— Нет, в целом все хорошо — говорю я: — вот только вот тут в главе «обязательства сторон», а именно вот этот пункт, видите — прописана обязанность заниматься в течении четырех часов с репетиторами… в выбранной мною сфере культуры и искусства…
— Да, у нас лучшие репетиторы по пению и танцам и … — начинает было Ян Ли, но я перебиваю ее.
— Извините, что прерываю, но я хотел уточнить — а вот, например когда на поющих чашах люди играют — это искусство и культура? Ну, наливают бокалы водой и пальцами по ним водят?
— Э… да, конечно. — кивает Ян Ли: — все, что может являться элементом шоу — является таковым. Никто не будет заставлять тебя заниматься тем, что тебе не по душе. Например, если ты любишь ирландский танец, никто не будет нанимать репетитора по бальным. Это уже твой выбор — что именно ты представишь на суд публике. Но выбирать надо мудро, иначе пропадешь на голосовании. Это уже тебе выгодно уметь все.
— Если это так, то я хотел бы такое определение прописать в договоре. — отвечаю я: — чтобы не было … недоразумений. Мало ли, вдруг я захочу жонглировать бензопилами, а это у нас ни к культуре ни к искусству не относится, но как элемент шоу может быть засчитан.
— Хм. — задумывается эффективный менеджер Ян Ли: — что же… имеет смысл. Я могу внести подобного рода изменения в текст контракта. Без проблем. Еще какие-нибудь замечания?
— У вас тут место для подписи опекуна или одного из родителей — это значит, что подписывать необходимо в их присутствии и с документами, удостоверяющими личность? — уточняю я. Отборочное шоу стартует уже на днях, а мне еще нужно маму в студию привести, найти время в ее напряженном графике по уничтожению французского вина и камамбера. Как иначе — я ж несовершеннолетний и лишь частично дееспособный. То есть я вполне могу принимать решения по мелким бытовым покупкам и выбирать учебное заведение, а также когда и с кем вступать в половую связь (возраст согласия тут низкий) а вот крупная покупка, вроде недвижимости или автомобиля, решение о переезде в другой город или ответственность за ущерб, нанесенный городской собственности — это все опекуны.
— Не — машет рукой Ян Ли: — просто пусть кто-нибудь один подпишет дома. Потом принесешь.
Я задумываюсь. Потом киваю — понял. Если я, к примеру сам изображу подпись под контрактом, это сделает его недействительным, верно? Верно. Но выгоды тут для меня нет — по местным законам за то, что я подделал такую подпись, ответственность все равно ляжет на опекунов, то есть на родителей. Классно, да? На самом деле родители могут и не одобрить желание отпрыска или юной барышни участвовать в этом сомнительном шоу, так сказать, подрезав крылья на взлете. Что делает шоу скучным. Потому студия просто дает клочок бумаги, дескать пусть мама и папа подпишут там у тебя дома, а то, что подписи сама юная барышня подделала — ничего страшного. Потому как если в суд с такой бумажкой пойдут, то тут, как говорят шахматисты — возникнет «вилка» — либо исполнять договор и признавать, что он действителен, либо утверждать, что несовершеннолетний подделал подписи, что является преступлением и так как сам несовершеннолетний не может нести ответственность — то несут его опекуны. Так что чудесный выбор между уголовной и гражданской ответственностью. Тут, кстати имеют нехорошую тенденцию долги членов семьи взыскивать с остальных членов семьи. Это прямо-таки завязка половины всех дорам и хентаев — бедная девочка, которая вынуждена расплачиваться за папашу-игрока.
На самом деле сомневаюсь, что это в суде прокатит, но уверен, что никто из обывателей и связываться не желает — тут простор для невнятных намеков и расплывчатых обещаний что привлекут. Проверять никто не хочет, а если и были такие процессы — то студия замяла все на этапе переговоров.
— Хорошо. — говорю я и беру договор в руки: — тогда мы посмотрим его дома и вернемся… скажем в субботу.
— Нет, так не годится — качает головой эффективный менеджер: — у нас шоу начинается в субботу, а заехать на студию-дом вы должны уже завтра. Потому прошу вас определиться до завтра. И если примете решение подписать договор — с вашими изменениями, — то прошу прибыть сразу с личными вещами. Вот. — она кладет на стол буклет на котором написано «Вы — участник шоу «Токийский айдол»! Что делать?!».
— И действительно — бормочу я: — что делать-то?
Глава 13
Неожиданный поворот — папа дома. Вечером. Но атмосферы праздника и всеобщего ликования вокруг своего кумира сегодня в доме почему-то нет. Отец молча сидит перед телевизором, на обычном мамином месте и смотрит в большой экран. На экране худощавый японец тараторит что-то на брокерском языке — последние новости Токийской биржи о быках и медведях. Сейчас по стране медвежий тренд, акции падают, финансовый кризис, где-то опять что-то взорвалось, кто-то захватил заложников, а кто-то угнал самолет, где-то к власти пришел тиран, а медицинская страховка в очередной раз подорожала, в результате все летит в тартарары и из окон столичных небоскребов уже выкинулось с пяток финансовых аналитиков и брокеров, поставивших не на ту лошадку. Колебания рынка вообще штука не для слабонервных а уж в стране восходящего солнца, где традиционно относятся ко всему серьезней в десятки раз, любое изменение тренда приводит к тому, что где-то бросается на рельсы или из окна офиса какой-нибудь очередной бедолага.
Мама — суетится на кухне, необычно серьезная и трезвая. Готовится ужин. Пахнет вкусно, а прочего мне знать не дано, на попытку сунуть нос в готовку — был одернут и послан мыть руки и вообще не отсвечивать, пока все не готово. Поднимаюсь наверх и на лестнице сталкиваюсь с Хинатой, она сидит на ступеньках, нахохлившись как птица и следит за происходящим внизу. Сажусь рядом. Она удостаивает меня быстрым взглядом и чуть-чуть двигается в сторону, освобождая место.
— Что происходит? — спрашиваю я у нее. Она вздыхает. Необычностей сегодня вечером хватает, а Хината не тот человек, чтобы пребывать в неведении. Уж она-то чует куда ветер дует заранее, схватывая направления на лету.
— Ничего не происходит — отвечает сестренка и ерзает на ступеньке: — не знаю я что происходит.
— Вот как… — говорю я, решив не указывать на очевидное логическое несоответствие в ее ответе, не до того сейчас: — а что известно?
— Пришла полчаса назад. Папа был дома. Атмосфера угнетающая. Как в ужастиках. Мама пошла в магазин и купила продуктов, сейчас готовит. — Хината поворачивает голову ко мне и встречается со мной взглядом: — в сумке по возвращении не было вина. Сперва думала что они разводиться решили…
— Да ну… — говорю я и перевожу взгляд вниз, в гостиную. Отец смотрит новости Токийской биржи, мама хлопочет на кухне. Обычный вечер обычной семьи. Таких вечеров в нашей семье никогда не было.
— А потом папа маму за попу схватил, как он всегда делает, когда думает, что я не вижу — поясняет Хината: — значит разводиться не будут. Если разводиться хотят — так за попу не хватают.
— Будем мыслить логически — говорю я: — у всего на свете может быть рациональное и логичное объяснение. Для начала — что именно могло послужить причиной такого вот поведения наших родителей?
