— Адвокат сказал, что у моего мужа на счетах пусто, — мои мысли чуть сменили направление, — но кто оплачивал мой отель, экипаж, платье, в конце концов? Это явно недешевое удовольствие и на конвертацию с валютой моего мира не спишешь. За чей счет банкет?
— Машенька, я же просил вас ничему не удивляться, помните? — Рудольф посмотрел на меня жалобно.
— Помню. Но это было ровно до того момента, пока действовал договор, — резко ответила я. — Сейчас все иначе. И вопросов у меня еще много, Рудольф.
— Я не знаю, откуда эти деньги у лорда Хайда, — признался он. — Мне передали все сумму золотом. И я вам уже все рассказал, что знал сам, Машенька. Умоляю, не пытайте меня больше.
Я протяжно выдохнула и откинулась на мягкую спинку.
— Кстати, а что с моей одеждой? — поинтересовалась я уже отстраненно. — Она осталась там, где мы брали платье.
— Я попрошу Корделию прислать вам ее, — быстро проговорил Рудольф.
Я кивнула:
— Будьте так добры.
Экипаж остановился. Кажется, мы приехали. Я выглянула в окно: кованые ворота, с завитушками и каким-то гербом.
— Вот и ваш новый дом, Машенька, — Рудольф помог мне выйти.
— Временный, — уточнила я, оглядываясь.
У ограды росли высокие кусты, давно не знавшие стрижки. От ворот бежала каменная дорожка и заканчивалась у ступенек двухэтажного особняка. На фоне яркой зелени листвы он, посеревший от времени и дождей, выглядел уныло, словно тень самого себя. Даже солнце, бросая лучи на окна, с трудом отражалось в мутных стеклах.
Рудольф дернул за медный колокольчик, который украшал ворота. По двору разлился приятный перезвон.
— Кто нам должен открыть? — полюбопытствовала я.
— Кто-нибудь из слуг, — ответил Рудольф.
Значит, в доме есть слуги…
Прошло несколько минут, прежде чем на крыльце показалась женская фигурка. Но когда она приблизилась, стало понятно, что это молоденькая девушка, лет шестнадцати, невысокая, худенькая, с копной светлых, мелко вьющихся волос.
— Чем могу помочь? — спросила девушка, останавливаясь у ворот. Я заметила, что ее глаза и кончик носа красные, точно она совсем недавно плакала.
— Принимайте новую хозяйку, — ответил ей Рудольф. — Это супруга лорда Хайда. Точнее, уже вдова, — он тяжко вздохнул.
— Супруга? — девушка с недоумением посмотрела на меня.
— Да, они вчера обвенчались в тюремной церкви, — скорбно ответил Рудольф. — Миледи, покажите брачный договор и завещание, чтобы юная леди удостоверилась.
— Сейчас, — я быстро нашла документы и протянула ей через решетку. Ощущала себя при этом весьма неловко, словно вторгаюсь в чужое пространство без разрешения. Впрочем, почти так оно и было.
Девушка пробежалась взглядом по строчкам. Было видно, она мало что понимает в этих договорах, но кажется, все же поверила.
— Это очень неожиданно, миледи, — тихо произнесла она, открывая ворота и пропуская меня внутрь. — Мы не знали, что лорд Хайд собирался жениться.
— Да я сама до вчерашнего вечера ни о чем таком не думала, — я робко улыбнулась.
— Хорошо вам обустроиться, Машенька, — крикнул мне вслед Рудольф. — Я еще к вам загляну на днях.
— Спасибо, — ответила я безрадостно и последовала за девушкой к дому.
— Меня Марией зовут, — представилась я ей, чтобы завязать хоть какой разговор и попытаться расположить ее к себе. — Можно Маша. А тебя?
— Шерри, миледи, — ответила она, поглядывая на меня по-прежнему настороженно.
— Много людей живет в доме? — спросила я дальше.
— Какое «много»? — Шерри усмехнулась. — Я и дедушка. Вот и все слуги.
— Дедушка? — удивилась я.
— Да, вот и он.
Я проследила за взглядом девушки. Из-за угла дома вышел пожилой мужчина весьма колоритной наружности: огромный и широкий как медведь, с седой шевелюрой-гривой и лопатообразной бородой. Один глаз был прикрыт из-за шрама, который рассекал всю его правую щеку от виска до края губ.
— Дедушка, — позвала его Шерри, — а эта леди — жена нашего лорда.
— Жена лорда? — этот берсерк двинулся на меня. Стало совсем не по себе, даже сердце заколотилось.
— Да, со вчерашнего вечера, — я, как щит, выставила вперед завещание, потом подумала и подняла его повыше, прямо к лицу «дедушки».
Тот сразу уперся взглядом в бумагу, поморщился и отодвинул ее от себя своей лапищей.
— Вижу, что завещание. Но как-то дивно все это, — сказал он, глядя на меня недоверчиво.
— Сама в шоке, — вздохнула я и принялась обмахиваться завещанием. — Может, зайдем в дом? Я вам все расскажу. Как на духу. Мне скрывать нечего. Сама заложница положения, поверьте.
— Зайдем в дом, — согласился дедушка Шерри и тяжелой поступью стал подниматься по ступенькам.
Мы оказались в темном холле. На стенах висели потускневшие зеркала в полный рост, между ними — бронзовые подсвечники, вверх уходила лестница, массивная, из темного дерева, с широкими перилами и ступенями, которые покрывала пыльная ковровая дорожка. Справа была приоткрыта дверь, и я успела заметить мебель, покрытую чехлами. Все вокруг было нежилое, холодное.
— Нам сюда, — Шерри поманила меня за собой, под лестницу.
Там оказался вход в кухню. И я сразу поразилась контрасту: светлая, чистая, уютная. В очаге плясал огонь. На старинной плите, железной, с гнутыми ножками и непривычным конфорками, что-то булькало в медной кастрюльке. По кухне плыл аромат мяса и грибов.
— Садитесь, миледи, — Шерри подхватила чугунный чайник и понесла его к плите. — Сейчас сделаю всем чай.
Единственным местом, куда можно было присесть, оказалась скамья у стола. Туда же уже уселся дедушка девушки. Скамейка скрипнула, прогибаясь под его весом. Я осторожно опустилась на самый край, подальше от медведеподобного деда.
— Ну рассказывайте, миледи, — он посмотрел на меня здоровым глазом, второй же совсем прищурил, отчего теперь стал напоминать еще и хитрую птицу. Потрясающий персонаж. И ужасающий, чего уж.
— Ну что рассказать? — со вздохом начала я. — Живу я в другом мире…
Моя история вышла неожиданно длинной. Шерри, заслушавшись, едва не пропустила момент, когда закипел чайник. А спохватившись, принялась заваривать чай. Ее дедушка все это время сидел, даже не шелохнувшись и не задавая вопросов, лишь внимательно следил за мной взглядом. Я же старалась поделиться всем как можно подробнее, надеясь, что так мне быстрее поверят.
— Вот так я оказалась в этой ситуации, — закончила я, сцепляя пальцы в замок. — Теперь даже домой вернуться не могу.
— Да уж, — дедушка Шерри почесал бороду. — Действительно попали вы, миледи.
