— А вот тут я бы поспорил. Совсем не плохой способ умереть, вылететь в космос в облачке деревьев. В единстве с природой.
— А бабочки там будут? Я люблю бабочек.
— Слушай, если тебе нужны бабочки, пусть будут бабочки. Я не против.
— Спасибо, парень. Ты лучший. Как говорит Ларс: мы друзья, но мы еще и как братья.
— Помню.
— Настоящие братья, по крови. Семья.
Щит Страмлэнда раскололся, как раскалывается твердая материя. Осколки, на глазах остывая и темнея, разлетелись во все стороны. Два узких корабля Избавления скользнули к обнаженному хабитату. Описав элегантную дугу, они причалили к осевым докам.
— О, это нехорошо, — решил Олли. — Мне уже не хочется эмигрировать на хабитат.
— Так же они обойдутся со всеми хабитатами в системе, — сказал Аднан. — А потом высадятся на них.
— Придется уходить подальше, на какой–нибудь из обжитых миров.
— Джад это устроит.
— Ага. Только вот какой счет она нам выставит?
— Ты же слышал — расплатимся лекарствами.
— Да, только как будем их добывать? — задумался Олли. — В прошлый раз довольно неудачно вышло.
— Все равно мы в выигрыше.
— Это ты так считаешь?
— Либо мы погибнем в рейде — тогда уже все равно, ни полиция, ни оликсы до нас мертвых не доберутся. Либо все пройдет гладко, и Джад добудет нам новые личности.
— Не слишком радостный выбор.
— Быстро и без мучений, а? На мой взгляд, это победа.
— Наверное. — Олли виновато покосился на дверь гостиной. — Только ты же слышал Джад. С новыми личностями нам круто придется.
— Справимся, мы и сами крутые.
Олли придвинулся к нему, сбив подушки волнами.
— Мы справимся. — Он понизил голос. — У нас мозгов хватит. И у Тронда тоже.
— Тронд чудовище какое–то. Я и не подозревал, какой он в душе гребаный псих–извращенец.
— Все равно, с новой личиной он освоится. А вот как Ларс?
— Ох, бля! О нем я не подумал.
— Я хочу сказать, я его люблю и все такое. Но, боже мой!
— Я его тоже люблю.
— Чтобы как следует акклиматизироваться с новым лицом, нужны месяцы… если не годы — так Джад говорит. И нужна настоящая дисциплина. Сомневаюсь я…
— Да, но что мы можем сделать?
— Он, если попадется, и остальных завалит. Ларс никакого допроса не выдержит. Особисты узнают, где мы и кто все это устроил. Нас найдут. — Олли зашарил по карманам в поисках новой таблетки. В голове плавали мысли, холодные и темные. Кайф от капельки зеро–нарка их бы выжег.
— И что нам делать? — спросил Аднан. Таким голосом говорят пьяные, изображая трезвость — напрягают все силы, да без толку.
— Не знаю. А ты как думаешь?
— И я не знаю. Нельзя же, знаешь ли, от него избавиться.
— Нет. Правильно, этого нельзя.
— Хорошо. Я и не предлагаю.
— Ну, и я тоже.
— Хотя ему бы нужен врач.
— Да, вижу.
— А сюда врача не приведешь.
— Нет. Никак. Хотя… — Олли втянул щеки, пососал. — Наверное, мы сможем добыть ему врача, как бы потом.
— Потом?
— После следующего дела. Когда нам заплатят.
— В смысле?
— На дело он, думаю, с нами не пойдет, не в той форме.
— Это да. Слушай, подумавши, может, ты и прав.
— Да и в прошлый раз он налажал.
— Да. Из–за него мы здесь и оказались, иначе бы и такого разговора не было, да?
— Да и для него так будет лучше.
— Точно, да и неохота мне попадаться в руки полиции. Тем более особого отдела.
— А мне еще надо бабушку с Биком вытащить. С Загреуса не вытащишь.
— И из корабля оликсов тоже.
— Черт, и правда.
Они переглянулись. Понимающе.
— Привет, ребята, — непослушными губами выговорил стоящий в дверях Ларс.
Если бы не кипевший в крови зеро–нарк, Олли бы заорал с перепугу.
— Ларс! Ты чего встал?
Он был страшно рад, что не выпалил с ходу: «Давно ты тут стоишь?»
— Я здорово голодный, — простонал Ларс.
— Принесу тебе сэндвич с беконом, — вызвался Олли.
— Нет, принесу я, — вмешался Аднан. — А то ты снова порежешься, Олли. Нечего тут заливать дом кровью.
Олли уронил челюсть, когда Аднан, протискиваясь мимо него, многозначительно подмигнул.
— Эй, вы двое… — начал Ларс.
— Что?.. — Олли осекся, услышав, как виновато звучит его голос. Аднан замер на полушаге.
Ларс разразился обычным своим лающим хохотом.
— По–моему, я обоссался.
Нью-Йорк
июня 2204 года
В последний раз Юрий поспал в вездеходе, катившем по пустынному ландшафту Нкаи, — а с тех пор прошло четверо суток. В оперативном центре он поддерживал в себе бодрость и внимание с помощью агнофета. Принимать его подолгу Юрий не любил — накапливались побочные эффекты, довольно жесткие. Борис уже шесть часов предупреждал о повышении кровяного давления, но Юрий игнорировал и его, и все прочие неприятные симптомы, которыми грозил нарк, — лишь бы сосредоточиться на работе. Все остальное не имело значения. Его отдел спасал мир. Мир об этом, вероятно, не узнает и уж точно не скажет спасибо. Но его и это не волновало. Лишь бы. сделать дело.
И он вместе с Энн Гролль и ее группой манипулировал доступами, выстраивал приоритеты, закрывал, невзирая на вой гражданских властей, сеть за сетью, уполномочивал военизированные группы на ударные операции по всему земному шару и за его пределами. Луи взял на себя организацию массовой эвакуации с хабитатов Сол, разгоняя их население по терраформированным планетам до подхода кораблей Избавления. В хабах люди охотно сотрудничали с персоналом «Связи». Труднее было со спасением привязанных к хабитатам промышленных модулей и оборудования. Некоторые технические сотрудники, назначенные на эту работу, сбежали с рабочих мест — особенно после Страмлэнда, с которого до отказа щита и абордажа оликсов успели вывести только восемьдесят процентов населения. Поэтому Луи приходилось в сотрудничестве с Ген 8 Тьюрингами службы безопасности уничтожать покинутые промышленные мощности, чтобы не сдать их оликсам. Не то чтобы кто–то верил, будто оликсы в них нуждаются, но сейчас даже булавочный укол шел в счет. Пока что Луи, к досаде Юрия, едва добился шестидесятитрехпроцентной успешности операций. Промышленные станции, если отключить цифровую защиту, были, в сущности, хлипкими сооружениями. Оликсы показали себя умелыми программистами и, захватив хабитат, немедленно перехватывали управление всей его сетью.
