Все произошло очень быстро. Над головой возникли яркие пурпурные кляксы. Эти пятна быстро расплывались, стирая уютные, ставшие привычными за последние дни тона. За минуту щит разгорелся тревожным лиловым светом и почти обжигал глаза. Свет принес с собой назойливое гудение — басовые ноты органа под руками полоумного божка.
— Держится, — прошептала она.
— Что?
— Держится!
— Да. — Он поцеловал ее в лоб. — А теперь тебе пора уходить.
— Нет. Идем со мной.
— Я буду пустым местом. Я там не нужен.
— Неправда.
— Мы уже поговорили. Поспорили. Мы искупались во всех страхах. И хватит. Ты уходишь, чтобы помочь нам единственным возможным для тебя способом. А я буду в меру сил поддерживать порядок, чтобы город был цел, когда вы нас спасете.
— Ненавижу их!
— Хорошо. А теперь сюда.
Они уже подвязали присланный Луи двадцатисантиметровый портал. Теперь посреди гостиной ее ждала двухметровая дверь, открывающаяся в типичный кабинет корпорации — без окон, без особых примет.
— Мы будем каждый день разговаривать, — сказала она. — И не по одному разу.
— Будем.
Она не хотела выпускать его руку, так что ему пришлось легонько подтолкнуть ее в портал. Один шаг до безопасности, до хабитата в сорока световых годах отсюда.
— Иди.
Она коротко кивнула и отвернулась, чтобы он не увидел новых слез. И шагнула в портал.
Горацио проводил глазами преданно громыхавшую за ней ап–багажку. Гвендолин было сделала движение: обернуться, махнуть рукой… но большой портал уже вернулся в неактивное состояние, стал плоским прямоугольником с намеком на муаровые переливы в несуществующей поверхности.
Через тридцать секунд активировался механизм подвязчика, алюминиевые крепления и электроморфические мускулы гладко, как на подшипниках, провернулись и скользнули на место. Большая дверь плашмя ушла в узкий прямоугольник, потом развернулась в квадрат, который, в свою очередь, скрылся в первом, двадцатисантиметровом портале.
На линзы ему выплеснулась иконка Луи.
— Ты еще с нами, пап?
— Конечно. Она благополучно прошла?
— Уже на Нашуа.
— Ты за ней присматривай, понял? Она и вполовину не такая крепкая, как притворяется.
— Нет, пап, она вдвое крепче.
— Скоро увидимся, сын.
— Ты можешь пройти в любой момент. Ты ведь знаешь, да?
— Знаю. Спасибо.
Он уложил двадцатисантиметровый портал в чемоданчик и вышел из пентхауса. Сейчас эта часть Лондона была пустынной; люди забились в дома, смотрели по новостям осаду своей планеты. И он, надвинув солнечные очки от жуткого сияния щита, пошел на восток по Челсинской набережной до старого доброго моста Альберта. На полпути он облокотился на перила. Без речной воды набережная казалась непривычно высокой. От гладкой полосы шоколадной грязи внизу несло запахом сточной канавы и тухлой рыбы. У берегов грязь уже подсыхала, а прямо под ним посередине русла блестела полоса густой жижи.
Кто–то шел по затвердевшему илу — парнишка в зеленой парке оставлял за собой четкий след, тянувшийся к мосту Баттерси и за него. Горацио задумался, издалека ли он идет по реке — и зачем.
Парнишка замер, поднял голову. Зеркальная защитная полоска скрывала от Горацио его лицо. Они несколько секунд смотрели друг на друга, потом Горацио коротко кивнул, разделив с ним странность этого дня, и зашагал дальше к Бермондси.
Станция Круз
июля 2204 года
Тело Джад Арчолл лежало на операционном столе в строгом медотсеке станции Круз. Алик не без отвращения разглядывал его и сквозь искривленную стеклянную перегородку. Травм хватало: порезы, кровь, ожоги — неприятное зрелище. Но он достаточно насмотрелся в ночных приемных скорой помощи, чтобы понимать, что все это большей частью поверхностные повреждения.
Джессика с Соко в канареечных костюмах биологической защиты склонялись над головой женщины. Мелкими рывками шевелились свисающие с потолка манипуляторы — точь–в–точь паучьи лапки. Когда Соко отодвинулся в сторону, Алику стало лучше видно. И пришлось покрепче сжать зубы. Рука робота держала удаленный скальп в полуметре над столом.
— Черти адовы, — пробормотал Каллум. — Как будто человека собрали из заменяемых модулей, чтоб его можно было починить на манер дрона.
— Неплохое сравнение, — заметил Юрий. — В нас самих порядочно заменяемых деталей, а?
Он пожал Каллуму плечо.
Алик с удовольствием отметил, что старик–шотландец сдержал первый порыв отшатнуться.
— Может, это полезные приставки? — продолжал Юрий.
— Как дела? — спросил Каллум, не слушая подначек.
— Заканчиваем, — ответила им Джессика.
Алик оглянулся на Кандару. Та, в отличие от бедолаги Каллума, как будто смотрела на тело без малейшей брезгливости. Ему даже показалось, что она наблюдает за отвратительной операцией так, будто не прочь завершить начатую в Лондоне схватку, причем желательно — голыми руками.
Один из манипуляторов опустил полусферическую сетку, тугим ночным колпаком надвинув ее на обнаженный мозг оликса. Двое неан в ожидании известий об агенте оликсов смастерили ее на инициаторе Джессики.
Наводка на Джад стала у них первым прорывом после возвращения с Нкаи. Однако Джессика уверяла, что они готовы, дайте им только тело, живое…
— Есть контакт, — сказала Джессика.
Манипулятор, установив сетку на место, отодвинулся.
— Стабилен, — подтвердил Соко. — Идет связывание микроволокон.
Хирургический манипулятор передвинулся вдоль тела Джад и принялся подсоединять трубки к портам на ее шее и конечностях. В трубки потекла прозрачная, густая как сироп жидкость.
— Это зачем? — поинтересовался Алик.
— Внутривенное питание, — объяснила Джессика. — Тело нам нужно живым. Хотя бы на время.
Каллум, нахмурившись, подался вперед.
— На время? Я считал, задумана долгосрочная стратегическая операция.
— Так и есть, — сказала Джессика. — Как только убедимся, что тело поддерживает запутанность с другими элементами квинты, установим более надежные средства жизнеобеспечения.
— Например? — спросил Алик.
— Прежде всего выращенные в моем инициаторе органы оликса будут снабжать мозг необходимыми питательными веществами и кислородом.
— В смысле вы превратите ее в кокон?
— Да.
— Это мне нравится.
— А что с телом Джад Арчолл? — спросил Каллум.
Алик сквозь тонированный щиток шлема разглядел, как Джессика повернула голову, окинув взглядом каждого из них.
