— Сколько первой торпеде остается до астероида? — спросил Каллум.
— До Кайли девять часов, — показал Син.
Кайли на экране сверкал ярким изумрудом. Маленький небесный камень, двигаясь по орбите чуть уже орбиты Нептуна, располагался сейчас по ту сторону Солнца и оказывался таким образом ближайшим к «Спасению жизни». Аполлон подбросил информацию. Три с половиной километра по большой оси, орбита малой эксцентричности, с 2196 года принадлежит китайской национальной корпорации «Солнечная энергия», располагает шестью МГД-камерами.
— Обслуживающий персонал еще на месте? — спросил Каллум.
— Мы в течение двух часов их эвакуируем. Собственно, пока мы только этим и заняты. — Син обвел рукой зал управления. — Мне приходится думать о безопасности множества людей.
— Хорошо. Пока они еще там, я хотел бы окружить Кайли спутниками наблюдения. Оборона Альфа их вам предоставит.
— Это можно. Осмелюсь спросить: зачем?
— Я хочу точно знать, каким образом они атакуют. По моим сведениям, каждая торпеда вооружена множеством боеголовок с ядерным зарядом или антиматерией. Мне нужно подтверждение и подробности.
— Конечно. Я немедленно распоряжусь.
— А какой из астероидов окажется под ударом через пару часов после Кайли?
— Янат. Он у нас один из самых малых, менее километра в поперечнике.
— Мне нужно туда.
— Что вы собираетесь делать?
— Попробую превратить астероид в ниндзя.
— Простите?
— Это я в детстве пересмотрел гонконгских интерактивок. Эти астероиды — на самом деле оружие. Просто оликсы этого еще не поняли.
И снова Каллум перенесся во времена отдела детоксикации, когда наблюдал через дисплей за развитием катастрофы. Начальство обливалось потом и тянуло время, а он собирал свою группу, оценивал ситуацию, прикидывал, какое понадобится снаряжение, намечал методы и рассчитывал риски.
Возбуждение подхватывало его и несло, заставляя забыть обо всем на свете.
Пять порталов — пять шагов, и он уже плывет по короткой трубе, связывающей Янат с повисшими в невесомости командными модулями. Старенькое жизнеобеспечение крохотной станции не справлялось с запахом тел двух постоянных дежурных, стены были скользкими от конденсата, местами покрылись инеем, вокруг закопченных вентиляционных отверстий подсыхали. Типичная коммерческая станция в глубоком космосе — изначально на них тратятся большие деньги, и позолоты не жалеют, но на уход за переусложенным оборудованием не хватает рук, поэтому через десятилетие–другое сохраняются только самые необходимые функции. А уж эстетическим излишествам здесь вовсе нет места.
То же самое можно было сказать о дежурном Фан Юне. Он выплыл навстречу Каллуму из главного модуля — усталый немолодой мужчина в заношенном сером комбинезоне.
— Это что, все правда? — взволнованно заговорил он. — Вторжение оликсов, торпеды…
— Да, — сказал Каллум.
— Хао… я надеялся, что нарк негодный попался.
— Нет. Извини, друг, это по–настоящему.
— Ладно. Так что вам надо? Мне приказано оказывать вам всемерное содействие под угрозой застрять на Янате до подхода торпед.
— Давайте не будем драматизировать. Где центр управления МГД-камерами?
Фан Юн захлопал глазами.
— Такого не существует. У меня в каморке десять экранов с приличным разрешением, наружные датчики дают неплохой обзор, помогают следить за ремонтными ботами. В остальном… управляющий Ген 7 Тьюринг поставляет альтэго данные в реальном времени.
— Каморка подойдет.
Элдлунд осталось ждать в кают–компании модуля. В каморку даже при невесомости только–только втиснулись двое.
В конечном счете вышло не так уж похоже на старые времена. Не пришлось, ворча и покряхтывая, волочь на себе тяжелое оборудование. Недоставало плеча товарища, добродушной брани и дружной работы над воплощением его решения в жизнь. Здесь все делали программы: требовалось только подредактировать предохранители и защиты Ген 7 Тьюринга — а на этом и Элдлунд, и Фан Юн собаку съели. С самого начала проекта солнечных колодцев первым приоритетом считалась надежность. Каллум знал, чего хочет от системы камер, но вот его искусство программиста устарело на десятилетия. Он и не заметил, как разделил участь старцев: обдумывать стратегию и приводить ее в исполнение чужими руками — таких они в пабе после работы справедливо распекали на все лады. «Когда я до такого докатился?»
На модификацию протоколов контроля ушло несколько часов. Импровизация позволяет многое, но они, что ни говори, имели дело с плазмой солнечной короны. Тут нельзя просто отключить предохранители и надеяться, что все пройдет гладко. Наконец он разыскал в архиве Аполлона древние программы интерактивок, и альтэго ввел их в Ген 7 Тьюринг астероида. В качестве окончательного решения игровые приложения не годились, но позволяли проверить суть идеи и внушали ему теплое радостное чувство.
Закрепившись подошвами на ковре–липучке, выстилавшем почти все поверхности станции, Каллум прикрыл глаза. Аполлон подкидывал графические данные с избранной для опыта МГД-камеры. Подлинная картина плазменного потока ничего бы ему не дала — человеческий глаз не в силах был уловить флуктуации потока.
— Передаю управление, — сказал Фан Юн. В его тоне ясно слышалось: «Сам не верю, что решился на такое».
Каллум усмехнулся, сердце забилось сильнее. Он опять занимался тем, что лучше всего умел: спасал мир. Перед глазами загорались иконки: подключались новые каналы управления. Он вообразил, что снова играет в старую игру. Одинокий воин замер в дыму на поле биты, из тумана ему грозят шрайки и демоны. Из запястий вырастают черные самурайские мечи, и он мастерскими ударами снимает врага за врагом.
За хлипкими стенами станции рвущаяся из горловины камеры релятивистская струя расчлененных атомов отклонилась в сторону — так, как надо, точно следуя движению меча. «Руби и жги, дружище! — ухмылялся Каллум, грудами укладывая мертвецов. — Вот так!»
Акита
июня 2204 года
Кандара много чего могла бы сказать о соблюдении протокола, но придержала язык. Не настолько уж она не доверяла двум неанам. Потому она молча смотрела, как дроны первыми проскакивают во входную дверь — шесть по воздуху, пять тяжеловооруженных катят по полу. Только после того, как они проверили территорию, капитан Трал кивнуло, разрешая Джессике войти.
Они собрались в доме Джессики. В Ортонии — милом прибрежном городке, притулившемся между рукавами речной дельты. Домики в каталонском стиле возвышались над безупречно ухоженными лужайками в окружении густых деревьев. Берег внизу лениво лизали волны прибоя, а за невысоким гребнем слышался рев океанских валов, накатывающих на широкий пляж залива Фауи.
Кандара вошла в дом вслед за упакованными в броню военными. Здесь, как и в виденных ею десять лет назад утопийских домах, декор напоминал чистые линии нордической минималистики: каменные полы, плавно изогнутые белые стены, светлая сосновая мебель с мягкими подушками. Обнаружился даже круглый висячий камин между высокими стеклянными дверями главной гостиной.
