Вульф подобострастно подал вновь прибывшим мед. Кердик отпил из рога и одобрительно поднял брови.
— Прекрасный мед, Вульф Эдмундсон, — сказал он все еще по-британски. — Это из последнего набега? Я же говорил, что в Даунсе умеют варить мед. Может, там и виноград можно выращивать? Ну, бритт, играй, что тебе велели.
— Да, милорд, — прошептал я, не глядя на него. — «Плач по павшим».
Если раньше его глаза равнодушно скользнули по мне, то теперь, когда я заговорил, он пристальней вгляделся в меня. И тут же оглянулся на своего спутника. Тот кивнул и побарабанил пальцами по колену. Кердик нахмурился.
Я подстроил струны. У песни было сложное вступление, но я хорошо его помнил. Эти двое были по-настоящему важными персонами. Кердик, Cyning thara West Seaxa, как сказали бы его люди, а вот кто этот другой? Я же вижу, что это сильный темный маг. Я-то думал, что Кердик не служит Тьме, что он просто использует ее ради своих амбиций, но теперь… Этот другой очень похож на Моргаузу.
Итак, «Плач по павшим». В этой песне больше причитаний, чем подвигов. А ведь сложена-то песня в память погибших от рук саксов, среди которых я сейчас сижу. Я спел эту знаменитую жалобную, медленную, жестокую и гордую песню, которая родилась в память о том времени, когда провинцию на юго-востоке Британии захватили саксы, старую песню, которая называла провинцию еще более древним названием, землей Кантий.
Немало саксов легло
У белых морских утесов,
омытых слезами женщин.
Да только горька наша слава:
Наш вождь уходит в Ифферн,
Так и не познав победы.
Пируют на полях орлы.
Горькая жатва нас ждет.
Они сражались с саксами
И пали в бою.
Соберем их тела,
Наполним колодцы слезами.
Не вернутся воины Кантия.
Кердик внимательно слушал и кивнул, когда я взял последнюю ноту.
— Очень хорошая песня. И спето отменно. Ты — прекрасный арфист.
— Благодарю тебя, Великий Вождь, — сказал я смиренным тоном. Не стоило давать ему повод подозревать во мне кого-то большего, нежели простого раба. Я накинул плащ на плечи, надеясь прикрыть меч.
— Сыграй-ка еще раз, — приказал Кердик.
Король заговорил с Вульфом, приложился к медовухе и больше не обращал на меня внимания. А вот его спутник внимательно следил за мной из-под полуприкрытых век. Глаза его в свете костра казались совсем черными.
Я играл и сам себе удивлялся. Похоже, мое мастерство возросло, наверное, после посещения Острова Блаженных, а скорее, после того как я послушал игру Талиесина. Теперь я сам чувствовал, что музыка оживала под моими пальцами, а такого не всегда добиваются даже истинные барды. Эх, не подумал я сыграть попроще, когда начинал!
Кердик закончил разговор с Вульфом, и поднялся, собираясь уходить. Я уже почти успокоился, когда услышал слова спутника короля:
— Хорошо играешь, британец. — Голос был холодным, говорил он медленно, растягивая слова, и тоном презрительно-насмешливым. — Цена тебе, как арфисту, велика, но все-таки недостаточно велика, чтобы заслужить право носить меч. Это против всех законов. Давай-ка его сюда.
Я с ужасом смотрел на него, хотя чего уж тут ужасаться? Этого следовало ожидать. Но ужас неожиданно сменила волна ярости. Какой-то саксонский колдун будет требовать у меня самое дорогое, что у меня есть! Этот прихвостень Тьмы смеет обращаться со мной, как со скотиной! Да и сам я хорош! Сам ведь назвался рабом, и не подумал отстоять свою честь хотя бы и ценой жизни! Я поднял глаза и прямо встретил взгляд колдуна, рука сама опустилась на рукоять Каледвэлча.
— Я не могу отдать тебе меч.
— Ты что же, бросаешь мне вызов? — все так же растягивая слова, проговорил он. — Интересно! Раб, бросающий вызов королю Берникии?
Ах, так вот он кто! Элдвульф из Берникии, слывший самым жестоким из сакских королей. Я попытался взять себя в руки. Элдвульф требовательно смотрел на меня. Его губы зашевелились, и я узнал непрозвучавшие слова. Меня учила им Моргауза.
— Сожалею, великий лорд, — сказал я тише, чем намеревался. — Меч принадлежит моему господину. Я не могу передать это никому… — Я изо всех сил пытался вернуться в выбранную роль, напоминая себе, что я не воин. — Никому, кроме моего хозяина или его наследника.
Но сакс неожиданно усмехнулся, будто я подтвердил какие-то его мысли. Наверное, я совершил некую ошибку. Теперь он знал, чего требовал от меня, и я почувствовал мгновенный озноб.
— Значит, хранишь верность господину? — все еще с усмешкой сказал Элдвульф. — Ладно. Пусть побудет у тебя, пока не отыщется наследник твоего господина. — Он взглянул на Кердика и что-то сказал на сакском. Кердик удивился и в свою очередь спросил что-то. Элдвульф равнодушно ответил. Кердик подумал немного, повернулся к Вульфу и начал его о чем-то спрашивать. Вульф отвечал довольно многословно, а когда закончил, Кердик повернулся ко мне.
— Вульф говорит, что ты не только арфист, но еще и в лошадях разбираешься. А еще он сказал, что твоего хозяина убили кровники, и ты боишься об этом рассказывать… Вот, думаю, стоит ли покупать тебя, бритт. Кстати, как тебя зовут?
Я не поднимал глаз от арфы. Если меня купит король, то сбежать будет несравненно сложнее. Но, похоже, купить меня намеревался не сам Кердик, а Элдвульф. А у него-то мне уж точно не поздоровится.
— Гвальхмаи, — тихо ответил я. Не соврал ведь.
— Такое имя больше подходит воину, а не рабу, — удивился Кердик.
— Я родился свободным человеком, вождь. А мой хозяин не стал менять мне имя, потому что я к этому привык.
— И ты хранишь верность своему убитому хозяину, но сообщать об убийстве не хочешь… Как долго ты пробыл рабом?
— Три года, вождь. — На мой взгляд, не много, и не мало, в самый раз.
Он внимательно осмотрел меня с головы до ног, и я проклял себя за то, что выдал себя своим поведением. В самом деле, раб не стал бы распевать песни среди врагов. «Сделайся незаметным, — в который раз напомнил я себе. — Пусть им не придет в голову думать о тебе, как о свободном человеке. Любой из этих вождей способен уничтожить тебя в любой момент».
— Ладно. Поет он здорово, — тряхнул головой Кердик, обращаясь к Вульфу. — Куплю его, пожалуй, если сторгуемся.
Элдвульф снова ухмыльнулся и не спускал с меня глаз, пока Кердик торговался с Вульфом и Эдуином. Наверное, они пришли к какому-то соглашению, потому что Кердик снял с правой руки два тяжелых золотых браслета, подумал, и добавил еще один. Очень хорошая цена. Большинство рабов и половины не стоят. Ох, не стал бы Кердик платить такую цену только из-за того, что ему понравилось пение какого-то бритта. Это очевидно.
— Что ж, парень, теперь я твой хозяин, — сказал мне Кердик. — Пошли.
— Иду, господин. Арфу ты тоже купил?
