о тех, которых мы пригнали.
Я кивнул, хотя больше всего мне хотелось стукнуть его или заплакать. Но ведь потом меня неизбежно изобьют. Так что пришлось сдержаться.
— Да, господин. А чем их кормить?
Вульф указал на кучку сена сомнительного качества и отошел к огню.
Я осмотрел лошадей. Их было восемнадцать, все в плохом состоянии, и потребовалось немало времени, чтобы обиходить всех. Бедные создания, похоже, совсем не видели овса, а вот работой их нагружали нещадно. К тому времени, как я закончил с ними, овцу успели съесть, а саксы сидели, пили медовуху и хвастались напропалую. (Мне незачем было знать язык, чтобы понять, о чем они говорят. Ирландцы, британцы, саксы или бретонцы, хвастаются одинаково. Даже истории о своих подвигах у них одинаковые.) Я бочком подобрался к огню и даже нашел не до конца обглоданную овечью кость. Тут же оказался и бочонок с водой. Только я расположился подремать, как меня заметил Вульф.
— Эй, ты! — завопил он. — С лошадьми закончил?
— Да, господин.
— Лошади, почитай что, дохлые, — лениво протянул один из саксов. У него был такой чудовищный акцент, что я едва разобрал смысл слов.
— Нет, господин. Им просто нужен уход, а иначе они действительно сдохнут, — как можно более уважительно возразил я. — А еще хорошо бы их подковать.
— Чего-чего? — удивился Вульф.
Однако остальные задумчиво покивали, и тема лошадей была забыта, а Вульф вернулся к своему ковшу. Я понял, что о лошадях они почти ничего не знают, и у меня немного отлегло от сердца. Вот интересно, с рабами они так же обращаются?
Я грыз кость и думал, как ускользнуть под покровом ночи, пока саксы пьют. Однако такой возможности не усматривалось. Лагерь хорошо охранялся, и часовые едва ли пропустят раба-бритта, вознамерившегося покинуть лагерь ночью. А даже если мне и удастся проскользнуть, далеко ли я уйду, босой и уставший? «Может быть, завтра, — подумал я. — Раздобуду какую-нибудь обувь и немного передохну…»
— Эй ты! Британец!
Голос принадлежал Эдуину.
— Да, мой господин?
— Ты вроде говорил, что умеешь играть на арфе?
— Говорил, господин.
— Ну, так возьми арфу, вон там, где свалена добыча, и сыграй что-нибудь.
Может, они обращаются с рабами так же, как с лошадьми? Я отложил кость и заковылял к арфе. Саксы, удовлетворившие первый голод, заинтересованно смотрели в мою сторону. Некоторые выжидательно откинулись назад, привалившись спиной к деревьям.
— Какую песню спеть для вас, господин? — спросил я у Вульфа.
— Давай какую-нибудь боевую. Хорошую.
Я пробежался пальцами по струнам, подстроил пару из них и задумался. Наверное, бриттская песня про победы над саксами им не понравится. Петь по-ирландски тоже не стоит. Зачем им знать, откуда я прибыл? Да и об Оркадах они едва ли слышали. Я решил остановиться на песне о танце с мечами (Огонь! Сталь! Дуб, ночь; земля, камень и свет костра...). Им понравилось, они отбивали такт ладонями по бедрам, глаза блестели из-под кустистых бровей. Когда я закончил, мне принесли рог с медовухой.
— Сыграй еще что-нибудь, — произнес голос с сильным акцентом.
— Какого рода, господин? — спросил я, с удовольствием допивая мед.
— Сыграй «Плач по павшим», арфист», — раздался из темноты голос. Человек говорил на британском языке без малейшего акцента.
Саксы как один вскочили.
— Се Циннинг! — крикнул Эдуин.
Мне приходилось раньше слышать этот титул, которым величают самых важных саксов в Британии. Все равно, что «король».
— Кердик! — произнес Вульф и добавил формальное приветствие.
Король западных саксов столь же формально ответил и вошел в свет костра. Позади стоял, видимо, телохранитель.
Кердик оказался невысоким худощавым человеком, даже не особенно похожим на сакса. Жилистый, с рыжими волосами, зеленоглазый, бородатый. Вовсе не красавец. Но с первого взгляда в нем ощущалась внутренняя мощь. Сила сквозила даже в манере носить плащ, причем так, чтобы обязательно видна была пурпурная кайма, положенная вождям. Он с улыбкой махнул рукой моим пленителям, показывая, что можно сесть, и сам уселся у огня, удивительным образом сохраняя властность и простоту одновременно. Наверное, он действительно был великим вождем. Но когда свет костра отразился в его глазах, я вдруг понял, что вот в нем-то как раз давно поселились Тьма и хищный голод, обостривший силы, таланты и способность без колебаний бросать людей, словно копья, в цель. И его спутник оказался вовсе не телохранителем. Вот уж в ком Тьма обосновалась прочно и навсегда. От него исходило ощущение черного незримого огня, выжигающего даже тени вокруг. Этот другой шагнул вперед вслед за Кердиком и прилег тут же, на земле. Очень заметный человек: высокий, светловолосый, с бледно-голубыми глазами, характерными для саксов, на редкость красивый. Думаю, лет ему было за тридцать. А уж разодет так, что королю впору. Он моментально ощутил на себе мой взгляд. На мгновение наши взгляды встретились, и он даже подался вперед, словно высматривая что-то. Я поспешил отвернуться.
