— Нет, конечно. Стойте слева от меня, вдруг мне придется воспользоваться кнутом. — Гавейн отошел на пару шагов. — Это на тот случай, если Чайка забудет, что делать. — Он как-то по-особому щелкнул языком, лошадь насторожила уши и вопросительно повернула голову к Гвину. Мальчик гордо улыбнулся и повернул лошадь, выводя ее на круг.
— Можно я сюда кольцо положу? — спросил Гвин.
— Клади, куда хочешь, только не торопись, прикинь удобное расстояние.
Гвин кивнул, немножко подумал и повел лошадь по кругу, чтобы найти самое удобное положение для кольца.
— Моя госпожа, — тихо произнес Гавейн, — прошлой ночью… что это было? — его темные глаза были непроницаемы.
— Злая шутка, — собираясь с духом, ответила я.
— Вот и Медро теперь так говорит, — Гавейн отвернулся. — А крепость за ним повторяет. Хотя и неуверенно. Конечно, Медро намекает на что-то более серьезное, только для слушателей это уже очень сложно. Артур выпил кубок и остался невредим, хотя некоторые утверждают, что это чудо, что так оно и должно быть.
— И Медро так говорит?
— Нет, миледи. — Гавейн снова взглянул на меня. — Грифидд говорил. Только мне.
— Грифидд? Мне казалось, что он не сторонник Медро… — Я не знала, что сказать и отвернулась, пытаясь успокоиться. Гвин пошел на второй круг. Кольцо он сжимал в руке, прикидывая, откуда его легче будет поднять.
— Он не сторонник. Он враг Медро. Он сказал, что отравить моего брата было бы благородным, даже героическим поступком. Он поведал мне, что если ваш план именно в этом и заключался, то это был разумный и смелый план, и он жалеет, что он не увенчался успехом. Он ведь заметил пропажу болиголова у себя на полке. Не о чем беспокоиться. Грифидд умеет держать язык за зубами.
Гвин спрыгнул с седла, положил кольцо на землю и снова сел на лошадь. Он повернулся к Гавейну, словно спрашивая его одобрения. Рыцарь кивнул. Мальчишка заставил кобылу идти рысью.
— Не торопись, — крикнул ему Гавейн. — Если поторопишься, или передумаешь в последний момент, даже не пытайся. — Гвин кивнул.
— Почему ты мне это рассказываешь? — шепотом спросила я.
— Моя леди, мне жаль моего брата. Когда-то он походил на Гвина. Мне больно видеть, насколько мать извратила его сущность, как глубоко в нем поселилась ненависть. Если бы я узнал, что один из моих друзей решил отравить его, я бы… это огорчило бы меня. Но понять такой шаг я могу. Возможно, я соглашусь с Грифиддом, что это смело и разумно. Впрочем, я же не король, не могу сказать, как к этому надо относиться.
— Гавейн, — начала я и замолчала, не зная, что сказать. Он продолжал как-то странно смотреть на меня, и я вдруг поняла, что вижу в его глазах сострадание.
— Миледи, я знаю, что вы бы не решились на такой шаг необдуманно, понимаю, что для вас это мучительно, и что намерения ваши чисты. Но теперь, когда это не удалось... Хай! Назад! — крикнул он, потому что Гвин кувырнулся с седла, а кобыла снова пошла рысью. Парень с мрачным видом выпрямился.
— Не получилось, — проговорил он с досадой.
— Знаешь, братец, с первого раза мало у кого получается, — успокоил его Гавейн. — Сам же говорил, даже у Герейнта не вдруг получится. А из тебя, по сравнению с ним, какой наездник? Нечего на меня пялиться. Давай, пробуй еще раз. Миледи, — Гавейн снова понизил голос, — вы знаете, что бы ни случилось, я ваш друг и слуга.
— Брат мой, — наконец набралась я смелости, — лорд Гавейн! Я не стала убийцей вашего брата только благодаря его прозорливости, какой бы природы она не оказалась, да еще быстроте Артура. Один отказался выпить отраву, а другой догадался вылить ее себе в рукав. Но в глубине души я виновата ничуть не меньше, чем если бы мой замысел удался. Да, я хотела убить Медро. Да, мне жаль… Я не заслуживаю ни твоей дружбы, ни твоих услуг, и уж тем более твоего доброго ко мне отношения.
— Миледи, вы заслужили мою любовь много лет назад. С тех пор я ни разу не пожалел, что служу вам. Я понимаю, почему вы хотели его убить. Не мне судить, насколько справедлив был ваш план. Наверное, знай я об этом, постарался бы отговорить вас. Кстати, Медро прекрасно разбирается в ядах, да и колдовские навыки у него развиты неплохо. Умеет он и защищаться от яда. Однако, так или иначе, попытка провалилась, и на вас нет вины. — Он замолчал, глядя как Гвин потянулся к кольцу и опять чуть не свалился с лошади. Парень неправильно рассчитал движение и вернулся в седло с пустыми руками. — Не обращай внимания, братец! — крикнул ему Гавейн. — Пробуй еще раз. Сейчас лошадь идет ровнее. — Он снова понизил голос. — Миледи, не позволяйте себе отчаяния. Особенно теперь, когда всем нужна ваша сила. Даже величайшие из правителей замышляли ужасные вещи, а некоторые даже приводили свои планы в исполнение. Подумайте о римских королях, которыми так восхищается наш лорд Артур... Послушайте, что Артур говорит о них.
— Он ничего не знал, — тихо ответила я. — Я бы ни за что не осмелилась рассказать ему. Я знаю, чем это кончилось бы… для меня в том числе. — Рыцарь продолжал сочувственно смотреть на меня, и мне пришлось продолжить: — Я причинила ему боль. Возможно, он никогда не простит мне этого. Причина более чем основательная. За его спиной я замышляла убийство. Я предала его веру в мою честь. Я опозорила его в его собственных глазах, заставив лгать. Пусть он и сам хотел бы этого, но разница в том, что я сделала, а он не сделал бы никогда.
— Мне не верится, что он вас ненавидит. Первой его мыслью было защитить ваше имя.
— Нет, — устало вздохнула я. Того гляди, на глаза вернутся вчерашние слезы. — Он всего лишь хотел подорвать доверие к Медро и сохранить нас — Камланн, Империю. Не меня. И это правильно.
— Не думаю… ох, молодец, mo chara!» [дружок — ирл. Прим. переводчика.] Гвин, наконец, сумел подхватить кольцо и теперь с победоносным видом держал его над головой. Соскочив с лошади, он с поклоном подал кольцо Гавейну.
— Видели, благородная леди? — с надеждой спросил Гвин.
— Конечно! Отлично сделано, Гвин.
Он просиял, постоял мгновение, будто хотел что-то сказать, но сдержался и смиренным тоном спросил:
— Так я принесу списки?
Он смотрел на меня широко распахнутыми глазами. Рядом стоял Гавейн, придерживая кобылу за узду, и тоже смотрел на меня… точно такими же глазами! Передо мной были две пары совершенно одинаковых темных глаз.
— Нет уж. Сначала отведи лошадь в стойло, — сказала я Гвину, понимая, именно это они и хотели услышать. — Даже я знаю, что это первая забота всадника. А потом принесешь списки ко мне в комнату.
Гавейн мягко улыбнулся, взял мою руку и коснулся ею своего лба, его жест повторил Гвин. Я содрогнулась. Прекрасно, что Гавейн уже все знает, и, тем не менее, остается мне другом, но беда в том, что я не имею права на такие чувства с его стороны. Да и ни с чьей другой тоже. Для этих двоих словно ничего не случилось, я для них оставалась Императрицей. Это дорогого стоило для меня.
