— Прав был Нобу, ты — чокнутый — говорит Купер: — но мне нравится. Продолжай.
— Давай я лучше покажу? — предлагаю я: — пошли в зал.
— А давай — соглашается Купер и мы выходим из кладовки-кабинета. Зал встречает нас обычным шумом, хеканьем, которое издает Арчи при работе по мешку, звонким шлёпаньем лап по перчаткам и поскрипыванием покрытия под подошвами во время передвижения. И пахнет в зале по-другому, нет этого, висящего в воздухе кисловатого запаха.
— Перчатки? — предлагает Купер: — или все-таки лапы?
— Да не надо — отмахиваюсь я: — просто встанем в стойку — я немного лукавлю, это лучше показывать именно без перчаток, площадь руки, кулака уменьшается, его становится трудней заметить и перехватить, так педагогический эффект будет лучше. Так, сказать, законы шоу-бизнеса.
— Руки в стойку. — говорю я и Купер поднимает свои кулаки, вставая в классическую стойку, только правостороннюю. Он же левша, думаю я.
— Смотри, сейчас я нанесу тебе прямой левой и ты его пропустишь — говорю я. Купер смотрит на меня и немного подбирается. Пропускать он не собирается, у него за плечами школа, знание того, какой именно будет удар — уже дает преимущество.
— Бить буду вот сюда — медленно вытягиваю руку, чтобы не спровоцировать раньше времени, показываю на подбородок. То есть у него теперь не только знание типа и способа удара, но и уровня, направления, цели. В таком случае пропустить удар можно только в одном случае — думает сейчас он. Только если удар будет очень быстрым. Как у Брюса Ли. Удар, который наносится быстрее чем за одну двадцать четвертую секунды — становится невидимым глазу — так думает сейчас Купер, поднимая руку, готовясь отразить удар. Превосходно. Если бы мы были в перчатках, то он мог бы выбрать простую поставку перчатки, а это испортило бы мой показ. А так он выбрал блок. Просто поднял правую руку (левша!) повыше, с тем, чтобы едва заметив движение (плечи, бедра, ноги — любое движение) — резко опустить ее, сбивая удар. И, зная траекторию удара и его цель — он бы обязательно заблокировал его. Вот только удар, который я сейчас покажу так и называется «удар, который проходит». Или финт-удар.
— Готов? — спрашиваю его я. Купер кивает.
— Тогда… хэк! — выбрасываю руку вперед, и он с крайним удивлением видит мой кулак у его подбородка.
— Но… — он моргает. Я улыбаюсь. Финт-удар. Как он наносится? Это так называемый удар с остановкой. Ты наносишь удар как обычно, но где-то ближе к середине или даже к концу удара — приостанавливаешься. Тут срабатывает сразу несколько триггеров. Первый — в боксерском поединке мозг начинает считать опасными только быстро движущиеся объекты и как только рука приостанавливается — перестает за ней следить. Перестает отслеживать ее как опасный предмет. Второй — в случае «заряженного» заранее блока — он срабатывает впустую, рука, опускается, пытаясь блокировать удар. А он — не нанесен. И только потом, с остановкой в долю секунды — удар продолжается. Это довольно сложный навык — остановиться на половине, нет, даже ближе к завершению удара. И если научитлся делать это быстро и без отката назад, а именно — с остановкой, с очень короткой остановкой — то мозг соперника даже не поймет в чем дело и почему он пропускает такие удары. Вот и сейчас — Купер не понял, что произошло.
— Как? — говорит он и мотает головой. Поднимает руки: — давай еще раз!
— Конечно. Хэк! — я даже специально обозначаю удар выкриком и … мой кулак снова у его подбородка.
— Да как так то?! — ревет Купер: — еще раз!
— Ради бога. Хэк!
— Вот… сука. — Купер опускает руки, глядя на мой кулак у его лица: — научишь, а?
— Да запросто. Это и есть финт. Простейший, конечно, но эффективный. Вот смотри — я начинаю объяснять и в какой-то момент понимаю, что больше не слышу хэканья и шлепков ударов о снаряды. В зале — тишина. Оборачиваюсь. Народ столпился у меня за спиной и внимательно слушает. В толпе слушающих, к своему удивлению, вижу Дзинтаро, который стоит вместе со всеми, тоже в спортивной форме и перчатках. И когда успел?
Глава 9
— А ты сюда какими судьбами попал? — очень ласково спрашиваю я у Дзинтаро. Он сидит на скамейке у окна и тяжело дышит. Выносливость у парня, кстати, неплохая, как у всех борцов, а вот с координацией проблемы. Нет, в целом со своим телом он управляется великолепно, вот только бокс для него что-то вроде пятого измерения — умом он понимает, что и как, но тело «плывет». Трудно реакции перепрошивать, он всю жизнь своим дзюдо занимался, а в конфликтах обычно за счет своей массы и силы выезжал — до момента клинча. Как говаривал Олег Тактаров «зачем эти все ваши удары — так же и покалечиться можно, или покалечить кого. А я прилипну к нему как паук, стащу вниз, а уж там разберусь». В конце концов дзюдо и самбо чем-то очень похожи, как говорят патентные эксперты «до степени слияния». В советское время очень продвигалась идея, что «на самом деле самбо — это скорее квинтэссенция древних приемов народов СССР несмотря на то, что Спиридонов был мастером джиу-джитсу, а Ощепков — именно дзюдо. Более того, в самом начала самбо называлось именно как «борьба вольным стилем дзюдо». Однако, так как корни Советской системы самообороны не могут расти из буржуазных Японий всяких там, с вашим анимэ, сакэ и гейшами, да еще и с самураями, которые вообще-то — летели наземь под напором стали и огня — то было принято решение не ассоциировать новую борьбу с дзюдо. Хотя в начале пути это было именно творческое переосмысление дзюдо, впрочем, до сих пор борцы одной школы могут спокойно соревноваться по правилам другой — такие они похожие.
— Да я… случайно сюда попал — отвечает Дзинтаро, отводя взгляд: — мимо шел и увидел. Дай, думаю, зайду…
— Ага — киваю я. Врать Дзинтаро не умеет, он бы еще покраснел малость и подозрения в том, что он за мной следит — переросли бы в уверенность. Впрочем у него рожа и так красная, Отоши пока его на ринге проверял — помял бедолагу немного. Так что с достоверностью определить, краснеет ли наш школьный хулиган, встречаясь со мной взглядом или нет — не удается. А ну как опасения мамы имеют под собой основания? Не, такой хоккей нам не нужен. Ну, а вот если у парня здоровый интерес к боксу — то мы этот одобряем. Тогда у меня хороший день, вернее — завершение дня. Обожаю, когда люди над собой растут, это меня вдохновляет. Так что тот факт, что он знал куда я хожу и все же пришел сюда же — говорит о многом. Например, о том, что ради знаний и умений наш Дзинта-кун в состоянии через свою гордость переступить и снова с самого низа начинать. Tabula Rasa, так сказать. Я хмыкаю.
— Чего? — подозрительно хмурится Дзинтаро: — я правду говорю!
— Да я ничего такого и не подумал — в свою очередь отрицаю я: — случайно так случайно. Значит вместе будем заниматься. А как же твое дзюдо?
— Так я и не хожу туда уже год почти — отвечает тот: — у меня травма была. Спина…
— Аа… — тяну я сочувственно.
— Это твой знакомый, что ли? — спрашивает Отоши, садясь рядом: — слушай, а давай в субботу в караоке махнем? Поговоришь с ней?
