В руках оказались две сабли из прессованных трав. Острое, но очень хрупкое оружие. Но оно было единственным, что я мог противопоставить вороньей меди.
Вспомнился отец, что до своего ухода в небесный храм рассказывал сказки о других древних, владевших миром. Кошки тари и волки аму, скорее всего, на моем месте поступили бы так же.
Первые предпочли бы разделить судьбу своего близкого, а вторые просто были слишком храбры в полную противоположность нам. Когда-то они были союзниками моего народа, но теперь в мире не осталось больше ни тех, ни тех…
Расправившись с девушкой, ворон шагнул к моему брату.
— КАРР!!! — снова раздался громоподобный голос чудовища.
Я вышел из своего укрытия, дрожащими руками сжимая оружие.
— Попробуй сожрать меня, хрень с крыльями! Я бросаю тебе вызов, чёрная курица! — крикнул я, переключая внимание чудовища на себя и оказавшись рядом с братом бросил. — Беги!
Послышался одинокий смех. Кажется, бородатый ворон счёл происходящее забавным.
Вороны за секунду привели своё оружие в боевую готовность и спустя ещё миг по телу прокатились неконтролируемые спазмы от ударов электричеством.
Получен эффект: оглушение. Длительность 5 секунд.
— Сообщил мне великий отец, высветив послание перед лицом на полупрозрачной табличке.
Задержу? Ага, как же. Никто не собирался сражаться с обедом.
Я даже добраться до чудовища не успел, когда они просто расстреляли меня в спину.
А затем ближайший из ворон-стражников мягко опустил мне на спину жезл молний.
Электричество — то, что они любят так же сильно, как медь.
В древних сказках вороны были совсем другими. По-настоящему могущественными, подчинявшими своей воле истинные небеса. Но те времена давно остались в истории. Нынешние вороны давно стали пустотниками и лишь молятся на устройства своих предков, которые едва что способны поддерживать в рабочем состоянии.
Младшая из дочерей смерти навсегда изуродовала их души, превратив в монстров.
Получен эффект: оглушение. Длительность 10 секунд.
Только сейчас я ощутил настоящий ужас. Не просто страх, а смертный ужас. Понимание, что сейчас я перестану существовать. И мой брат перестанет существовать, как та девка и кричащий мужик. Смерть — вот она, рядом. Дышит в затылок.
Чёрный клюв, усиленный медью, оказался рядом со мной. Две прорези носа в нем шумно вдохнули воздух.
Я приготовился к боли, однако её не последовало.
— КАРР?! — громко закричал ворон, и я уловил в его жутком голосе вопросительные интонации.
— Кажется, я знаю эту белку, — насмешливо заметил ворон приложивший меня жезлом. — Помните историю о дурачке, пытавшемся поднять восстание?
— А я говорил, что стоило его пустить в расход сразу, — ответил ему другой.
— Да ладно, забавно же, — улыбнулся первый. — Я знатно поржал, когда его за это отпинали свои же. Решили, что это проверка на верность.
— Возьмите меня вместо него! — выпалил я, едва истекло время паралича.
— Вместо кого? Него? — ворон с жезлом кивнул в сторону Каэя. — Забавно. А спорим, он бы ни за что не поменялся с тобой местами? Хочешь, давай его спросим?
Громадного ворона поведение подчинённых, похоже, веселило, и он не вмешивался, пристально посматривая то на меня, то на своих слуг.
Как бы то ни было, нельзя упускать момент. Не думаю, что безбожники часто вступают в диалог с кем-то вроде меня. У брата впереди счастливая жизнь с женой и ребёнком. А я — почти изгой среди своих. Я всегда отказывался мириться с «естественным положением вещей», как говорили сородичи.
— Мне плевать, что он ответит. Берите меня. Вороне разве не всё равно, что жрать?
— Нетт, бе-елкка, — проскрежетал ворон. — Не все-ё.
— Но почему?! Чем я хуже? Мы братья! У меня такое же мясо, нет?
Высокий ворон с шерстью на лице вновь прыснул.
— Ну-да ну-да. А вы говорили, это народ без яиц. Походу у этой белки они таки есть, — голос странного ворона тоже был необычным. Более грубым и насквозь пропитанным ехидством даже к своим.
— Держи своё мнение при себе, Сайрис, — с лёгким недовольством подошла к нам ещё одна из бездушных. На сей раз черноволосая женщина с хищными, птичьими чертами лица. Казалось, ей даже не обязательно иметь крылья, чтобы походить на кровожадную тварь.
— Нет-т он-н праф-ф. — неожиданно поддержал незнакомца Великий Ворон. — От него нес-сёт пс-синой и грустью. Не г-голоден. Пус-стот-те нужны т-только счаст-тливые души. Ты хот-тел воинов… Пусть эт-тот будет-т т-твой, пуст-той ч-челавек-кх!
— А мне он на кой, старший? — удивился мужчина. — Я просил боевую группу сорамин, а не доходяжного раба!
Но ворон уже развернулся и взмахнул крыльями, чтобы взлететь.
— Ну… я умею играть на хаани, — попытался я выдавить из себя улыбку, когда понял, что мой обмен этой жуткой тварью принят. Во всяком случае, трапеза была окончена, а третье блюдо так и осталось нетронутым.
Глупая нервная шутка, но она почему-то пришлась по душе смешливому ворону-человеку с густой чёрной бородой.
Лицо его прорезала ехидная, не сулившая мне ничего доброго, ответная улыбка.
Пошарив в памяти, я вспомнил ещё одно слово силы, которому меня когда-то давно научила мать:
Инфо.
Сайрис, инженер 35 уровня.
Черноволосая воронья женщина нехотя спрятала оружие на пояс. Только после этого в голове немного прояснилось. Увы, ненадолго. Вслед за этим последовал удар, несущий за собой непроглядную тьму беспамятства.
2. Разговоры без слов 1/2
Где-то на границах света и тени замаячил одинокий огонек. В полном мраке он казался единственным реальным объектом.
Когда я очнулся, уже была ночь, но луны ещё не взошли на небосвод. В это время Геотерма приобретала жуткое сходство с вечно мрачным царством Подземья.
Издевательски медленно потянулась длинная цепь. Позеленевшая и покрытая светящимся мхом, она застонала на весь спящий город. Иного способа спустить меня вниз вороны не придумали, кроме как использовать клетку, в которой доставляли наверх припасы и жертв.
Вот только прежде я никогда не слышал о том, чтобы кто-то живой из моего народа спускался вниз.
Судя по скорости, спуск займёт минут десять-пятнадцать.
Накатило понимание, что сегодня Смерть похлопала меня по плечу и прошла мимо.
Сиинтри привыкли передавать свои чувства в музыке, и призвав слово силы «инвентарь», я вытащил свой металлический барабан хаани. Над последним домом порабощённых сиин разлилась тоскливая мелодия.
