Мы пошли к мишени и принесли дротики. Я занял позицию, Агравейн меня поправил.
— Давай! — приказал он.
Я посмотрел на дротик в руке, с древком из темных холмов Пиктленда, с наконечником из тусклого железа. Мне показалось вдруг, что он потяжелел.
— Ну, давай же, Гавейн! — нетерпеливо скомандовал Агравейн. — Ты же говоришь, что у тебя стало получаться. Покажи! Или ты опять боишься? И какой ты ястреб после этого? Мать все еще зовет тебя майским ястребом! Этакое красивое воинственное имя. Давай, хочу убедиться, что ты не зря его носишь.
Я метнул дротик. Плохо. Агравейн фыркнул и хлопнул себя по бедру.
— Не получится у тебя до тех пор, пока ты будешь стоять, как фермер за плугом! Ты должен думать о себе, как о воине, если хочешь им стать. Или ты хочешь быть бардом? Друидом? Укротителем лошадей?
— Нет, — с тоской прошептал я. — Агравейн...
— Пари держу, — продолжал он, не обращая внимания на мой лепет, — тебе все еще интересней скакать верхом, чем сражаться! Но это же вздор! Лошади — это лишнее в битве. Настоящие сражения всегда ведут в пешем строю. А лошади — это так, украшение, они годятся лишь на то, чтобы покрасоваться, а в деле бесполезны. Для дела важно уметь точно метнуть копье. Ну-ка, попробуй еще раз!
— Агравейн… — опять начал, собираясь с духом.
— Ну что «Агравейн»? Опять боишься? Прекрати строить из себя идиота!
Да, я чувствовал себя глупо. Я отчаянно сжимал дротик. Я бы метнул его хорошо так, как привык. Но Агравейн был опытнее. Наверное, он прав. Я попробовал встать, как он говорил. «Ничего, — сказал я себе. — Так тоже можно попасть. Надо лишь собраться. Я должен».
Я опять промахнулся.
— Ты думаешь, что делаешь так, как я учу, — Агравейн задумчиво покивал. — Но это ты только так думаешь… Если хочешь быть мужчиной и воином, ты должны слушать меня… — Прекрати! — с яростью заорал я.
Агравейн изумленно замолчал.
— Ты думаешь, что помогаешь мне? Как бы не так!
— Хочешь сказать, что я вру? — тут же набычился брат.
— Да не в этом дело! Не нужна мне твоя помощь! Можешь не считать меня воином, но позволь мне не быть им так, как я считаю нужным! Нечего проедать мне мозги тем, что правильно, а что неправильно! Да не хочу я быть воином! Мама учит меня читать...
— Что она делает? — ошеломленно переспросил Агравейн.
— Чи-тать! — по слогам произнес я. — Она учит меня читать. Мы с ней все лето занимались, пока тебя не было.
— Ты что же, решил стать магом? — Глаза Агравейна сверкали, а его светлые волосы встали дыбом и блестели на солнце.
— При чем здесь магия? — Я сбился. — Просто мне интересно…
Неожиданно он ударил меня, причем так, что я опрокинулся на спину. Лицо брата побагровело.
— Хочешь быть умнее всех! Умнее меня? — В исступлении орал он. — Наша мать Моргауза — ведьма! Это все знают! Воин из тебя никакой, вот ты и решил заделаться колдуном! Будешь нашептывать в темноте вместо того, чтобы биться при свете дня! Вот, оказывается, чего ты хочешь! Хочешь власти, раз уж не можешь добыть ее в бою, решил действовать как трус, предатель или баба! Ты позоришь свой клан!
— Агравейн! Да послушай меня! Я же только…
— Хватит врать! — Он никак не мог успокоиться и хотя бы выслушать меня.
Я вскочил на ноги. На меня накатила слепая ярость, холодная, как лед, как глаза леди Моргаузы.
— Я и не думал тебе врать, — сказал я и с удивлением услышал собственный голос, тихий и холодный, — и я не опозорю свой клан.
— Ах, ты не думал? А что же это еще, как не позор для клана, когда сын короля не может толком метнуть дротик? — Он натужно расхохотался. — Разве это не позор, если ты не можешь убить на охоте даже воробья? Только подумайте! Он хочет скакать на лошади! Он хочет играть на арфе! Это же надо — на арфе! А теперь он еще хочет учиться колдовству! Лишь бы не сражаться, как подобает воину!
— Неправда! — Я тоже кричал.
— Ах, ты все-таки называешь меня лжецом! — закричал Агравейн и снова ударил меня.
Хорошо, что у меня не получилось с дротиками. Если бы получилось, я бы, наверное, схватил сейчас один. Но я набросился на брата с пустыми руками, зато с яростью, которая его удивила. Я стукнул его изо всех сил. Мне было холодно, смертельно холодно, меня залило море тьмы. Я угодил ему прямо по скуле. Он вскрикнул от боли, а я ощутил восторг. Да, я хотел сделать ему больно, хотел причинить боль всем, кто причинил боль мне, кто готов обидеть леди Моргаузу, брата Мордреда, хотел наказать всех врагов, заставлявших меня страдать.
Агравейн отшвырнул меня, и дальше драка пошла как обычно. Он даже не очень возбудился. До меня вдруг дошло, что он громоздил все свои обвинения вовсе не потому, что считал их справедливыми, а просто злился на меня за то, что я хоть в чем-то превзошел его. Искусство чтения едва ли ему далось бы. В какой-то момент я споткнулся и растянулся на траве. Агравейн ударил меня ногой, навалился сверху и потребовал, чтобы я просил пощады.
Я подумал о глазах леди Моргаузы; о брате Медро, вспомнил улыбку отца, представил, как бы он похвалил меня за доблесть, перед моим внутренним взором прошла целая череда воинов в ярких плащах, при оружии, при боевых псах… Я пытался сопротивляться, но только еще сильнее разозлил Агравейна.
— Хоть тебя и назвали ястребом, дерешься ты как баба! Как ведьма! Сдавайся, маленький ублюдок, иначе никакой ты мне не брат...
Силы стремительно покидали меня. Черная волна схлынула и унесла с собой остатки сил. Да, я не воин. Мне не справиться с Агравейном. Действительно, какой я ему брат? Я же не претендую ни на что в нашем клане. По крайней мере, отец и брат должны это понимать… Я расслабился.
— Ну, сдаешься? — спросил Агравейн.
Смотри-ка, а он тоже тяжело дышит! Впрочем, мне было намного хуже. И выбора не оставалось. Если я не сдамся, он и дальше будет колошматить меня, да еще издеваться при этом!
— Ладно. Сдаюсь.
Агравейн поднялся, отряхнулся. На его лице начали проступать два синяка, но в остальном никакого особого ущерба мои удары не причинили. Я перевернулся на живот, встал на четвереньки и уставился на утрамбованную землю тренировочного двора, влажную от зимних дождей. Я вымазался в грязи и в крови.
— Запомни, младший, — нравоучительно произнес Агравейн, — старших надо почитать. Тренируйся. Со временем, может, и научишься метать дротики. Может, и воином станешь. Ладно. Забудем о размолвке. Завтра приду и еще помогу тебе.
Он уходил. Я слышал его шаги — это были шаги уверенного в себе воина, моего старшего брата, будущего короля. Но я вспомнил леди Моргаузу, самую красивую женщину на свете, уверенно державшую судьбу короля Лота в своих тонких белых руках. Вспомнил ненависть к отцу, мелькнувшую в ее глазах. Ненависть. Нет, тьма не оставила меня, она просто свернулась клубком у меня внутри и ждала своего часа. И это тоже была ненависть. Я ведь сын своей матери.
