Из–за ворота у Крины выскользнули шесть дронов–пчелок, разлетелись в обе стороны по улице. Гвендолин похвалила себя за верную тактическую оценку ситуации.
В сотне метров от Темзы Крина объявила:
— Впереди пострадавший!
— Где? — прищурился Горацио.
Гвендолин видела только дома, деревья и немногочисленных прохожих.
— Это банда нас опередила?
— Нет, мэм. Там одинокий мужчина. Еще дышит, но на вид состояние тяжелое. Видимых повреждений нет — дроны не наблюдают крови. Смотрите левее. Не думаю, что это засада.
Она обвела взглядом густую листву над головой.
— Мы легко могли бы его обойти.
— Могли бы, — сказал Горацио, — но не станем.
Крина поспешно обернулась к Гвендолин.
— Мэм, в этом районе враждебная активность. Нам нельзя рисковать.
— Ее зовут Гвендолин, а пойду его осмотреть я, — сказал Горацио. — Вы обе оставайтесь в безопасном месте.
— Мы поможем, — твердо проговорила Гвендолин, хлестнув Горацио взглядом. А теперь кто на кого смотрит сверху вниз?
Однако Крина тревожила и ее. Телохранительница потела по–прежнему даже в пятнистой тени деревьев. И с походкой что–то было не так: она ступала словно по липкой жиже, с трудом вынося вперед ногу.
Мужчина сидел, прислонившись спиной к стволу дуба. Средних лет, темнокожий, с густыми волосами, связанными в длинный пучок блестящей алой ленточкой. Подбородок он уронил на грудь, из уголка рта стекала слюна. Он изредка открывал глаза и одновременно мотал головой, будто отгоняя сон.
В метре над ним бдительно завис один из дронов Крины. Еще три та выслала разведывать местность, а сама то и дело бросала взгляды на нависшие ветки.
— Эй, друг! — заговорил Горацио, опускаясь на колени. — Ты меня слышишь?
Он протянул руку.
— Нет! — непроизвольно вырвалось у Гвендолин. — Не трогай. Вдруг он заразный. Бог весть, что творится сейчас в больницах. Не хватало тебе что–нибудь подцепить. Только не сегодня.
Горацио ответил ей довольно раздраженным взглядом, однако кивнул и руку убрал.
— Его альтэго не отвечает на запрос, — сказала Крина. — Не дает даже простейшего подтверждения. Возможно, атакован вирусом.
Дрон, спустившись сверху, уселся на шею больному.
— Повышена температура, — доложила Крина, — а пульс редкий. Необычно.
Гвендолин велела Теано вызвать медэвак. Она не раз видела службу в действии. Быстроходный дрон слетает в зону аварии, доставляя портал метрового диаметра с парой в отделении скорой помощи: обычно пострадавший получал профессиональную помощь в течение трех минут.
— Государственная служба медэвакуации временно не работает, — ответила альтэго.
— Шутишь!
— Отрицание.
— Варианты?
— У меня есть связь с Лондонским агентством гражданского здравоохранения. Его служебная сеть оказывает фельдшерскую помощь в экстренных случаях.
— Ладно, давай их.
— Агентство зарегистрировало вызов.
— Погоди! Зарегистрировало? Когда они будут здесь?
— Они пытаются отвечать на вызовы в течение часа.
— Ни хрена… — пробормотала Гвендолин. — Ну, постарайся продвинуть вызов в очереди.
— Зарегистрировано.
— И что нам делать?
— Мы мало что можем, — сказал Горацио. — Не зная, что с ним…
— Там еще, — объявила Крина.
— Что еще?
— Впереди еще пострадавшие. Двое, в ста двадцати метрах.
— С ними то же самое? — спросила Гвендолин.
— На вид похоже.
— Что же это, эпидемия?
Крина пожала плечами.
— Горацио? Мы им поможем?
— Хотелось бы, — осторожно ответил он, — но мы не врачи. Я не могу понять, в чем дело.
— Нарк? — предположила она. В этом районе деловые, важные люди расслаблялись с друзьями под конец долгого рабочего дня, и выпивки им всегда было мало. — Гонят мысли о кораблях Избавления?
— Не знаю…
— Надо хоть взглянуть на тех.
Крина снова осмотрелась.
— Хорошо. Но, пожалуйста, не слишком близко.
На траве лежали мужчина и женщина. По положению тел Гвендолин решила, что мужчина упал первым, а женщина, пока не потеряла сознания, пыталась ему помочь. Так что она лежала практически поперек его тела — так спят романтические любовники. Одеты определенно как местные: стильные наряды, отпечатанные на лучших принтерах, у него футболка задралась, открыв безупречный живот; на ней нанесенные из баллончика леггинсы и лиф — скорее, просто полоски на идеальной коже оттенка черного дерева.
— Пара важных чиновников, — определила Гвендолин. В Челси таких было немало. Хотя она нечасто встречала столь увлеченных телесным совершенством. Должно быть, немало времени и денег потратили в клиниках, чтобы обзавестись телами, посрамлявшими древнегреческих богов: один лучше другого!
— Одежда у них подмокла, — заметил Горацио. — Должно быть, уже лежали тут, когда прошли утренние поливалки.
— Ого, сколько же они здесь?
Маленький дрон Крины опустился на голое плечо женщины.
— То же самое, — объявила телохранительница. — Температура повышена, пульс редкий.
— А что у нее с ногами? — спросил Горацио.
Гвендолин перевела взгляд на новенькие спортивные туфли женщины — лимонные с черным.
— Я бы такие не надела, но…
— Присмотрись, — перебил он.
«Туфли ей велики!» — сообразила Гвендолин. Да и леггинсы, если присмотреться, плохо прилегают, висят на костлявых лодыжках — небывалое дело во времена, когда все печатается по индивидуальной мерке.
— Можно подумать, у нее анорексия. И не представляю, как она умудрялась в таких бегать. Как в шлепанцах.
Горацио молча наклонился и потянул одну кроссовку.
— Осторожней! — заволновалась Гвендолин.
— Я кожи не касаюсь, — успокоил он и дернул сильнее. Кроссовка легко снялась. И стало понятно почему: ступня женщины превратилась в узловатую культю, как будто с нее удалили все мышцы и сухожилия, а кожа, обтянув кости, смяла их в грубый ком.
— Какого черта!
Она долго таращила глаза на этот ужас, потом перевела взгляд на мужчину. И ему беговые туфли были велики. Гвендолин присмотрелась к почти не видной из–под тела женщины кисти руки.
— Черт! Горацио, посмотри на руку!
Кисть ужасно ссохлась. Но ее поразило другое. Кожа на внутренней поверхности пальцев отрастила шелковистый белый пушок, связавший ладонь с землей.
