— Хорошо! — говорит он, довольный собой и жизнью. Такая вот жизнерадостность кажется мне просто отвратительной, особенно в свете того, что я лежу, а он — стоит. Надо сделать то, что надо. Я встаю, опираясь на канаты и отдаю кусок мяса обратно Нему. Та молча принимает его.
— Ямада-сан! — склоняюсь я в глубоком поклоне: — прошу прощения за свою дерзость. Пожалуйста позаботьтесь обо мне.
— Никакой дерзости не было, пацан, а Ямада-сан — мой отец — отвечает Кума: — у тебя есть талант и воля к победе, а большего и требовать в наше время трудно. Однако у тебя слабые ноги и голова вперед тела работает, а это плохо. Связки на коленках, особенно на левой… ну и мышцы подкачать. Лет через пять будешь чемпион! С тобой в Круг выйдет паренек, Сомчай, хороший боец и история у него непростая. Так что с завтрашнего дня… нет, погоди. С сегодняшнего дня — тебя будет тренировать Косум. Нему — организуй. — Кума отнимает от лица кусок мяса и задумчиво трогает лицо пальцами: — жду тебя в субботу в Круге, постарайся не разочаровать меня. И Нему. Нему!
— Уже написала — отвечает та: — все будет через час. Приложите мясо обратно пожалуйста, у нас сейчас встреча, нам только синяка не хватало.
— Старый хрыч все равно будет недоволен — ворчит Кума, но мясо к лицу прикладывает. Кивает мне: — ты тоже приложи. Тебя по телевизору показывать будут. Как же — вничью со мной…
— Выиграл — говорит Нему: — технически Кента-кун выиграл этот поединок.
— Это была тренировка! — взревел Кума: — и кто в конце концов лежал на полу?!
— Правила гласили — Кума-сан работает только левой рукой. Нарушение этого правила означает дисквалификацию и как следствие…
— Это ничья!
— Вас побил старшеклассник, Кума-сан.
— Грр… дождешься ты у меня… — Кума поворачивается ко мне и подмигивает тем глазом, который не прикрыт мраморной говядиной: — но мы то знаем…
— У вас через двадцать минут встреча совета акционеров … и возможно посещение психолога. В связи с тем, что вы проиграли в рукопашном бою школьнику. — поправляет очки Нему-сан.
— Ладно. Бывай, пацан. — меня снова хлопают по плечу, усугубляя травму. Кланяюсь в ответ, дожидаюсь, пока за Кумой и Нему закроется дверь и без сил стекаю на покрытие ринга. Вот радость-то. Вот оно счастье — лежать на полу и спокойно дышать, зная что никто тебя не тронет… еще минут пять по крайней мере. Я закрываю глаза и пытаюсь осмыслить все, что только что было. Я выступаю на Медвежьем Круге в субботу. С человеком, чье имя Сомчай. Сомчай — это, мать его Таиланд. Или Сиам, как его называли в моем детстве. Как это возможно и куда смотрит полиция? С точки зрения шоу — конечно круто, респект и уважуха учредителям, они тут просто в яблочко попали, это все будут смотреть, тут у вас только кровищи и не хватало, адреналина и тестостерона… и вот — теперь есть. Круто. Правда как это с «нелегальными» боями соотносится? Не знаю. В любом случае — тайский боксер это вам не на заборе рисовать. Не хухры-мухры, ребята там очень серьезные и готовятся прямо вот сызмальства, у них там два выбора, либо в трансвеститы идти, туристов ублажать телом, либо в тайском боксе пробиваться… есть еще монастырь кажется. Так что мотивация молодых бойцов в Тайланде понятна и очень выразительна. А старых бойцов там практически нет. Изнурительными тренировками и жестокими поединками они ломают свое здоровье и уже к тридцати годам большинство не то что спортивный, а даже здоровый образ жизни вести не могут. И для тайского бойца попасть в Японию например — большая удача. Итого — в субботу меня встретит очень яростный и мотивированный боец. Как здорово. А я ведь документы подписал что претензий к студии в случае вреда здоровью не имею.
Я чувствую какое-то движение рядом, открываю глаза и вижу Сору. Она прислонилась к канатам ринга с той стороны. Она в своем наряде для кендо, черные хакама, из-под которых не видно ее ног, белый кендоги, волосы собраны пучком на голове.
— Ты чего на полу валяешься и с мясом? — спрашивает она меня: — досталось?
Я поворачиваю голову и вижу кусок мяса рядом со мной, он лежит на аккуратно сложенном пакете. Нему постаралась.
Глава 3
Недооценил я устроителей шоу в Японии, недооценил. Перефразируя доброго дедушку Ренина — нет такого преступления, на которое не пошла бы студия ради лишних пунктов в рейтинге популярности телепередач. Ощущение какой-то нереальности происходящего, как будто в фильм попал или в книгу. Вроде «Бегущего человека» или там «Голодных игр». Все на потребу публике и «Аве Цезарь, моритури те салютант». Но как же законы?
— Ямада-сан — уважаемый член общества — объясняет мне Сора, которая присела немного отдохнуть между своими упражнениями: — и у него есть легальный бизнес.
— Это как раз понятно — говорю я: — но как же «Медвежий круг» и все такое? Подпольные бои без правил и прочее…
— Этого я точно не знаю — отвечает Сора: — но вообще-то про Куму и его Круг все знают. Рекламу по телевизору они конечно не дают, но все же… и правда как-то странновато… — она задумывается.
— Парадокс — говорю я: — надо бы у Нобу-сенпая спросить… ты уже закончила?
— Да, я все — Сора распускает волосы, и они обрушиваются на ее плечи тяжелым и блестящим водопадом: — переоденусь и в душ. Если ты не хочешь пару финтов мне показать, авансом?
— Не, я еще после легкого шлепка Кумы не отошел — говорю я: — тут еще должен какой-то Косум прийти и тренировку провести… так что у меня впереди еще сеанс мордобоя. Пожалуй воздержусь. Потом.
— Ну потом, так потом — Сора кладет боккен на оружейную стойку и вдруг спотыкается обо что-то: — ой! Что это такое?
— А… это Нему-сан оставила. К мясу — поясняю я, глядя на синий контейнер-термос.
— Это к тому куску, который ты к щеке прикладывал? — спрашивает Сора и заглядывает в контейнер: — как думаешь, можно?
— Ну… она все мне оставила. Сказала, чтобы кусок к лицу прижимал. — говорю я.
— Тот который ты к лицу прижимал — сам есть будешь — выносит вердикт Сора, смотря внутрь контейнера: — у нас же есть газовая плита на кухне. Рядом с гостиной. Юрико, например, сама себе часто готовит. И по ночам ест тоже, у нее метаболизм просто жуть. Погоди-ка… она зарывается в контейнер: — неужели?! Это же Вагю! Ты… ты прикладывал к лицу Вагю?!
— Э… ну да. Мне так Кума сказал… — отвечаю я, немного смущенный порывом и страстью в голосе Соры.
— Ты… да ты знаешь сколько оно стоит?! Ты знаешь, что у каждой коровы есть свой паспорт и свое имя? Что их массируют руками и играют классическую музыку?!
— Музыку? Серьезно? — на мой взгляд это какой-то оверкил для удовлетворения желания пожарить кусок мяса. Ставить коровам музыку?
— Это кощунство какое-то, прижимать такое … такое вот к твоему лицу! — Сора подхватывает контейнер и прижимает его к груди: — бедные животные, они так старались, а ты раз и на лицо! Отдай! — она забирает у меня уже теплый кусок мяса и кладет его в контейнер: — можешь сходить, там в холодильнике котлеты лежат.
