В последний раз он видел такое двадцать пять лет назад, но зрелище этих шаров заставило его заскулить, как испуганного ребенка, угодившего в петлю кошмара.
— Охотничьи сферы оликсов, — крикнул он, когда мимо в сторону Спа Гарденс прокатилось еще одно взбесившееся ап–такси. — Шевелитесь!
Это было безумие, воздух Грэйндж–роуд рассекало слишком много смертоносной дряни, но он предпочел рискнуть. Низко пригнувшись, они побежали вперед, остановившись лишь раз, пропуская волочащийся по асфальту навес магазина. Потом нырнули под круглый столик. Мелкие, почти невидимые частицы беспрерывно молотили по нему с силой профессионального кулачного бойца.
Меньше чем за минуту они перебрались на ту сторону и прижались к стене. Колено Горацио горело огнем: в него врезался кусок кирпича. Из рваной раны на лбу Марии бежала кровь. Плачущая Джаз, прижимая к себе ребенка, поддерживала едва стоящего Ниастаса.
Стеклянные дверные панели растрескались, но пока не разбились. И не открывались — косяк перекосило.
— Вместе, — бросил Горацио Ниастасу.
Они навалились плечами на дверь. Тщетно. Они ударили еще раз — и все–таки сдвинули упрямую раму. Раздался ужасный рев, воздух яростно закружился. Горацио тяжело рухнул в вестибюль, не понимая, что случилось. А потом увидел несущуюся вдоль Грэйндж–роуд сферу оликсов, из которой что–то сыпалось. Он пригляделся. На асфальте извивались дюжины ловчих киберзмей. Ветер, естественно, не уносил их — и только их.
— Идите! — крикнул Горацио и втащил Джаз внутрь. — Идите, идите. Наверх.
Концы змеиных тел приподнялись, точно головы кобр, высматривающих добычу. Горацио подтолкнул Ниастаса к лестнице.
— Помоги ему, — велел он Марии.
— Но ты…
— Идите. Я за вами.
Несколько киберзмей, извиваясь, поползли к открытой двери. Горацио понимал, что пытаться закрыть ее бесполезно. Джаз и Ниастас уже одолели несколько ступеней. Мария бросила на него отчаянный взгляд, потом быстро развернулась, начав подъем.
— Давайте, давайте, — торопила она, отчасти подталкивая, отчасти волоча Ниастаса. — Второй этаж, квартира двадцать четыре. Шевелитесь!
Горацио попятился к лестнице — довольно узкой, с бетонными ступенями и железными перилами. Под потолком вдоль кирпичных стен тянулись устаревшие вентиляционные трубы. Он добрался до первого поворота, когда его альтэго получил наконец сигнал от портала. На линзы выплеснулась иконка Гвендолин.
— Горацио!
— Я здесь. Почти у квартиры. Подвязывай, ради бога. Быстрее!
— Горацио… ты в безопасности?
— Здесь ловчие змеи. Они нас преследуют. Не волнуйся, я за ними слежу.
— Горацио!
— Скорей!
— Я… я попробую.
— Что?
— Мы не можем впустить оликсов, даже киберзмей. Это вопрос безопасности.
— Черт! Я же сказал, что слежу. Ни одна змея не приблизится к порталу.
— О господи.
— Подвязывай!
Он заметил движение в вестибюле и вытащил телескопический электропрут, раздвигающийся на целый метр. Луковицеобразный конец искрил фиолетовым. Горацио никогда не гордился тем, что носил оружие. Как–никак, это была его работа — убеждать и урезонивать сбившихся с пути детей, запутавшихся, нуждающихся в сочувствии и руководстве. Сила никогда не была ответом. Но он достаточно хорошо знал этих заблудших детей, чтобы признавать, что некоторые из них не поддаются никаким уговорам, а Лондон постоянно балансировал на очень тонкой грани анархии. Так что… он всегда брал с собой электропрут, покидая квартиру. Практичная мера предосторожности.
Две змеи, стремительно извиваясь, рванулись вперед, вверх по лестнице. Программа самообороны, заложенная в альтэго, подсказала сперва ударить ту, что была слева. Горацио ткнул прутом вниз, попав в точку сразу за «головой». Электропрут выпустил сильный разряд, и Горацио тут же сделал выпад вправо. Последовала еще одна вспышка. Заклубился дымок, потянуло запахом горелого пластика и смазки.
— Что там у тебя? — крикнула Мария.
— Ничего, я же сказал, разберусь.
— Я получила разрешение, — сообщила Гвендолин. — Мы подвязываемся.
— Ты Зангари, — сказал он ей. — Меньшего я и не ожидал.
Альтэго показал еще одну змею, скользящую по ступеням. И все больше и больше их проникало в вестибюль.
Горацио дождался, когда следующая змея окажется на ступеньку ниже него, — и резко ткнул прутом. Кибертварь метнулась в сторону и тут же ринулась вперед — едва электропрут врезался в бетон. Она обвилась вокруг его лодыжки, царапая кожу. Черт, как же будет больно! Горацио рванул прут на себя, вонзил его в заднюю часть змеи. Кольцо вокруг лодыжки превратилось в обжигающую лаву. Горацио закричал от жуткой боли, инстинктивно отдернул электропрут и затряс ногой, сбрасывая дымящуюся, дергающуюся ловчую змею. А по лестнице уже поднимались еще три твари.
Со слезящимися от боли глазами он двинулся к следующему пролету. На втором этаже не было света, поэтому линзы переключились в инфракрасный диапазон. Горацио видел алые и персиковые силуэты остальных, ковыляющих к его квартире. Позади на лестнице горели янтарем маленькие солнца, готовые начать день.
— Метровый портал подвязан, — сказала Гвендолин. — Долго еще?
Мария возилась с дверным замком.
— Почти с тобой.
Он застыл в коридоре нерушимым барьером между лестницей и квартирой. За спиной Мария наконец–то открыла дверь. Тусклый изумрудный свет озарил коридор.
— Кто это, черт возьми, с тобой?
Головки трех ловчих змей поднялись над лестничной площадкой. Горацио встал в стойку, взяв прут на изготовку, готовясь разить и парировать, как какой–нибудь древний флибустьер. Змеи бросились на него — две напрямик, одна вдоль стены. Тактическая программа подсказывала наилучшую стратегию атаки, углы выпадов и уколов, оптимальное время между ударами. Прекрасная программа — если бы он при этом еще и обладал давным–давно канувшими в небытие великолепными рефлексами подростка–футболиста…
Он стукнул по той, что ползла у стены. Линзы автоматически затемнились, защищая оптический нерв от вспышки, но он увидел, как киберзмея упала, содрогаясь в предсмертных судорогах. Во вторую змею он не попал, однако разряд, пройдя по дуге, вошел прямиком в третью. Зрение опять затуманилось, и в этот момент что–то со страшной силой ударило его в левое колено. Горацио, задохнувшись, рухнул на пол.
— Горацио? — вскрикнула Мария.
— Валите! — рявкнул он в ответ. — Гвендолин, они мои друзья.
Даже он слышал в своем голосе откровенную мольбу.
— Я не могу, — прошептала Гвендолин.
— У них ребенок!
— О, черт.
