«И дедушки», — невесело добавила она про себя. Эта мысль не утешала. Впрочем, Энсли Третий сделает все возможное.
Горацио, пожав губы, оглядывался по сторонам — хоть ваяй с него статую ученого мыслителя. Она велела Теано поймать его в кадр и сохранить. И улыбнулась про себя.
— Нам сюда, — сказал он.
Гвендолин, взглянув, куда он указывал, нахмурилась.
— В кафе?
— Да. Сама подумай. У них должна быть полная кладовая ингредиентов для пищевого принтера.
— А, верно.
Она выбранила себя, что сразу не сообразила.
Кафе «Бьянки» было семейным предприятием, соблазнявшим посетителей органическим кофе и свежей выпечкой. Их бурно приветствовал весело улыбавшийся за прилавком итальянец лет пятидесяти. На полке за его спиной выстроились банки с зерновым кофе пятидесяти сортов.
Горацио заказал на всех «Гватемальский атитлан» с шоколадной крошкой и миндальный торт. Гвендолин с восхищением отметила, как героически он подавил возглас: «Сколько–сколько?» при виде цены, и достала свой крипжетон. Крина добилась, чтобы они заняли уличный столик.
— Обеспечит нам обзор и свободный отход, мэм.
Гвендолин кивнула, постаравшись не поморщиться. После проповеди Горацио это «мэм» каждый раз резало ей ухо. Потому что он прав.
Озабоченная молоденькая официантка принесла кофе с пирожными и поспешно скрылась за дверью. Горацио задержался у прилавка — беседовал с хозяином. Оба смеялись.
— Обольститель! — вздохнула Гвендолин. Она льстила себе мыслью, что сумеет с кем угодно найти общий язык, но в душе понимала, что перед ней бы этот человек замкнулся. «Я умею выжать займ в миллиард ваттдолларов у банкира, а вот пакетик мясного порошка у лавочника не выпрошу. Как же у меня все перевернуто!»
Рукопожатие, и вот Горацио уже скачет к их столику.
— Есть! — с гордостью объявил он. — Набьем тележку пеллетами протоэлементов. Надеюсь, твой крипжетон полон ваттов.
— Так и есть.
— Хорошо, — подала голос Крина. — Запасы мы обеспечили, теперь надо уходить.
— Эй, куда так спешить? — поднял палец Горацио. Он с милой улыбкой отхлебнул кофе и всем видом выказал хозяину свое восхищение. — Не будем обижать папу Бьянки. Насладимся сперва его великолепным кофе, потом нехотя встанем и завершим сделку.
Крина поджала губы.
— Хорошо.
— Вы в порядке?
— Да.
Гвендолин присмотрелась к телохранительнице. Та по–прежнему потела, и кожа у нее стала мучнистой. Горацио прав — что–то с ней не так. Это не от переживаний, не тот Крина человек. Может, у нее жар?
Если бы не сверхъестественно бдительная Крина, Гвендолин гораздо позже заметила бы новоприбывших. Волна надвигалась с запада. Ребята катили по Кингс–роуд на ап–бордах. Группками по три–четыре человека, они держали плотный строй, перекрывший всю выделенную полосу. Другие прохожие уступали им дорогу — другие, кто постарше, не в такой дешевой одежде, без радужных кос, змеившихся из–под солидных шляп. Но задергалась Гвендолин не от их нездешнего вида — от того, как они держались.
Горацио с минуту присматривался к неуклонно наступающей волне, потом залпом допил кофе.
— Нам пора, мэм, — твердо сказала Крина.
Он даже против «мэм» ни словом не возразил.
Пока папа Бьянки убирал уличные столики, они загрузили ап–багажку. Пришельцы уже пробовали на прочность решетку, защищавшую витрину колбасной лавки. Явственно слышался визг работающих активных лезвий.
— Сюда, — указала Крина. Они двинулись на восток, удаляясь от Милман–стрит.
— Но…
— Им навстречу мы не пойдем, мэм. Это означало бы напрашиваться на конфликт. Обойдем по Бьюфорт–стрит и срежем обратно по набережной. К тому же Бьюфорт шире и по ней больше движения — это тоже в нашу пользу.
— Хорошо.
Выйдя на Кингс–роуд, они ускорили шаг. Без явной спешки, просто люди идут по делу. И не они одни: жители района редели на глазах.
— Эй, ты что себе воображаешь, а?
Четверка на ап–бордах ловко огибала толстые стволы шелковиц, пешком от них было не уйти. Гвендолин с раздражением отметила, что их ап–борды от недостатка энергии не страдают. Отчего бы это?
Их главный — во всяком случае, тот, что заговорил первым, подался к ним. Руки заложил за спину, шляпа набекрень. Одним изящным движением он направил свой борд ближе. И улыбнулся голодной ухмылкой, скаля кроваво–красные зубы.
— Чо, не слышал?
Он играл, как охотник играет с жертвой.
Крина его и взглядом не удостоила. Подняла руку. Рукав вздулся, раскрылся редкой решеткой. Гвендолин уловила тихое «пук».
«Умная плюха» ударила ап–бордиста точно в середину груди. Мелькнув в воздухе тонкой стрелкой, она при ударе расплылась двадцатисантиметровым диском. По кинетической энергии удар был сравним с кулаком боксера–тяжеловеса — хватило бы свалить зрелого мужчину — и это еще до разряда тазера. Мальчишку отбросило назад, он замахал руками, завопил больше от неожиданности, чем от боли. И шлепнулся задом на мостовую еще до того, как электрический импульс превратил его в комок человечины, подкатившийся под ноги дружкам. Все, кого он задел, забились, заорали…
— Вы! — рявкнула на них Крина. — Кто хочет жить — отвали!
Гвендолин ахнула.
Не может же она? Или может?
— Не задерживаться, не бежать, — приказала телохранительница окаменевшим подопечным.
Гвендолин повиновалась без заминки. Отчаянно хотелось оглянуться. Она приказала себе не оглядываться.
Крина свернула за ствол квинслендской сосны, упиравшейся верхними ветвями в золотистый навес. Отсюда они резко свернули на Бьюфорт–стрит. Эту улицу не обновляли, не было надобности — она и так была всем на зависть. Опрятные здания из камня и кирпича — высший класс лондонских жилых домов, аллея из дубов и тюльпанных деревьев посередине, где трава пришла на смену асфальту. Престижность района подтверждалась двумя метро–хабами, по одному на каждый конец.
Слава богу, впереди было немного народу. И все, кого видела Гвендолин, направлялись с ними в одну сторону, подальше от Кингс-роуд.
— Откуда такие берутся? — спросила она.
— Такие дреды–змеи в моде у группировки Феллнайка с Эрлс-корт, — ответил Горацио. — Скорее всего, из них или подражатели.
— Откуда ты, черт возьми, знаешь?
— Молодежь из городов–спутников, перебираясь в большой город, часто попадает на Эрлс–корт. Не лучшее окружение. Там работают некоторые службы, которые я консультирую.
— А, ясно.
Она рискнула бросить взгляд через плечо. И перевела дыхание, не увидев никого из банды Феллнайка. Впрочем, стволы загораживали обзор, так что, если парни укрывались за деревьями, их было бы трудно высмотреть.
